Нажать крючок - Майоров Сергей. Страница 17

Заснули они одновременно.

Через час Марголин встал, споренько собрался и, попрощавшись с женщиной, ушёл.

Алексей продолжал спать и, словно услышав, как Марголин закрывает дверь, перевернулся на другой бок.

Дождь превратился в настоящий ливень, плащ промок до нитки, но Марголин никогда не пользовался зонтом, а укрываться в чужом подъезде не хотелось.

В городе у него было пять квартир, и редко он ночевал в одной две ночи подряд. Они располагались в разных домах, но имели много общего. Не первый и не последний этаж. Металлические входные двери. Наличие всевозможных механических и электронных средств защиты и контроля. Хороший обзор из окон. Нелюбопытные соседи. В холодильниках двухнедельный запас продуктов. Это были опорные пункты, в которых он мог переночевать и привести себя в порядок.

Марголин свернул в узкий проходной двор, чтобы сократить путь.

Местный грабитель и наркоман Мишка Супер, пережидавший непогоду на лестничной площадке второго этажа, издалека засёк светлый плащ запоздалого прохожего и скатился по ступеням вниз. Мужик выглядел здоровым, и Мишка вытащил из кармана куртки кастет. Обычно он вырывал сумочки у старушек, метелил в подворотнях пьяных работяг. Ему все сходило с рук… Подбросив на ладони кастет, Мишка передвинулся от подъезда в тень росшего под окнами дерева и, не обращая внимания на дождь, принялся терпеливо ждать. Светлый плащ наконец вынырнул из чёрного провала арки и двинулся в его сторону. Мишка, как правило, пропускал жертву вперёд и нападал сзади, пытаясь оглушить неожиданным ударом и вырвать добычу; если с наскока не получалось, он обращался в бегство.

Светлый плащ приближался, и Супер, оценив его габариты, слегка сдрейфил. Конечно, не Шварценеггер, но и не дистрофик. Если не пьян, лучше убраться подобру-поздорову.

Мишка таращился, пытаясь разглядеть лицо возможной жертвы. Холодная капля упала на шею и скатилась за воротник, и он раздражённо передёрнул плечами. В походке мужика обозначилось что-то странное. Шаги были разной длины, и дважды он резко отшагнул в сторону, хотя никакой видимой причины тому не было. В голове Супера шевельнулась ободряющая мысль: клиент, похоже, здорово пьян, а значит, дело выгорит.

Продев пальцы в отверстия кастета, Супер шагнул вперёд, и в ту же секунду волна животного страха захлестнула его, заставив колени согнуться, а руки безвольно повиснуть вдоль тела.

Богатством воображения Супер не отличался, хотя бывало, «ширнувшись», наблюдал удивительные картины. Сейчас он явственно увидел свой труп, растянувшийся под дождём на чёрном асфальте. Кровь толчками вытекала из раны на виске… Видение было удивительно чётким, Суперу показалось, он слышит запах собственной крови… Он громко икнул и попятился, пока не наткнулся икрами на ограждающую газон колючку. Взмахнув руками, он шлёпнулся задом на землю, и проволока впилась ему в ноги.

Занятый своими мыслями, Марголин прошёл мимо, не обратив внимания на донёсшийся сбоку шум…

Ошарашенный Мишка Супер продолжал сидеть на земле, подставляя дождю своё глупо улыбающееся лицо. Ему почему-то казалось, что он заново родился.

6

Через три дня Марголин опять ночевал в той же квартире. Проснувшись, он лежал, напряжённо глядя в белый потолок, и вспоминал сон, который начисто улетучился из памяти, но оставил неприятный, тревожный осадок.

Вторая комната квартиры была переоборудована в маленький спортзал, и каждый раз здесь Марголин не меньше часа уделял физическим упражнениям.

Он принял душ и побрился. Протерев кожу лосьоном, вышел из ванной, помахивая влажным полотенцем. Зазвонил телефон, и Марголин нахмурился, безошибочно определив, что новости будут плохими.

Закончив разговор, он шлёпнул мокрым полотенцем по стене. На белых обоях остался след, и это как будто обрадовало его. Он торопливо оделся, выпил чашку крепчайшего кофе и покинул квартиру.

