Киоко. Милосердие солнца - Июльская Юлия. Страница 4

Торговка на немой вопрос девушки подала малюсенькое бронзовое зеркальце. Чо повернулась боком и постаралась рассмотреть пучок. Он вышел на удивление аккуратным.

– Ты как будто всю жизнь волосы собирал, хорошо получилось, – одобрительно заметила она.

– Тебе нравится?

У пучка сидел кицунэ.

– Пусть остаётся. – Она взяла у Ёширо свою старую кандзаси, поклонилась торговке и пошла вперёд. Ёширо поспешил за ней:

– Знаешь, ты была бы немного счастливее, если бы позволяла себе радоваться.

– Я позволяю.

– А вот и нет.

– С чего бы нет?

– Так тебе нравится?

– Я же сказала.

– Ты сказала, пусть будет.

– Если бы мне не понравилась заколка, я бы её просто не приняла.

– Там кицунэ.

– Я знаю.

– У него три хвоста.

– Три? – удивилась Чо. – Я подумала, два.

– Кончик третьего виден из-за спины, но нужно присмотреться.

– Вот как. Тогда почему ты её взял? Я решила, что как раз из-за двух хвостов.

– Это на вырост, – усмехнулся он. – Но вообще я вспомнил о Кайто.

Кайто… Конечно.

– Прости, я не подумала…

Внезапно стало неуютно. Чо не умела утешать даже себя, что уж говорить о других.

– Да ты и не знала, сколько у него хвостов. Всё хорошо, – заверил Ёширо, и в голосе его правда не слышалось грусти. – Я принял его смерть, как и он сам. Кайто всю жизнь искал свободу – и наконец обрёл её.

То, что в свои слова Ёширо безоговорочно верил, было заметно и по его полуулыбке, и по его сверкающим изумрудами глазам. Он не был опечален. А если и был, это была светлая печаль. Печаль того, кто расстаётся с близкими навсегда, но знает, что тех ждёт впереди лучшая жизнь. Или посмертие, которое лучше жизни.

Чо осторожно коснулась заколки и нащупала кончик каждого хвоста.

– Может, пришло время отрастить волосы, чтобы украшать этой кандзаси свои? – спросила она.

Ёширо только покачал головой:

– Длинные волосы – привилегия тех, кто не обращается больше в лисьи ки. Это ещё и признак статуса, такие положены лишь осё и дайси. А меня, как ты понимаешь, так уже никто и никогда не назовёт.

– Но ты больше не в Шику. И тем более не в монастыре. Разве всё ещё обязательно следовать этим правилам?

– Милая Чо. – Он погладил её по щеке, и Чо от неожиданности замерла. – Согя долгое время была смыслом моей жизни, а вера ею и осталась. Если я предам то, во что верю, отрекусь от правил – что от меня останется?

– Ты, – только и смогла выдавить она. – Ты останешься.

Ёширо не согласился:

– Каждому нужна опора. У тебя тоже есть что-то, во что ты веришь, ради чего просыпаешься по утрам и живёшь. У обычных кицунэ, как, наверное, и у людей, это цели. Но цели состоят из желаний и рано или поздно иссякают. Наверное, за человеческую жизнь не успевают, но дай людям хотя бы пару веков – и они устанут от погони. Что тогда заставит их подниматься с постели каждое утро?

Она замялась, не зная, что ответить.

– Я просто храню верность выборам, которые совершил. Ушло время сомнений.

– Но Инари лишила тебя ки, – попробовала возразить Чо. – Это недостаточный повод отказаться от её почитания?

– И она же вернула мне её.

– После смерти твоего брата.

– Который стал ногицунэ, сам избрал такой путь.

Зелёные глаза устремились к небу, и Чо почувствовала облегчение, освободившись от слишком близкого взгляда.

– Я признаюсь: на какой-то миг моя вера пошатнулась. И всё же богам известно куда больше, чем нам, на всё есть причины. Если Кайто отдал жизнь, чтобы мёртвые земли возродились, значит, он погиб лучшей из смертей.

– Тогда почему я? – всё ещё не понимала Чо.

– Что ты имеешь в виду?

– Почему ты отдал кандзаси мне? Почему не Киоко-хэике? Она ведь была рядом в тот миг. Деревянные украшения, конечно, не для императриц, но как память…

– Я отдал её тебе не как память.

– Нет?

– Нет. Я отдал её тебе как… Считай это оберегом.

– Оберегом?

