Парус любви - Макбейн Лори. Страница 72

– Но не можете же вы предполагать, что она работает на него? – спросил Кёрби, отказываясь верить, что такая милая крошка может иметь что-нибудь общее с подобным человеком. – У нее не слишком здоровый вид, капитан, – добавил стюард, наблюдая, как Данте докармливает девушку бульоном, и опытным взглядом заметив ее покрасневшие щеки. – Вам не следовало выходить из себя, капитан. Я боялся, как бы вы не убили эту малышку. – Уловив выражение неудовольствия в глазах капитана, он пожал плечами и с видимым безразличием продолжал: – То, что она так плохо выглядит, частично на вашей совести. Так что же вы собираетесь с ней делать? – спросил Кёрби, забирая у капитана пустую чашку.

– Оставлю ее здесь, на корабле, – коротко ответил Данте. – Ей, возможно, это не понравится, но на борту «Морского дракона» она будет в куда большей безопасности, чем на улицах города. Может быть, утром я смогу добиться от нее откровенного признания. Тогда мы и решим, что с ней делать. Пока же она останется нашей гостьей. – Данте посмотрел на тонкие черты лица девушки, невольно восхищаясь ее золотистыми волосами, которые, высохнув, улеглись в сверкающие волны. Затем он откинулся спиной к панели, стараясь не потревожить безмятежно спящую девушку.

– Если понадоблюсь, капитан, я буду в конце коридора, – сказал Кёрби и, встряхнув одеяло, укрыл им легкую фигурку в капитанской рубашке. Затем подошел к столу, скатал в трубку драгоценную карту и убрал ее обратно в бутылку, которую поставил на прежнее место в поставец. Сложив на поднос пустые тарелки и стаканы, он тихо вышел из каюты.

Данте устроился на койке поудобнее. Тело девушки было таким легким, что он почти не ощущал его прикосновения к своей груди и бедрам. Он со вздохом стал вспоминать все, что случилось в этот вечер. Что еще, любопытно, может произойти до того, как наступит рассвет, положив конец этой долгой ночи? Закрыв глаза, он прижал девушку к груди и положил подбородок на ее золотистую головку. И тут ощутил, как что-то живое прыгнуло ему на ноги; приоткрыв один глаз, Данте с любопытством увидел, что Ямайка свернулся клубком рядом с девушкой так, как если бы она была его старой подругой.

Впервые с тех пор, как спала в своей кровати в Камарее, Ри проснулась в тепле. И вдруг она почувствовала, что ей слишком жарко. Она попробовала скинуть с себя ногами тяжелые одеяла. Но ноги были как налитые свинцом, и, когда она попробовала привстать, все поплыло перед ее глазами.

Чья-то сильная рука обвила ее талию, помешав ей упасть на переборку. Слегка повернув голову, она сонным взглядом посмотрела на лежащего рядом мужчину. Его светло-серые глаза внимательно, почти подозрительно наблюдали за ней.

У нее сохранилось лишь смутное воспоминание о первой встрече с недружелюбным капитаном «Морского дракона». Сейчас она была в промежуточном состоянии между бодрствованием и сном, и, странное дело, открыто встречая его взгляд, Ри отнюдь не ощущала той враждебности, которую, казалось, должна была чувствовать.

Его глаза, осененные длинными ресницами, были необычайно красивы – живая ртуть на загорелом лице. Они неярко отражали и свет, и тени, то напоминали Ри светлые ручьи, сбегавшие с камарейских холмов, то обретали приглушенную мягкость оперения серого голубя.

Ри была заворожена его взглядом, очарована прикосновением его губ к своим губам, но, борясь с обволакивающим ее мысли туманом, она все время чувствовала, что что-то не так. Ибо красиво вылепленные губы были жесткими и требовательными, серые глаза сверкали недоброжелательством, а отнюдь не добротой и любовью, как следовало бы ожидать.

– Вы! – выдохнула Ри, когда бронзовое лицо с серебряными глазами превратилось в дьявольски ухмыляющуюся физиономию капитана «Морского дракона». Человек, прижимающий ее к своей обнаженной груди, – безумец, который унизил и высмеял ее как раз в тот момент, когда она отчаянно нуждалась в помощи и сочувствии.

– Да, это я. В конце концов ты в моей койке, – сказал Данте. – И в моей рубашке, – добавил он, не отводя глаз от округлой линии ее груди.

Ри опустила глаза в растущем смущении, некоторые подробности происшедшего ночью выскользнули из ее памяти. Когда она вновь подняла глаза, ее взгляд уперся в широкую мускулистую бронзовую грудь, поросшую темными вьющимися волосами.

