Тайные общества и секты: культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики - Макарова Наталья Ивановна. Страница 39

После того убийцы вынесли тело Гирама в западную дверь, и скрыли его под мусором, до двенадцати часов следующей ночи, когда они, по уговору, сошлись и похоронили его на скате холма в могиле в шесть футов глубиной, вырытой от востока к западу.

Когда мастер Гирам не пришел по обыкновению смотреть рабочих, царь Соломон велел сделать строгие поиски, и когда они были бесплодны, то предположил, что Гирам умер. Когда двенадцать оставшихся товарищей услышали это известие, в них заговорила совесть: они пришли к Соломону с белыми запонами и перчатками, эмблемами их невинности, рассказали ему все, что знали об этом деле, и предложили свое содействие для отыскания трех других товарищей, которые скрылись. Они разделились на четыре партии: на восток, запад, север и юг, чтобы искать убийц.

Когда один из двенадцати странствовал по морскому берегу близ Яффы, он, устав, сел отходнуть, но вскоре был встревожен следующими ужасными восклицаниям, из-за обрыва скалы: «Ах, пусть бы мне перерезана была шея, язык вырван с корнем и зарыт в морском дне при низкой воде, за кабельтов расстояния от берега, где прилив и отлив проходит два раза в двадцать четыре часа, прежде чем я согласился на смерть нашего великого мастера Гирама. „Ах, (говорил другой) пусть бы лучше –у меня было вырвано сердце из-под моей обнаженной груди и отдано на пожирание коршунам, чем принял участие в смерти такого доброго мастера“. „По я ударил его сильнее вас обоих (сказал третий), и я убил его. Ах, пусть бы мое тело было разделено надвое и разбросано на юг и север, мои внутренности сожжены в пепел на юге и рассеяны по четырем ветрам зем-}ш, прежде чем я сделался причиной смерти нашего доброго мастера Гирама“.

Товарищ, услышав это, пошел искать двух своих спутников, и они вошли на скат скалы, взяли и связали убийц, и привели к царю Соломону, перед которым они добровольно сознались в своей вине и просили смерти. Приговор, сделанный над ними, был тот самый, какой они выражали в жалобах своих на скале.

Когда казнь была совершена, царь Соломон послал за двенадцатью товарищами и просил их поднять тело Гирама, чтобы похоронить его торжественным образом. Так как Ги-рам умер, то мастерское слово было потеряно. Товарищи, исполняя приказание Соломона, пошли и расчистили мусор и нашли тело своего мастера в искаженном состоянии, так как он лежал пятнадцать дней, при этом они с изумлением подняли руки над головами и сказали: Господи Боже! Так как это было первое слово и первый знак, то царь Соломон принял их как великий знак мастера масона и он употребляется теперь во всех ложах мастеров».

Лекция мастера кончается вопросами о строении Соломонова храма, – при котором не было употреблено никакого металла (почему у новопринимаемого и отбираются металлические вещи), дерево привозилось из ливанского леса, и звук металлического орудия не был слышен в храме.

Мастер. Почему у вас была снята обувь с обеих ног?

Ответ. Потому что место, на котором я стоял, когда принят был в масоны, было священное.

Мастер. Что поддерживает вашу ложу?

Ответ. Три столба.

Мастер. Прошу вас, брат, скажите, как они называются?

Ответ. Мудрость, сила и красота.

Мастер. Что они означают?

Ответ. Трех великих мастеров: Соломона, царя израильского, Гирама, царя Тирского, и Гирама-Абифа, который был убит тремя товарищами.

Мастер. Участовали ли эти три великие мастера в строении Соломонова храма?

Ответ. Участвовали.

Мастер. В чем состояло их дело?

Ответ. Соломон доставлял содержание и плату рабочим, Гирам, царь тирский, доставлял материалы для строения, а Гирам-Абиф совершал дело и имел главный надзор на ним.

Так кончалась первоначальная легенда, которую стали сообщать в степени мастера.

