И никакая сила в мире... (Тьма перед рассветом) - Макбейн Лори. Страница 51

– Что когда-то тебя обвиняли в смерти молодой девушки.

– Подозревали, а не обвиняли. Не нашлось ни одного свидетеля, который бы мог обвинить меня. Было просто чрезвычайно странное стечение обстоятельств. Если бы меня обвинили, то судьи послали бы на галеры невинного человека. Я не виноват в ее смерти. Я не виноват в том, что у меня репутация человека, способного совершить преступление. Поверь, я был бы счастлив, если бы было по-другому. Тут нечем гордиться. Но я не убивал Летти Шелби, – тяжело вздохнул Данте, и в сгустившихся сумерках Рея разглядела умоляющее выражение на обращенном к ней лице.

– А кто она была?

– Простая крестьянская девушка из Мерлея. Ее отец долгие годы служил управляющим в нашем родовом замке Мердрако, пока я не узнал, что он обманывает меня, и не выгнал его вон. Он разводил и продавал скот, заготавливал сено на корм скотине, сдавал арендаторам землю. К несчастью, он так и не смог отделаться от привычки мошенничать и постоянно старался что-нибудь прикарманить. Все было бы ничего, но вот жестокости к арендаторам я не смог ему простить. Джек Шелби был по натуре злым и черствым человеком, и власть не пошла ему впрок. Жалко только, что я слишком поздно узнал о его гнусных повадках, к тому времени как я избавился от его присутствия, дочь Шелби уже служила в замке. Первый раз я увидел ее, когда она чистила камин в гостиной, выгребая из него пепел и сажу. Даже с перепачканным лицом Летти была очаровательна. Свежестью она напоминала полевой цветок. Но цветок, который прекрасно знает, какой соблазн исходит от него. Летти понимала, как привлечь мужчину легким покачиванием бедер, как подчеркнуть, насколько свежи и упруги ее губы, лишь слегка коснувшись их кончиком язычка. Соблазнять для Летти Шелби было так же естественно, как дышать, и ей было известно, как этим пользоваться, чтобы добиться всего, что ей надо. А я тогда был зелен и глуп. Правда, она не только на мне пробовала свои чары. Но я был единственным, у кого она отважилась стащить часы, и, к несчастью, именно эти часы были зажаты в ее руке, когда обнаружили ее тело.

– Но что же произошло?

– Скорее всего у нее было свидание с кем-то в дюнах. Может быть, она и раньше бегала туда, чтобы встретиться с этим человеком. На берегу была крохотная пещера, ее было даже трудно заметить с первого взгляда, словом, как раз то место, о котором мечтают любовники, чтобы уединиться. Но на этот раз любовное свидание закончилось для нее смертью. Ее жестоко изувечили, а потом задушили.

– И у нее в руках были твои часы? – задумчиво спросила Рея. – Но неужели такой мелочи было достаточно, чтобы заподозрить тебя? Да ведь в ее гибели можно было бы обвинить любого мужчину!

– Многие слышали, как за день до смерти она громко хвасталась своим «любовником-джентльменом» и то и дело повторяла, как он торопится выполнять все ее прихоти. Девушка рассказывала, что он обещал купить ей большой дом в Лондоне, а кроме того, наряды, драгоценности – все, что угодно. Такая ее откровенность всех страшно удивила. Мне кажется, она просто хотела похвастаться. Как-то Летти даже заявила, что такая красивая девушка, которой здесь, в Мерлее, никто и в подметки не годится, уж конечно, сумеет распорядиться по-умному своей красотой, а вот когда в один прекрасный день станет настоящей леди, то не поздоровится тому, кто плохо говорил о ней. Эти же слова она позже бросила в лицо отцу, и так как он однажды видел нас вместе, то решил, что его дочь имеет в виду именно меня. Он давно уже затаил на меня лютую злобу и поэтому обвинил в убийстве. Репутация у меня была плохая, в округе было не так уж много джентльменов, вот и получилось, что все подозрения пали на меня.

– У тебя не было возможности оправдаться? – с любопытством спросила Рея, не понимая, почему замолчал Данте. – Где ты был в то время, когда она была убита?

– Я был с женщиной.

– Тогда я совсем ничего не понимаю. Почему же ты не сказал судьям, с кем ты был?

