Тьма перед рассветом - Макбейн Лори. Страница 88

— Ну, тогда я не уверен, стоит ли Клосону вообще заходить на конюшню. Как бы ваш Баттерик не пришел в ужас, узнав, в каком они состоянии, — с притворным ужасом произнес Данте. Но за его веселым тоном крылась откровенная горечь.

— Вот здорово! Клянусь, наш Сондерс упал бы в обморок, если бы увидел ваш сад! — безмятежно объявил юный Робин.

— А кто такой Сондерс? — поинтересовался Данте, не в силах оторвать глаз от огромного особняка. От Реи не укрылось, как с каждой минутой росло его возбуждение.

— Он главный садовник в Камаре, — ответил Робин. — Видели бы вы, как он ломает руки, если кому-то придет в голову перелезть через клумбу с цветами!

— Ты преувеличиваешь, Робин, и все это прекрасно знают, — одернула его Рея, — В конце концов, он не разрешал этого только Шупити, да и то ты должен признать, что для этого у него были все основания.

— Что ещё за Шупити? — поинтересовался Конни.

— Это пони, на котором тогда ездил Робин, и к тому же весьма неумело, — сообщила Рея.

— Точно! Помнишь, как Робин врезался в лорда Рендэйла как раз, когда бедняга собрался сделать тебе предложение, и они оба свалились в пруд с лилиями? — расхохотался Френсис.

Данте Лейтон присоединился к ним, жалея только о том, что не был свидетелем столь замечательного зрелища. Он терпеть не мог этого надутого индюка и втайне надеялся, что Каролине Уинтерс повезет и она станет графиней Рендэйл. Эти двое поистине стоили друг друга.

Поднявшись на несколько ступенек, которые вели ко входу в Мердрако, они оказались под низким каменным сводом, аркой обрамлявшим тяжелую дубовую дверь. Все вокруг было так мрачно, что Рея почувствовала невольную дрожь и ей почти что захотелось, чтобы массивная дверь не уступила, когда рука Данте потянула за старинное медное кольцо. Как ни странно, но та легко открылась, издав протестующий скрип, похожий на пронзительный, жалобный стон.

Стоило им переступить порог в темную прихожую, как их охватил удушливый, спертый запах помещения, где уже годами никто не жил. Единственный лучик света, кое-как освещавший комнату, с трудом пробивался сквозь затянутое паутиной стекло небольшого эркерного окошка над входом.

И в этом тусклом, призрачном свете их взгляду предстала жуткая картина ужасающего осквернения, которую ни один из них не сможет забыть до конца своих дней.

Глава 19

Данте Лейтон замер на пороге, словно пораженный громом. Ужас приковал его к месту и, забыв обо всем, он молча уставился на царившее вокруг разрушение.

Похоже, что случайный прохожий, сорвавший ворота с петель, не ограничился тем, что пробрался в заброшенный дом в поисках случайной поживы. С расчетливой и холодной жестокостью он, казалось, поставил целью разрушить все это огромное и печальное жилище.

Рея трясущимися руками скомкала в руке мгновенно взмокший платок. Не веря своим глазам, она поднесла его к лицу и оглянулась вокруг. Она в жизни не видела ничего подобного царившей вокруг грязи и мерзости. От жуткого запаха Рея чуть было не упала без чувств, видимо уже очень давно громадный холл служил пристанищем как бродягам, так и окрестному зверью.

Груды камней и гниющие отбросы громоздились омерзительными кучами прямо на черном от грязи полу. Возле огромного камина были в беспорядке свалены дрова. Самое страшное, что это были не поленья. Рея с ужасом разглядела среди этих груд остатки варварски изрубленной в щепки великолепной старинной дубовой мебели. Среди них она узнала печальные останки массивного стола с ножками в виде круглых луковиц и вспомнила с тоской, как Данте рассказывал, что на нем всегда стояла огромная ваза с полевыми цветами. Теперь его больше не было. Пропал и огромный сундук, с крышкой, украшенной изумительной красоты мифологическими фигурками, в котором ещё ребенком Данте прятался от надоедливой няньки. Большая дубовая скамья-ларь, старинные стулья и кресла с высокими спинками, изящные табуреты — все это превратилось в пепел, серыми кучами громоздившийся в массивном камине.

