Найди меня, любимый - Макбейн Лори. Страница 27

Лили стояла у окна в спальне, которую они делили с Дульси, и смотрела на сады и лужайки, террасами спускающиеся к блестящей глади реки. Вдали виднелись шпили церквей и слышался колокольный звон.

Два дня назад Валентин уехал из Лондона в Уайтсвуд, где он должен был рассказать сэру Уильяму и леди Элспет о том, что Бэзил не вернется. Лили нахмурилась, вспомнив, с каким лицом Валентин говорил о необходимости известить Хартвела Барклая в Хайкрос-Холле. Настораживало уже то, что капитан не хотел навещать их двоюродного дядю лично. Каким же человеком был этот Барклай, если при одном воспоминании о нем Валентин морщился, как от лимона?

— Лили!

Лили обернулась. На пороге стояла сестренка.

— Мне не нравится носить эту одежду, — заявила девчушка, путаясь в пышной длинной юбке.

Лили была согласна, что одежда, которую они сейчас носят, менее удобна, чем та, к которой они привыкли на острове. Дульси и вправду было не узнать. В бледно-голубом шелковом платье с рукавами-буфами девочка выглядела как-то странно. Словно не ребенок, а крохотная женщина с очень несчастными темными глазами.

— Где наша бухточка? Я не могу больше плавать, Лили, — хныкала Дульси. — Эти чулки у меня все время сползают. Мне не нравятся эти туфли! Я не могу в них пошевелить пальцами!

— Давай попробуем что-нибудь сделать с твоими чулками. — Лили усадила малышку на сундук.

— Я хочу, чтобы капитан вернулся. Мне без него скучно, — сказала Дульси, наблюдая, как сестра расправляет чулок.

— Вот так. — Лили поправила девочке юбку.

— Мы будем жить с ним в Равиндзаре, Лили? Лили молчала.

— Будем, Лили, да?

— Не знаю, — произнесла сестра. Не рассказывать же Дульси о своих тревогах. Она все равно ничего не поймет.

— Тетя Артемис говорила, что я могу у нее остаться, если захочу. Она хочет, чтобы я осталась с ней навсегда. Она очень меня любит и хочет, чтобы я была ее дочкой.

Лили слушала внимательно. Ей пока никто не сообщал, что будет с ними дальше.

— Тетя Артемис сказала, что мой отец хотел бы, чтобы она заботилась о его единственной дочери. Она сказала, у меня будет все, что я захочу, Лили. И даже пони. Здорово, правда?

— А как же Тристрам и я, Дульси? О нас она ничего не говорила? — Все это Лили очень не нравилось.

Валентин должен был сказать ей, что их собираются оставить в Равиндзаре, но не сказал…

— Нет, она только обо мне говорила.

— Где Тристрам?

— На реке. Он говорит, что слышит много странных вещей от лодочников, — сообщила Дульси.

— Надо бы Тристраму ноги помыть, чтобы не нанес грязи в дом, — пробормотала Лили.

В комнату вошла Артемис:

— Я тебя повсюду ищу, Дульси. Где ты ходишь? Я волнуюсь. Ты больше не должна бродить, где придется, дорогая.

— Я хотела, чтобы Лили поправила мне чулки. — Дульси не понимала, чем недовольна тетя.

— Не надо было затруднять Лили. Я бы тебе помогла. Почему ты ко мне не подошла?

— Я хотела, чтобы Лили мне помогла. Лили всегда знает, что делать, — ответила крошка.

— В дальнейшем помни, что я смогу тебе помочь. — Артемис поправила малышке прическу, нагнулась и поцеловала девочку в щечку. — Сладкая моя, — прошептана она, с обожанием глядя на племянницу.

О Лили забыли. Она смотрела, как Артемис Уайтлоу колдует над Дульси, и спрашивала себя, за что же сестра Валентина так не любит ее, Лили. Нельзя сказать, что тетка обижала ее, нет. Но она ни разу ей не улыбнулась. Франциска старалась быть любезной. Ей понравилась Артемис, и хотелось расспросить ее о многом. У той, однако, ни для Лили, ни для Тристрама времени не находилось. Она видела только Дульси.

— Ну что же, сейчас, когда ты выглядишь как надо, я думаю, ты и вести себя будешь, как подобает Уайтлоу, — произнесла Артемис.

— А зачем?

— Валентин внизу и…

— Валентин вернулся! — Лили бросилась к двери. Дульси побежала следом.

— Да, но я должна посоветовать вам, Лили, вести себя подобающим образом. Вы больше не дикарка! Вы юная леди из хорошей семьи, а ведете себя, как уличная девка! Вы подаете дурной пример брату и сестре!