– Она была вполне добропорядочной дамой, и я считал, что не имею права погубить ее репутацию, чтобы спасти свою жизнь. Да и кроме того, все равно все считали меня убийцей, – коротко ответил Данте.

Теперь умолкла Рея, погрузившись в свои невеселые мысли. Наконец она отважилась поднять на мужа глаза.

– Так, значит, у тебя была одновременно связь и с Летти, и с той женщиной?

В напряженной тишине смех Данте неприятно резанул ее слух.

– Тебя это удивляет? Я же сказал, у меня была ужасная репутация. Правда, познакомившись с той женщиной, я уже больше не имел ни времени, ни желания уделять внимание Летти. Как ни странно, похоже, Летти ничуть не возражала. Должно быть, этот ее благородный любовник смог достойно ее утешить.

– А ту, другую, ты любил? Данте горько усмехнулся:

– Так мне казалось в то время.

– А она, она любила тебя?

– Мне хотелось верить в это.

– И она не сказала ничего в твою защиту? Она позволила, чтобы тебя несправедливо обвинили в убийстве девушки, когда сама точно знала, что ты невиновен?! – воскликнула Рея, понимая, какой гнев и горечь в то время душили Данте.

– Я не мог ничего требовать от нее. Да и кроме того, ведь меня в конце концов оправдали, так что ничего страшного не произошло. – Как настоящий мужчина, Лейтон готов был великодушно забыть о предательстве своей бессердечной возлюбленной. – В то время мы оба были молоды, Рея. Ей было не больше лет, чем тебе. Мы были уверены, что влюблены, и готовы были рискнуть чем угодно, лишь бы быть вместе. Но если бы все выплыло наружу, скандала было не избежать, а это могло причинить боль слишком многим. Кроме того, ты несправедлива к ней. Она готова была дать показания, но, прежде чем успела это сделать, произошло кое-что непредвиденное, а потом все это уже не имело значения.

– Ты собирался на ней жениться? – спросила Рея.

– Да. Я сделал ей предложение, и она согласилась.

– Тогда она не слишком рисковала, если бы объявила, что ты был с ней во время убийства.

– Рея, – терпеливо вздохнул Данте, – я провел у нее всю ночь. Мы были любовниками.

Рея, казалось, потеряла дар речи. Конечно, она догадывалась, что у Данте до нее была любовница, и скорее всего не одна, но одно дело – предполагать, а другое – услышать об этом от него самого.

– Для меня это было тяжелое время. Казалось, моя жизнь разбита – вскоре внезапно умерла мать, а случилось это сразу же после того, как мы с ней обнаружили, что земли Мердрако не достанутся мне никогда. Я имею в виду не то поместье, которое отошло ко мне вместе с титулом, а те, которые я заложил по совету одного друга, кому верил как себе. Я одолжил у него крупную сумму, чтобы расплатиться со старыми долгами. Вдруг он внезапно потребовал вернуть деньги, поклявшись, что это вопрос жизни и смерти. Я заложил землю, мой опекун не очень-то умело распорядился доставшимся мне наследством и потерял все – это вкупе с моими собственными безумствами довело меня до полного разорения. У меня не осталось ни гроша, ничего, кроме родового замка. Конечно, я сам был виноват в том, что так глупо доверился приятелю. Я был слеп – и моя вина в том, что наследие отцов было потеряно.

– Ты не должен во всем винить только себя, Данте. Ты был очень молод тогда, и твой опекун воспользовался этим. Так часто случается, и в этом нет твоей вины, – прошептала Рея.

– Даже если бы моя возлюбленная и рискнула выступить в мою защиту, я не смог бы жениться на ней. Как я мог просить ее разделить со мной ту жизнь, которую был обречен вести?

– Мне кажется, ты чересчур снисходителен к ней. Ведь это из-за ее трусости тебя чуть было не обвинили в убийстве! – гневно заявила Рея, чувствуя, как ноет сердце при мысли о гневе и горечи, терзавших любимого.

– А по-моему, это ты к ней несправедлива, моя радость, – шепнул Данте. Теплая волна нежности прошла по его телу при виде возмущения Реи. – Она просто была еще очень молода. Ее воспитали так, что она и представить не могла себе жизни без привычной роскоши. Ну как я мог просить ее отказаться от всего ради меня?!