Конец - Майринк Густав. Страница 2
Его последняя встреча с пророком чуть было не стоила ему жизни, воспоминания о ней мучили его до самой смерти.
Его вместе с другими членами секты, мужчинами и женщинами, заперли в стеклянном храме.
Посередине на красном постаменте, скрестив ноги, восседает пророк. Его фигура отражается в восьмиугольных стёклах, храм словно наполнен сотнями его воплощений.
Отвратительный, едкий дым тлеющей белены поднимается над жаровней и одурманивает сознание тяжёлым, как руки палача, туманом.
В полу слышится какой-то мерный, чавкающий звук: они выкачивают воздух из храма.
По толстым шлангам на потолке в храм поступает удушающий газ азот.
Удавами смерти страх сжимает горло и голову.
Дыхание превращается в хрип, сердце колотится, едва не разрываясь.
Люди хватаются за грудь.
Пророк сидит неподвижный, как изваяние, и каждый чувствует на себе грозный пристальный взгляд его чёрных глаз, которыми со всех сторон смотрят его отражения.
— Прекратите! Ради Бога, воздуха… воздуха! Я задыхаюсь…
Всё слилось в единый клубок — извивающиеся тела, пальцы, вцепившиеся в горло.
Ноющей болью смерть отдирает плоть от скелета.
Женщины падают на пол и бьются в агонии.
Одна окровавленными ногтями разрывает себе грудь.
Отражений чёрных глаз всё больше, они заполняют все стены.
Душе открываются сцены давно забытой жизни, сменяют друг друга отрывочные воспоминания: озеро Кальдонаццо бушует, как пожар, земля испаряется, вместо озера — море расплавленной меди, над кратером пляшут зелёные языки пламени.
В сдавленной груди грохочут удары сердца, Лала Бульбир Сингх коршуном парит над огненной лавой…
Всё кончено, разрушено, убито, изуродовано.
Последняя вспышка сознания: стеклянные грани отражают окаменевшую фигуру Долешаля, его глаза мертвы, зловещая улыбка маской застыла на лице.
Risus sardonius — ухмылка мертвеца — так называли её древние.
Тёмная ночь, холодный ветер обжигает тело. Его ледяные волны наполняют лёгкие, гул мотора стихает.
Издалека доносится мелодичный голос Лала Бульбира Сингха:
— Долешаль не умер, он впал в самадхи — особое состояние пророков!
Это неизгладимое впечатление потрясло Дону, взломав ворота его души.
Да, это не для слабых…
Его раненая душа так и не излечилась. Да будет земля ему пухом!