Со стен были варварски сорваны высокие резные дубовые панели, так украшавшие в прежние времена огромную прихожую. Теперь на этих местах зияли черные дыры. В дальнем конце прихожей виднелась парадная лестница, но резная балюстрада по бокам была почти вся разбита и разломана. Скорее всего, её постигла та же печальная судьба, что и прекрасную, старинную мебель.

— Ух ты, дьявол! — пронзительный голос Конни разорвал воцарившуюся в комнате тяжелую тишину. — Ну и воняет, прямо как в зверинце! — воскликнул он. На лице его был откровенное разочарование, ведь он уже привык считать, что увидит великолепный дворец, которым всегда представлял себе Мердрако после рассказов капитана.

Откровенное разочарование в голосе бывшего юнги подействовало на Данте Лейтона, как ушат ледяной воды, словно пробудив его от ночного кошмара, в котором привиделась вся эта чудовищная мерзость. Вздрогнув, он оглянулся и увидел остальных, безмолвно, словно статуи, застывших на пороге.

Его застывшее лицо испугало их даже больше, чем варварское состояние Мердрако. Похоже, что дух его, потрясенный увиденным, навсегда покинул свою телесную оболочку, а все, что осталось, не больше, чем жалкое подобие человека, обращенного в камень.

— Данте, — мягко окликнула Рея, стараясь поймать безжизненный взгляд этих серебристо-серых глаз. Ей показалось, что перед ней незнакомец, настолько холодным и безжизненным был его взгляд. Она протянула к нему дрожащую руку, пытаясь дотронуться до него, как-то привести его в чувство.

Данте дико взглянул на неё и заметил жалость и сострадание в каждом из окружавших его лиц. Тяжело дыша, он закрыл глаза — жалость была ещё более невыносима для него чем открытое презрение. Вдруг так внезапно, что все вздрогнули, Данте схватил протянутую к нему руку Реи и рывком потащил её к выходу. Подхватив на руки жену, он ринулся наружу, навстречу солнцу.

— Данте? — умоляюще произнесла испуганная Рея, осторожно коснувшись его рукава, — Я … — нерешительно начала она, но запнулась, не зная, что сказать. Да и какие слова могли успокоить его?!

— Не хочу, чтобы ты хоть ещё раз вошла в этот дом! — сказал Данте, со свистом втягивая ароматный, свежий воздух сквозь крепко стиснутые зубы. — Ты поняла, Рея? — их взгляды встретились, — Я не хочу, чтобы это проклятое место оскверняло тебя, любовь моя!

— Но, Данте, я хочу быть с тобой! В конце концов, весь дом не может быть в таком ужасном состоянии. Конечно, это нелегко, но я уверена, что нам удастся кое-что спасти. Не могли же они все уничтожить! — жизнерадостно заявила Рея, не желая дать волю царившему в душе отчаянию, которое, казалось, вот-вот захлестнет и её, как это уже случилось с Данте.

— Ты уверена? — процедил Данте, его взгляд скользнул к ближайшему крылу дома. — Будь прокляты эти черные души, да сгинут они в аду навечно! Ну, кто-то с лихвой заплатит за это! Клянусь всем, что для меня свято, я заставлю их заплатить! — произнес он тихо.

— Данте, не ходи туда! — взмолилась Рея.

— Кэп, — щуплая фигурка Кирби бесшумно выросла за его спиной, — по-моему, будет лучше, если вы сделаете, как просит леди Рея. Давайте, лучше я схожу, — предложил он, и Данте заметил слезы в старческих глазах. — Я посмотрю, что там можно сделать. Зачем вам лишний раз травить себе душу?

Данте покачал головой и молча отвернулся, но прежде, чем шагнуть вперед, он тихо коснулся плеча старого дворецкого. Хьюстон Кирби дрожащей рукой сжал его пальцы. На мгновение их руки застыли, потом Данте высвободился и снова двинулся обратно к дому, в этот ад, устроенный чьей-то злой волей, стараясь не слышать жалобные просьбы Реи. В тишине раздался пронзительный скрип открываемой двери и грохот задвигаемого засова. Потом все стихло.

— Ему безумно стыдно перед вами, миледи, — раздался хриплый шепот Кирби. — Он должен был вернуться. Когда-то придется лицом к лицу встретиться с тем дьяволом, что преследует его. Боже мой, какая трагедия! — произнес он сквозь зубы и закрыл лицо руками. — Проклятие, что же это такое?! Бедный капитан! Ох, какой стыд, какой стыд! — пробормотал он и, вытащив носовой платок, оглушительно высморкался.