Когда ремесленные обычаи рабочей ложи при реформе 1717–1723 гг. получили для новых масонов только чисто иносказательный смысл, это уже открывало полный простор для символических истолкований. «Хозяин постройки», «Строитель», который сначала является только случайной аллегорией, потом становится постоянным термином, «работа» стала исключительным названием для нравственно-религиозных упражнений, рабочие инструменты, вся обстановка ложи превратилась в масонские «украшения и клейноды», и получали все более и более широкие символические толкования, конечно, более или менее произвольные.

Вместе с содержанием и самые формы каменщичества становились все более искусственными. Церемонии, описываемые в старейших ритуалах, еще довольно просты. Чем дальше, тем они делаются сложнее, изысканнее, театральнее. Темная комната, в которой прежде всего оставляется кандидат, в прежнее время была, кажется, просто комната с плотно завешенными окнами, впоследствии, это – черная комната, с черным столом, на котором лежит библия и человеческий череп, потом в ней является целый скелет, потом – это скелет движущийся и т.д. В самой ложе, украшение ее становятся все ухищреннее, эффектнее, чертеж на полу мелом превращается в целый «ковер», на котором рисуется множество символических изображений.

«Низкие кресла», за которыми становился в старину мастер при обряде принятия, впоследствии превращаются в «жертвенник», и перед ним совершалось даже нечто подобное церковным обрядам.

Простое хождение новопринимаемого кругом ложи превращается в целое так называемое «путешествие», которое чем дальше, тем более усложнялось, в старину новопринимаемый встречал в этом хождении только те «препятствия», какие находил в спинах братьев, на которых он натыкался с завязанными глазами, – впоследствии является целый ряд настоящих «испытаний», которыми пробовали храбрость кандидата.

В позднейшие времена, особенно во французских ложах, «путешествие» представляло для кандидата целый ряд мудреных задач, которые приходилось ему разрешать, – он должен был переходить через воду, прыгать через пропасти, брать в руки раскаленное железо, на него лил дождь, сыпался град, над ним гремел гром и т.п. В заключение, для придания масонской практике всевозможной эффектности, чтобы окончательно ошеломить и напухать кандидата, были пущены в ход всякие театральные уловки, оптические обманы, электрические машины, гальванические приборы, провалы и т.п.

Обрядность франк-масонов

Старые английские ритуалы

В «Конституциях» Андерсона обрядовая беседа мастера с братьями еще носит следы рабочей практики, так как в «Конституциях» еще ясен простой характер договора, заключенного между рабочими. В первоначальных формах ритуала сохранилось еще много простого и наивного, что превратилось потом в аффектацию и набор слов.

В старых обрядах масонства продолжается народный цеховой обычай, и тайна братской любви, помощи и верности придавала ему нравственно-поэтический смысл. Этот смысл терялся больше и больше в позднейшем искусственном масонстве, и прежний наивный обряд превратился, наконец, в произвольную фантастическую церемонию уловки, чтобы производить действие на новопосвящаемого. Понятно, что если обычаи и символические обряды простых рабочих не могли в новом «масонском» обществе не потерять своей непосредственности, то и масонская «тайна», естественно, должна была получить совсем иной смысл.

Новейшее масонство, выдумавшее высшие степени, эксплуатировало эту тайну в самых различных смыслах: или в виде заговоров в пользу изгнанных Стюартов, или с рыцарскими (т.е. феодальными, юнкерскими) занятиями, или с наклонностями клерикальными, т.е. иезуитско-обскурантными, или, наконец, в виде алхимии и нелепого колдовства. В этих случаях «тайну» знали только изобретатели новых степеней и ближайшие адепты, которым она доверялась, множество других членов ордена томились нетерпеливым стремлением узнать тайну, мучились в поисках ее, иногда находили, наконец, какую-нибудь из пошлых подложных «тайн», часто не удовлетворялись ею и начинали искать снова и т.д. Такова была история множества масонов в прошлом столетии.