Школьный роман (СИ) - Анисимова Ольга. Страница 30

– Да, конечно. Но… у меня возникли все же некоторые вопросы к вам, – Маргарита Николаевна задумчиво потерла лоб, – это касается оценок за урок некоторым ученикам…

– Я слушаю, Маргарита Николаевна, – спокойно ответила Елена Михайловна, – чьи отметки вызвали у вас сомнение?

– Оценка Егора Васильева… Вы поставили ему «хорошо» за литературоведческий анализ стихотворения, а Динкелакер получил «отлично», причем бросается в глаза абсолютно разный уровень ответов. У Динкелакера получился сухой, какой-то натянутый анализ, другое дело – ответ Егора. Его интересно было слушать, такие умные глубокие мысли и замечания, великолепное знание текста стихотворения и творчества Цветаевой в целом… А Динкелакер отбарабанил по тетрадке, не отрывая от написанного глаз.

– Я поясню, Маргарита Николаевна, свою позицию, – сказал Елена Михайловна. – Для Саши Динкелакера подобный анализ – конечно, не предел возможного, но сразу бросается в глаза, какие огромные усилия он приложил, чтобы так серьезно и достаточно глубоко проанализировать стихотворение. А ответ Егора, по сравнению с тем, на что он способен – бледная тень…

– Да, он запинался, но говорил без тетради, давая превосходный устный ответ, – перебила Елену Михайловну Марго.

– Конечно, но дело в том, что задан был именно письменный анализ. Устная речь Егора неплоха, но меня-то интересовало его письменное творчество. Я не знаю, почему Егор решил не читать свою литературоведческую миниатюру… Видимо, он приготовил устный анализ, а тот, к сожалению, тянул только на «четверку». Егор у нас любитель блеснуть, покрасоваться перед классом и иногда забывает о благоразумии.

– Я не согласна с вами, Елена Михайловна, – вздохнула Марго, – но оспаривать ваши оценки не могу. А что касается Егора… Вы как классный руководитель не заметили, что с мальчиком что-то происходит? Он будто бы стал слабее учиться, выглядит немного потерянным, подавленным… Он идет у нас на медаль, не произойдет ли срыва из-за нервного перенапряжения? Вот посмотрите, – Маргарита Николаевна открыла свой блокнот, – я выписала его оценки по предметам за последние две недели… Во – первых, появились странные пропуски, опоздания на уроки, а ведь раньше Егор был очень дисциплинированным учеником. По химии «тройка» за лабораторную работу, пустая клеточка за творческий доклад по истории, это значит, он его вовремя не сдал, и если не поспешит, то преподаватель выставит ему неудовлетворительную оценку. Далее… пропустил контрольную работу по биологии, снова пустая клеточка…. И, наконец, алгебра… Три дня назад пришел контрольный срез знаний из районо. Я не знаю, что случилось с Егором, но то, что он написал – полная бессмыслица, математический абсурд, набор цифр! Я вынуждена буду поставить ему «двойку», но меня что-то смущает, останавливает… Не может такой одаренный мальчик одномоментно превратится в лодыря или тупицу! Прежде чем выяснить у самого Егора, в чем же дело, я хотела бы посоветоваться с вами, Елена Михайловна. Что с ним происходит?

Елена Михайловна раздумчиво поглядела на Маргариту Николаевну. Она не знала, что ей ответить.

Елена Михайловна, конечно, заметила сразу, что Егор стал учиться хуже, это факт. Но складывалось такое впечатление, что это происходит по внешним причинам, словно что-то ему мешает сосредоточиться, собраться. Егор приходит с опозданием на уроки, с совершенно потерянным и измученным видом, не произносит ни слова оправдания в свой адрес. Он забывает дома тетради, теряет ручки, путает кабинеты и расписание уроков. И все это накапливается как снежный ком, летит на него, сбивает с ног.

А начались неприятности у Егора очень неожиданно, сразу после той злосчастной драки с Женей Никитиным. Елена Михайловна думала вначале, что это происходит с ним оттого, что в школе отсутствует Оксана Наумова, с которой Егор сдружился в последнее время. Но однажды… Как-то на уроке физкультуры Егор неожиданно получил сильнейший удар баскетбольным мячом в лицо. Никто не признался и не извинился перед ним. Егор ушел домой, но класс продолжал хранить молчание по поводу этого неприятного инцидента. Это показалось Елене Михайловне очень подозрительным, странным, и она решила поговорить с группой ребят, не для того, чтобы найти и наказать виновного, а чтобы прояснить ситуацию, сложившуюся явно не в пользу Егора Васильева.

