Тайные общества и секты: культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики - Макарова Наталья Ивановна. Страница 78

Починок Град стоял на высоком холме. У южного подножья его, в лощине, плотно заросшей кустарником, течет речушка Каменка. Восточный склон отлого уходит в сумрак огромного оврага, словно залитого до краев непролазным хвойным лесом. В лесу скрывались скитские землянки. Возле землянок находился лог, каждую весну заполняемый талой водой. В нем весной и летом 1932 года были утоплены десять скрытниц (речь идет только о тех, чью гибель удалось установить; вполне возможно, что жертв было больше).

«Принятие самоумерщвления» проходило в определенном ритуальном порядке. Облаченных в длинные холщовые рубахи женщин на смерть выводили из землянок по три – по четыре. Лица их, такие безжизненно-серые, как и холст смертных рубах: «совершению подвига», «принятию венца мученического» предшествовала десятидневная голодовка. Скрытницы еле держались на ногах, их заботливо поддерживали под руки помощницы Христофора, который степенно шествовал во главе процессии. Вслед за обреченными шли обитатели скита и благодетель – хозяин починка, в его обязанность входило рыть могилы.

У края ямы скрытниц обвязывали полотенцами (чтобы потом выволочь на берег) и сталкивали в грязную, гнилую жижу. Если они не тонули сразу, то одна из скрытниц, старуха Филиппея Плехова, погружала головы в воду.

«Как правило, завязывали полотенцами и вниз лицом опускали в воду, потом сверху прижимали руками, чтобы они не всплывали, – сообщила впоследствии одна из скитниц, Галина Земцова. – Смерть носила мученический, изуверский характер. Например, когда утеплялась Елена Лузянина, то очень сильно билась ногами…». Елене было всего 25.лет.

Тела «принявших венец» зашивали в рогожи и закапывали в наспех вырытых ямах, не ставя крестов.

Но однажды ритуал-был сломан: жизнелюбие одной из скрытниц, Таисии Крюковой, в последнюю минуту взяло верх над фанатичной старообрядческой религиозностью. Девушка сама бросилась в яму, но, начав захлебываться, вдруг уцепилась за осклизлый берег и стала судорожно выкарабкиваться. Филиппея Плехова ногами отталкивала девушку, потом схватила ее за волосы и погрузила в воду с головой. Таисия вырвалась и все-таки вылезла из ямы. С плачем умоляла она Христофора сохранить ей жизнь. Христофор, едва скрывая озлобление, проговорил тихо, смиренно:

– Пойди отдохни, потом совершишь подвиг.

Трех скрытниц в тот день утопили, а Таисия ночью сбежала.

Зимой эти ямы, болота, речки замерзали, и христофоров-цам приходилось искать другие пути в Царствие Небесное. Одним из них была угарная баня возле избы Александры Шишкиной в деревне Шишкари. Девушки, обреченные на смерть, сами накололи и принесли дрова, сами натопили баню. Потом Христофор отвел их туда и запер дверь. Но и тут случилась осечка: из бани послышались крики, стоны, мольбы выпустить. Опасаясь огласки, Христофор приказал перенести полуживых девушек в избу. Пришлось добивать их ядом.

На одной из полян был сложен костер. На нем; после 10-дневного поста, сгорела заживо 20-летняя скрытница Олимпиада Крюкова. «Она стояла на костре, сложа руки на груди, – вспоминала позднее Зоя Чазова – странница, исполнявшая обязанности курьера (она видела самосожжение, спрятавшись в кустах), – и когда пламя вспыхнуло, Олимпиада закричала: „Господи, помилуй! Для Тебя, Господи!..“

О чем же говорил Христофор этим несчастным, уединившись с ними в землянке-келье? Какие книги им читал? Какими словами, какими рассуждениями подталкивал скитниц к лютой смерти?

Те, кто слушали его, унесли эти слова с собой в могилу. Существуют лишь отрывочные рассказы свидетелей, оставшихся в живых; несколько рукописных сочинений, которые имели хождение в скрытническом мире, да рассуждения самого Христофора, который после поимки пытался оправдать себя.