– Трёххвостые кицунэ сильны. Так что, если когда-нибудь – не думаю, что такое случится, но вдруг – потеряешь веру в себя, просто вспомни, что с тобой сила трёхвекового кицунэ.

Чо улыбнулась. Это была такая наивная глупость, какая действует разве что на детей, но ей не хотелось обижать Ёширо: слишком уж искренним он с нею был. Наверное, со всеми, и всё же это порой обескураживало. Но ещё больше – обезоруживало перед ним.

– Спасибо, – только и сказала она.

А он уже шёл к другому прилавку.

– Как у вас много всего с драконом!

– Это Ватацуми! – предупредила она, нагоняя.

– Как у вас много всего с Ватацуми! – Он уже щупал какую-то пиалу и почти наверняка намеревался её купить.

Чо вздохнула и потянулась, чтобы схватить его за руку и увести с рынка, пока он бездумно не истратил свои деньги, но внезапно все её чувства обострились. Она ещё не успела осознать опасность, обдумать, что именно её насторожило, а тело уже напряглось, подобралось, готовое отразить удар.

Рынок кричал ей в ухо о дешёвых угощениях, в нос бил запах лака от прилавков с посудой, всё было как всегда, и всё же что-то неуловимо поменялось.

– Долго собиралась прятаться, бабочка Чо? – раздалось над ухом. Её рука едва успела дёрнуться – и холодная сталь обожгла шею сзади. – Не рыпайся, подруга, лучше посмотри на своего лисёнка. – В голосе Тору сквозило превосходство, знакомое ей с их совместных тренировок.

Ёширо держал в одной руке ту самую пиалу с не слишком умело нарисованным Ватацуми, а другой пытался отсчитать медные монеты. На первый взгляд казалось, что ему ничто не угрожает, но Чо уже приметила между прилавками поодаль Митсеру. Он почти не двигался. Затаился, готовый по первому сигналу Тору убить парня.

– Он тебе нужен? Бери. – Её голос остался невозмутимым. – И убери танто, я не враг своему клану.

– Ты не враг своему клану, – усмехнулся Тору, поглаживая её по щеке так, что со стороны наверняка казалось, будто он лишь договаривается о цене одной ночи, что было в этих обычно бесплодных землях привычным делом. – Поэтому ты нас бросила? Единственная ученица Иши-сана, что должна была стать нашим лекарем. Та, которой он доверил продать мёртвую императрицу сёгуну и обеспечить клану достойную жизнь, и та, что сбежала с ней, как только поняла, что это шанс свалить с острова.

Он схватил её за плечо и резко повернул к себе, так что теперь остриё упиралось прямо в горло.

– Одного не пойму, – прошептал Тору, заглядывая в её глаза. – Почему вернулась?

– Потому что я не сбегала. – Чо не слишком умело лгала, но время с Киоко-хэикой кое-чему её научило. – Я просто умею делать верные выборы. У сёгуна нет шансов, Тору.

– Что за чушь ты…

– Послушай, – прервала она. – Ты видел, что случилось с Западной областью. Ты знаешь о силе императрицы. Все знают. Какая бы армия у него ни была, она – ничто против богов. А боги на стороне Миямото.

– Ты не могла этого знать тогда, – выплюнул он. – Ты струсила и сбежала в поисках спокойной жизни. Наплевав на клан. На семью. На Ишу-сана, который тебя приютил.

Его голос звучал слишком грубо, и они уже привлекли нежелательное внимание. Мужчины шли мимо, но несколько торговок косились на Тору, удерживавшего Чо за плечо слишком близко.

Она подняла голову выше, улыбнулась и громко сказала:

– Серебряник, господин. Если вам это не по карману, не задерживайте даму.

Он покосился по сторонам и слегка отстранился.

– Кажется, ты позабыла, что здесь я устанавливаю цену.

– Вы грозитесь отобрать у меня то, что мне и так не нужно.

– Неужели? – теперь улыбнулся Тору. – Это мы и проверим. Он завёл руку ей за голову – и Чо почувствовала, как волосы рассыпались по спине. – В таком случае беру твоего лисёнка в качестве платы за то, что ты потратила так много моего времени.

Она обернулась. У прилавков не было ни Ёширо, ни Митсеру.

– Грязной девке ни к чему такие украшения. – Он наклонился ближе и едва слышно добавил: – Но я за тобой ещё вернусь, если, конечно, ты сама не приползёшь раньше.