Месть Акулы - Майоров Сергей. Страница 32

Замки сработали бесшумно. Акулов вошёл, готовый к любому приёму. Пистолет в брюхо, газовая струя в лицо, молотком по затылку…

Ничего не произошло. В квартире никого не было. Убедившись в отсутствии охранной сигнализации, Андрей начал осмотр.

Неудобства от того, что придётся рыться в грязном бельё сестры, он не испытывал. Все равно кому-то надо будет это делать, так пусть лучше он, брат, узнает девичьи секреты, чем какой-нибудь Саня Борисов. Нерешённым, правда, оставался вопрос, как поступить, обнаружив, образно говоря, скелет в шкафу. Первая реакция — перепрятать, убрать, чтобы разобраться самому, не впутывая в семейные дела посторонних. С другой стороны, последствия такого поступка не просчитать, особенно впопыхах. Можно ещё больше все испортить и запутать. Приходится надеяться на здравомыслие сестры и собственные опыт с интуицией. Какой «скелет» она может хранить? Оружие? Наркотики? Чемодан с компроматом? Ничто из этого набора не вязалось с образом Вики, так же, как и до вчерашнего вечера не вязались раскрепощённые клубные пляски с детской мечтой стать балериной.

Квартира была обставлена минимально. В коридоре — ничего, кроме пустой настенной вешалки и полки для обуви — старенькой, самодельной, с облупившейся масляной краской. На полке стояли две пары тапочек, женские и мужские. С первыми всё понятно, а вторые? Для сожителя? Для приходящего любовника? Для гостей?

На кухне гудел холодильник. Пузатый ровесник обувной полки, с чмокающей ручкой рычажного типа. Внутри — море всевозможных продуктов, включая пять бутылок пива и вяленого леща. К рыбе Виктория обычно была равнодушна, ленясь её чистить, но пиво любила, сожалея, что не может себе его позволить так часто, как хочется, из опасений за фигуру и кожу. На столике возле плиты — четыре разнокалиберные чашки, стопка тарелок, вилки и ложки в количествах, не позволяющих определить ежедневное число едоков. И один, и двое, и пятеро. Три табуретки, китайская магнитола, увядающие розы в банке с водой. Пачка рекламных газет, Акулов проглядел — ни одно объявление не было вырезано или отмечено.

Андрею стало ещё более тоскливо и неуютно, чем когда он смотрел из машины на замёрзшее озеро, где качались под ветром тонкие ветки прибрежных кустов и чернели пятна кострищ вокруг холмов строительного хлама.

Какая сила выдернула Викторию из материнского дома и заставила обитать здесь, в мрачной и холодной квартире, меньше всего походящей на гнёздышко молодой жизнерадостной девушки? Лежбище беглого каторжанина, да и только…

Акулов не услышал, а скорее ощутил, как снаружи в дверной замок вошёл ключ.

По-прежнему практически не слыша, но чувствуя каждый его оборот, Андрей бесшумно выскочил в коридор. Куртка была расстёгнута, он сунул правую руку в разрез, нащупал рукоятку ножа, висевшего лезвием вверх в пластмассовом чехле на груди, Остановился, примериваясь. Сделал ещё один шаг вперёд. Теперь нормально. Как только посетитель, закончив поворачивать замок, потянет из скважины ключ, надо ударить в дверь ногой. Плохо, если это явился хозяин квартиры. Чёрт, не хватает буквально секунды, чтобы приникнуть к «глазку» и оценить обстановку! Сколько там человек?

Интуиция говорила — один.

Опыт подсказывал — может быть больше.

Акулов глубоко вдохнул.

Ключ, последний раз провернувшись, замер перед тем, как покинуть железное чрево двери…

Глава вторая

— Вы продаёте пылесосы и телевизоры?

— Нет, мадам. Я работник уголовного розыска и хочу задать вам несколько вопросов. А вы, наверное, очень любите американские детективы?

— Почему?

— Обычно именно в них встречают полицейских такими словами.

— Проходите.

Женщина посторонилась, впуская Сергея в квартиру. Или в коридоре было так узко, или она специально так рассчитала, но протиснуться Волгин не смог и в какой-то момент был вынужден остановиться, держа раскрытое удостоверение в руке на уровне своих ушей. Спиной он касался стены, и касался настолько сильно, что сдвинуться дальше в том направлении не представлялось возможным. Грудью он задевал её бюст, норовящий раздвинуть полы халата и высвободиться.