Напротив его дома располагалась пятиэтажка старой постройки, чердак которой будто специально проектировался с расчётом на то, что когда-нибудь там заляжет человек с винтовкой. Высокие окна обеспечивали отличный обзор, было тепло, двери выводили на шесть лестничных площадок, так что пути отхода были идеальными, в сочетании с обширным подвалом, который никогда не запирался. В одной из чердачных комнат, откуда подъезд Марголина виден как на ладони, валялся матрас и банка для окурков, а оконные рамы открывались без малейшего звука.

Раздосадованный поступившей информацией, Марголин спешил к автостоянке. Какая-то часть сознания, подчиняясь въевшейся в кровь привычке, автоматически контролировала окружающую обстановку, но мысленно он уже находился далеко от точки своего физического пребывания, а потому, в этом своём состоянии, представлял идеальную мишень…

Притаившийся на чердаке старой пятиэтажки человек мог спокойно снять его одним выстрелом, аккуратно замести следы и удалиться, не рискуя быть кем-то замеченным.

Но такого человека в это утро на чердаке не было. Марголин благополучно добрался до автостоянки, а усаживаясь в БМВ, недоуменно замер, разглядывая ботинок, на остром носке которого, прямо посередине толстого поперечного шва, застывал комочек глины.

Марголин знал, что Кацман в это время всегда находится в своём рабочем кабинете, а потому звонить заранее не стал. Только подъехав к Ореховому острову, набрал номер.

— Слушаю. — Голос Маленького Лени звучал простуженно.

— Надо поговорить. Через пять минут я буду у тебя.

— Не мог раньше сказать?

Марголин усмехнулся. Он знал, что директор охранного предприятия «Оцепление» обязательно найдёт предлог, чтобы отодвинуть или максимально сократить время встречи.

— Обстоятельства.

— У тебя всегда обстоятельства. Как будто у других не бывает… — Кацман прокашлялся, похоже, он сильно простудился. — У меня через час встреча с директорами банков, а потом надо в мэрию успеть…

— Успеешь. Я буду через пять минут. — Не дожидаясь ответа, Марголин прекратил разговор и резко отъехал от тротуара, подрезав дорогу безответному «Запорожцу».

Как и всегда, Ореховый остров выглядел так, словно погодные условия его не касались. Как и времена года, смена общественного строя, социальные неурядицы и перестановки в правительстве. Столетние сосны и берёзы, выскобленные асфальтовые дорожки, на века отстроенные особняки. Что бы ни происходило, все это всегда будет востребованным. Меняются хозяева, но деньги и власть, которыми они обладают, остаются постоянным критерием.

К особняку, в котором располагался штаб «Оцепления», Марголин подкатил совсем медленно и аккуратно приткнул машину. Охрана особняка никак себя не проявляла, но Марголин знал, что за каждым его шагом наблюдают и при соответствующем приказе обойдутся с ним так же, как и с любым другим.

Он многое сделал для возвышения и нынешнего процветания фирмы. Если бы не он, «Оцепление» осталось бы сомнительной провинциальной конторой с большим потенциалом и малыми возможностями. Характер работы, которой он занимался всю жизнь, давно приучил Марголина не ждать благодарности, за исключением денежных эквивалентов, тем не менее, шагая от машины к высокому вылизанному крыльцу, он ощутил лёгкую грусть и укол в сердце.

Кацман, которому о прибытии гостя сообщил по внутреннему телефону дежурный, тяжело опустился локтями на стол и растёр лицо. Он не мог тягаться с Марголиным по части профессионализма, хотя признаваться в этом не любил. Он знал, что, несмотря на личные качества, Марголин всего лишь пешка, в то время как сам он хоть и не ферзь, но фигура в запутанной игре, начавшейся далеко отсюда.

Это знание прибавляло ему уверенности — до тех пор, пока он не задумывался о том, что игроки, добившись своей цели, перевернут доску, а потом расставят новые фигуры.

Мягко обойдя секретаршу, Марголин вошёл в кабинет и остановился, придерживая за спиной дверь и слегка наклонив голову.