Об этом она и сказала, оставшимся после уроков Роме Аскерову, Кате Денисовой, Саше Динкелакеру и Диме Малиновскому.

Ребята сначала упорно молчали и переглядывались между собой.

– Судя по вашим невеселым лицам, я делаю вывод, что мои опасения не напрасны и имеют под собой основание… – вздохнула Елена Михайловна, – Что-то происходит в нашем классе, и это что-то – весьма неприятное. Может быть, все-таки не будем играть в молчанку, пока не случилось что-нибудь более страшное, непоправимое? Что происходит с Егором? Пожалуйста, честно мне расскажите все, что знаете. Поверьте, это не будет предательство или доносительство. Если Егор попал в беду, нужно его срочно вытягивать, пока не поздно…

– Вы думаете, Елена Михайловна, что это наркотики? – не выдержала настойчивости классного руководителя Катя.

– Очень боюсь, что да…

– Нет, наркота здесь не при чем, – вступился в разговор Роман Аскеров, – и не пьет Егор, и не курит по-прежнему… Все дело в Женьке Никитине. Это он его терроризирует…

– Женя Никитин?! – не поверила Елена Михайловна своим ушам.

– Женя Никитин, – мрачно подтвердил Саша Динкелакер, – это он сегодня на физре швырнул в лицо Егору мяч, это он вытаскивает у него из сумки тетради с домашкой и спускает их в унитаз…

– И уроки Егор пропускает из-за Женьки… – добавил Аскеров, – я сам видел, как тот приковывал его наручниками к батарее под лестницей. И опаздывает тоже Егор, видимо, из-за него!

– И в суп мордой, – хмыкнул Дима Малиновский.

Елена Михайловна ошарашенно воскликнула:

– И вы мне это все так спокойно говорите? Почему вы позволяете Никитину измываться над вашим другом – вы ведь были друзьями … Да как вы можете спокойно стоять в стороне! Почему вы не прекратите все это? Ребята, что с вами происходит??!!

Елена Михайловна, казалось, готова была расплакаться от бессильного гнева. И в горестном отчаянии отвернулась от своих подопечных.

– Как же вы так… Как вы можете в глаза друг другу смотреть?… – в голосе учительницы уже слышались слезы.

– А мы, Елена Михайловна, если по совести, уже давно друг другу не смотрим в глаза! – вдруг отчетливо произнес Саша, – нас давно надо было по разным клеткам рассадить. Класса с пятого мы – детки в клетке… Вы с нами всего второй год, и всего не можете знать.

– Что знать? То, что вы позволяете Никитину третировать Егора?

– Нет, то, что Васильев мучил Джоника все эти годы! Да еще как! Измывался над ним похлеще любого фашиста! – не выдержала Катька. – Женька – добрый, даже сейчас, на взводе, он и половину не сможет сделать с Егором из того, что тот с ним когда-то проделывал.

– Просто сдача Егорке пришла… – снова хмыкнул Малиновский.

– Мы сначала верили Васильеву, будто Женька – доносчик, ябеда, будто наушничает про всех Марго, … то есть Маргарите Николаевне, – продолжала Катя, – теперь-то нам, дуракам, понятно, что все это полная фигня! Марго и понятия не имела, что ее Женьку так мучают в классе. Так вот теперь, Елена Михайловна, мы не имеем права мешать делать Женьке то, что он задумал!

– Это не правильно, – попыталась возразить учительница, – око за око, зуб за зуб – это волчий закон.

– А я и говорю, что мы детки – в клетке… – мрачно отпарировал Динкелакер.

– И вы собираетесь спокойно взирать на то, что над вашим другом издеваются?

– Но мы же взирали спокойно, когда он мучил Женьку!… Знаете, Елена Михайловна, в шестом классе Егор загнал Женьку на крышу бассейна и гонял по ней, заставляя прыгать вниз… Было темно, холодно, внизу была наледь, и на крыше было скользко. Если бы Женька оступился, он бы разбился насмерть. Женьку спас охранник. А наш отличник, как ни в чем не бывало, пошел получать свои пятерки…