Когда же она в замешательстве и смятении отвернулась, ее взгляд упал на пару мокрых, съежившихся бриджей и рубашку, очень похожую на ту, что была на ней. Они беспорядочно валялись на полу, по-видимому, сброшенные впопыхах.

Перехватив взгляд Ри, Данте вопросительно поднял брови.

– Надеюсь, ты не думала, что я буду спать в мокрых бриджах, милочка? – спросил он с разыгранным удивлением. – Я бы подхватил смертельную простуду, а ведь ты этого не хочешь, не правда ли?

– Да нет, я бы очень этому обрадовалась, – заявила Ри с красными от гнева и жара щеками.

– Но это не привело бы ни к чему хорошему, – усмехаясь, сказал Данте и протянул руку к упавшей на грудь длинной пряди ее золотистых волос. – Боюсь, что вся ответственность за мою преждевременную смерть легла бы на тебя. В конце концов, я вымок, потому что купал тебя, а ты плескалась. Не слишком ли жестоко – наказать меня смертью за мою доброту? Люди этого не поймут. – Данте с затаенном усмешкой ожидал ответа, уверенный, что она клюнет на его приманку.

– Ничего себе доброта! – задыхаясь от ярости, проговорила Ри.

– Нет, нет, ты должна быть благодарна мне, – перебил Данте мягким голосом, не обращая внимания на ее недоверчивый взгляд. – Я стараюсь помочь тебе осуществить свой замысел. – Он поцеловал ее чуть приоткрытые губы и добавил: – Ты очень близка к своей цели – вот-вот соблазнишь меня.

И в подтверждение своих слов Данте обвил руками ее теплое тело под рубашкой, у самых бедер, а затем стал поднимать руки вверх, задирая рубашку. Слегка сжав ее маленькие грудки, он схватил ее за ягодицы и начал теснее прижимать к себе.

Ри Клэр Доминик не имела ни малейших оснований сомневаться в искренности его слов, ибо что-то горячее, пружинистое нетерпеливо искало ее мягкое уязвимое место между ногами.

Охваченная стыдом, Ри закрыла переполненные слезами глаза, ибо у нее не было сил бороться против этих могучих рук, неумолимо ее стискивающих. Она удивленно затаила дыхание, ощутив прикосновение губ к своим грудям, а затем еще более ласковое прикосновение языка. Открыв глаза, Ри увидела сверху голову с волнистыми каштановыми волосами. Горячее мужское тело обжигало ее, как раскаленное железо. Она чувствовала густой мужской запах.

Целуя изогнутое горло девушки, Данте Лейтон вдруг ощутил вкус горячих соленых слез и в изумлении поднял глаза, ибо никак не ожидал такого ответа на свои ласки. Он продолжал на нее смотреть, озадаченный не только ее реакцией, но и необычными своими ощущениями. Не веря собственным глазам, Данте с презрением заметил, что у него дрожит рука. С верхней губы он смахнул капельки пота. То, что в порыве страсти он так забылся, внушало ему отвращение к самому себе.

Фиалковые глаза находились так близко от него, что он хорошо видел бледно-желтые круги вокруг расширившихся зрачков. И то, что эти глаза были переполнены страхом и презрением, а отнюдь не огнем страсти, неприятно его поразило, внушило странное недовольство собой. Его обволакивал ее теплый запах. В этот запах вплетался такой знакомый и в то же время незнакомый запах мыла, которым он мыл ее накануне. Его поразила изумительная красота ее волос, и, спрятав лицо среди этих золотистых прядей, он как бы ощутил густой запах моря и сандалового дерева.

Она казалась настоящим воплощением чистоты, и, чтобы избавиться от этого впечатления, Данте пришлось напомнить себе, как она лгала и изворачивалась накануне. Но в ее грехах виновата не она сама, а жизнь, окружающие, сказал он себе, в то же время стараясь устоять против обаяния ее ангельского облика.

Но жгучее томление, которое он испытывал в паху, заставило его забыть о недавних разумных мыслях. Он хотел целовать губы девушки, ощущать ответные поцелуи. Хотел, чтобы ее губы искали его губы, ее руки ласкали его, а бедра двигались в одном ритме с его бедрами. Но ничего подобного не произошло, она брезгливо отодвинулась от него, стараясь, чтобы их тела не соприкасались. На какой-то короткий миг, когда она посмотрела в его глаза, он было подумал... но нет, мелькнувшая в них чувственная томность тут же сменилась выражением ненависти...