Бюст был хорош.

— Проходите, — повторила женщина приглашение голосом с хрипотцой, и Волгину показалось, что, если он возьмёт её за талию, по-гусарски придвинет к себе и наградит поцелуем, она только обрадуется такому повороту событий.

Делать этого он, конечно, не стал. Сказал:

— Простите, — улыбнулся и вырвался из ловушки без ущерба для собственной добродетели и женского самомнения. — Я, кажется, не совсем вовремя?

— В самый раз.

За спиной Волгина щёлкнул замок.

По всем признакам выходило, что в квартире идёт развесёлый девичник. Хозяйка, чью очень аппетитную фигуру подчёркивал полупрозрачный халат, была в меру пьяна. Из комнат доносились звуки музыки и застолья, мужских голосов слышно не было. На вешалке в коридоре мужских вещей также не наблюдалось, было несколько дублёнок и плащей с меховыми воротниками, а на полке стояли в ряд небрежно раскрытые сумочки — видимо, хозяйки, немного наклюкавшись, потрошили их в поисках косметики и сигарет, не слишком тяготясь аккуратностью.

— Марина Викторовна. — Женщина протянула руку, и Волгин её пожал.

— Сергей Сергеич.

— А звание?

— Капитан.

— О-бо-жа-ю! Настоящий?

— Милицейский.

— Тогда иди на кухню. В комнате тебя увидит Рудик, а ты ему не понравишься.

Переход на «ты» был встречен Волгиным с пониманием. Он ждал этого намного раньше и даже удивлялся, что Марина Викторовна сумела продержаться в рамках этикета так долго. Рамки эти, впрочем, были у неё довольно своеобразными, что она и продемонстрировала ещё раз следующими вопросами:

— Тебе сколько лет?

— Тридцать девять.

— О! Хорошо сохранился. Угадай, сколько мне.

— Не угадаю.

— Тридцать один.

— Я бы дал меньше.

— Проказник. Сиди, я кое-что принесу.

Волгин подумал, что мог бы записать Марину в свои ровесницы, с оговоркой: уделяет много времени физкультуре и салонам красоты. Для «почти сорока» она смотрелась отлично, для «чуть старше двадцати пяти» казалась склонной к излишествам и злоупотреблению ночным образом жизни. Соврала? Запросто. Пусть врёт по поводу возраста, лишь бы в остальном придерживалась правды.

Думая об этом, Волгин посмотрел на часы. Куда запропастился Андрюха? Прошло уже столько времени, а от него нет никаких известий. Сергей успел обойти четыре десятка квартир в соседних со школой домах, безуспешно пытаясь найти очевидцев убийства, а где застрял Акула?

Со своего мобильного телефона Волгин отправил сообщение на пейджер Андрея:

Отправил и, чертыхнувшись, подумал: в связи с последними событиями их обычный дурашливый тон не слишком уместен. Как это воспримет Акулов? Посчитает за попытку поддержать, отвлечь от личного на деловое или возмутится толстокожестью напарника?

— Можно было не тратить попусту деньги, а позвонить по этому телефону, — в кухню вошла не Марина Викторовна, а другая девушка, значительно моложе, худенькая, с распущенными чёрными волосами, достигавшими поясницы. Кроме мужской рубашки из белого шёлка и крошечных трусиков на ней ничего не было. В руке она держала сигарету: — Дай прикурить!

Волгин поднёс зажигалку.

— Мерси! Вон там телефон. — Она указала на маленький перламутровый аппарат, висящий на стенке в углу, и удалилась из кухни, манерно дымя и стараясь двигаться максимально грациозно и соблазнительно, словно была стопроцентно уверена, что Волгин не отвернётся, а проглядит все глаза ей вдогонку.

Если честно, уверенность была обоснованной.

В течение последующих четырёх минут Сергея навестила ещё пара нимф, чтобы попросить огонька. Они выглядели почти как и первая, разве что у одной под рубашкой, кажется, вообще ничего не было из белья, а вторая не заморачивалась с пуговицами и не застёгивалась, только запахнула полы белого прозрачного одеяния, которые широко разошлись, когда она подняла руки, чтобы прикрыть ладошками волгинскую зажигалку от возможных порывов шквального ветра.