Начинал Христофор обычно разговорами о «последних временах», о дне конца мира, которым может оказаться каждый завтрашний день. Готовым к «суду Божьему» нужно быть буквально каждую минуту, отрешиться от всех мирских дел и целиком посвятить себя посту и молитве. «Подумай только, – внушал он, – что случится, если Второе Пришествие застанет тебя погрязшей во грехе?! Уж лучше самой принять смерть, но только не рисковать вечным блаженством в царствии Небесном! Ждать конца света совсем немного осталось. Стоит ли жалеть, что не дожил несколько лет или даже дней? Лучше умереть, чем жить в пороке вместе с безбожниками. Кто не надеется устоять, пусть умертвит себя – и. будет спасен. А если любишь детей своих – так убей их поскорее, дабы не вышли из них поклонники антихриста!»

Летом 1932 года гнездо христофоровцев в Градовских лесах было обнаружено. Христофор Зырянов предстал перед судом. Умерщвления христофоровцы сумели как-то утаить, и их наставник отделался ссылкой. Однако ему удалось вскоре убежать и основать новый скит на речке Лузе, километрах в 20-ти от поселка. В непролазном буреломе скрытники построили два барака – мужской и женский, оборудовав их столь же основательно, как и градовские землянки.

Благодетель Иван Ситников привел в скит родного внука Ваню – 8-летнего слепого мальчика. Он повез внука в больницу, чтобы показать врачам, но в больничном коридоре встретился с кем-то из христофоровцев, и его уговорили обратиться к другому «врачевателю». Посулив мальчику «райские яблоки» на том свете, Христофор отвел его к реке, обвязал полотенцем и погрузил в прорубь с головой.

– Смотрите, – обратился он к обитателям скита, – мальчик совершил подвиг, чтобы получить венцы небесные, а вы, взрослые, не решаетесь!

В обоих христофоровских скитах погибло не менее 60 человек; имена 47 были установлены следствием. Около половины умерщвленных – моложе 30 лет, из них 14–молодежь от 15 до 23 лет, трое детей… Христофоровское подполье истребляло людей, которым бы жить да жить.

Когда вести об умерщвлении скрытниц в вятском пределе дошли до страннического центра, старцы встревожились. Паства их, распыленная на огромной территории от Верхней Волги до Урала, была и так чрезвычайно редка, чтобы можно было одобрять ее истребление. Но главное – старцы страшились последствий этих преступлений. Объятые страхом, они собрали тайный собор и попытались отмежеваться, откреститься от Христофора. Его объявили еретиком, а его смертоносную проповедь – не имеющей ничего общего с древлеправославной верой.

Но так ли это? Если обратиться к истории старообрядчества, то мы увидим, что Христофор выступил продолжателем наиболее характерных (и наиболее страшных) его «исторических традиций» – самоистребления.

2. Духовные христиане

Секты «духовного христианства» возникли во второй половине XVIII в. – первой половине XIX в. В отличие от старообрядчества, в мировоззрении которого преобладал мотив идеализации патриархальной старины, духовные христиане выдвинули идеи, присущие реформационным движениям: отрицание церкви и всего института духовной иерархии, основных христианско-православных догматов, проповедовавшихся православной церковью.

Начали духовные христиане с уничтожения икон, видя в них дело рук человеческих, потом перестали посещать церкви. Они отказывались от причастия, так как не верили, что при евхаристии хлеб превращается в тело, а вино – в кровь. «Богу нужно поклоняться не внешним обрядом, а духом», – заявляли они. Их идеалом был человек-труженик, не обязанный никому служить, независимый, не подчиняющийся закону, руководствующийся лишь велением разума. В идиллических чертах рисовалось им будущее общество свободных крестьян.

Религиозное учение духовных христиан объявляло греховным весь окружающий мир, призывало осудить роскошь правящего сословия, проповедовало суровый аскетизм. В нем отчаявшиеся крепостные люди пытались утвердить свой разрыв с миром помещиков, чьей собственностью не хотели быть. Они пускались в бега или тайно вступали в секты «духовного христианства», хотя это сулило им жестокое преследование и ссылку.

К группе духовных христиан относятся христововеры, скопцы, духоборы и молокане.