Лили замерла. От таких слов у нее потемнело в глазах и вспыхнули щеки. Артемис, казалось, пожалела о своей жестокости. Хромая, она подошла к Лили и тоном, все еще недовольным, но более мягким, сказала:

— Позвольте я уберу вот это.

Достав из рукава надушенный платок, тетушка вытерла грязь со щеки Лили.

— Простите меня, пожалуйста. Я напрасно сказала так. Теперь вы прекрасно выглядите. Валентин ждет вас внизу. Идите же!

Франциска не двинулась с места.

— Мы спустимся с вами, — предложила она.

Артемис покачала головой:

— Идите, идите. Я потом подойду. — И Артемис похромала прочь. За ее спиной раздался легкий топот ног. Как она завидовала этим детям! Ей никогда не придется бегать.

— Эй! Подождите! — Тристрам догнал их.

— Я поймал рыбу в Темзе, Лили! — гордо заявил мальчик. Впрочем, он мог бы этого и не говорить — добыча была у него в руках. — Я показал ее повару, — продолжал маленький рыбак, — и он удивился, когда узнал, что я могу ловить рыбу. Интересно, что бы мы ели на острове, если бы я не умел ловить рыбу? Повар сказал, что приготовит ее на обед. Я хочу показать ее Валентину. Мне сказали, что он вернулся.

— Ты не испачкался? — Дульси придирчиво оглядела брата. От тебя рыбой воняет.

— А ты сама как рыба. — Тристрам надул щеки, потом стал открывать и закрывать рот, словно рыба на суше.

— Неправда, — обиделась Дульси. — Тетя Артемис говори что я хорошенькая, как принцесса!

Дети принялись носиться вокруг Лили, причем Тристрам норовил шлепнуть Дульси рыбой.

Визжа и крича, дети вошли в зал. Лили увидела Валентина первой и остановилась как вкопанная. Тристрам и Дульси вопили, обзывали друг друга, но врезались в сестру — и остановились. Наступила тишина.

Капитан стоял у камина. В комнате он был не один. Кроме Квинты Уайтлоу и Томаса Сэндрика, дети никого не знали. А гости во все глаза смотрели на детей. Те смутились, понимая, что сделали что-то очень нехорошее.

Словно очарованная, глядела леди Элспет на ребятишек.

Самую старшую из троих Элспет встречала раньше. Она узнала эти темно-рыжие волосы, так похожие на волосы Магдалены, светло-зеленые большие глаза, унаследованные от Джеффри Кристиана. Эта девочка могла быть только их дочерью Лили.

Мальчика с рыбой в руке Элспет не видела прежде. Он тоже унаследовал необычный цвет волос матери, но глаза… Впрочем, глаза у него были материнские. Валентин говорил, что этот мальчик, Тристрам, сын Джеффри. Он не похож на Кристиана, впрочем, на Бэзила тоже.

Элспет с замирающим сердцем перевела взгляд на самую младшую. Дульсинея Розалинда, дочь Бэзила — красивая маленькая девочка, черноволосая и черноглазая. Миссис Дэвис посмотрела на Саймона. Как они были похожи!

— Ты доволен, Валентин? — со смехом спросила Квинта. — Я же тебе говорила, детям здесь будет привольно. Ты зря волновался. Я, однако же, не могу похвастаться тем, что все обошлось без потерь. Из-за мартышки, которую ты привез вместе с детьми, я лишилась моей лучшей шляпы. Потом кусочки этого произведения искусства находили по всему дому. Пойдемте, дорогие, — обратилась Квинта к детям, — боюсь, своим появлением вы показали себя с наихудшей стороны.

— Я боялся, что меня будут винить во всех неприятностях: и в том, что куры не несутся, и в том, что молоко прокисло. Меня и моих маленьких друзей, которых я бросил в Лондоне на произвол судьбы, — сказал Валентин, поднимая на руки подбежавшую к нему Дульси.

— Капитан, смотри, что я поймал! — Тристрам принялся размахивать над головой своей пахучей добычей. Разумеется, проказник не заметил, что Томас Сэндрик прижал к носу платок.

— Отличный улов, Тристрам.

— Я поймал ее сегодня на ужин. — Тристрам поднес рыбину поближе к Сэндрику, великодушно предлагая подарок хозяину дома, отчего-то позеленевшему.

— Очень мило с твоей стороны, Тристрам. Почему бы тебе не передать улов на кухню? — Томас отступил с кислой улыбкой. Но, едва он собрался позвать слугу, чтобы тот забрал рыбу, шум за окнами привлек внимание хозяина, и он, извинившись, удалился.