Беглец - Макбейн Эд. Страница 25

Неужели же Джонни и в самом деле не убивал этого ублюдка Луиса, с досадой думал он. Да, похоже, что так... раз уж даже патрульный знает об этом. Это казалось невероятным... но ведь полиция не делает подобных ошибок, тем более когда речь идет об убийстве. Чарли Браун? Он покопался в памяти... черт его знает, кто он такой, этот Браун. По крайней мере, он о таком не слышал. Был, впрочем, один старикашка, который часто заходил сюда опрокинуть рюмочку, но его звали Бернард... Бернард Браун, так что это не тот.

Чарли Браун, Чарли Браун... что ж, эти сведения могут пригодиться.

Очень интересно... значит, Джонни не виноват. Кстати, если верить тому, что тут наболтал этот коп, Джонни даже не знает, что обвинение в убийстве больше не висит над его головой. Френки удивленно пожал плечами.

Все утро его неотвязно преследовало чувство вины. Неужели это случилось только вчера? Да, вчера. Он снова скорчился от стыда, вспомнив затравленный взгляд Джонни, кровь на его рубашке. Ну конечно, раз человек ранен, значит, он непременно вляпался в какую-то грязную историю. Откуда ему было знать, что Джонни ни в чем не виноват? Неужели же он должен был рисковать своей головой, стараясь выручить Джонни? Да он мог быть виновен, как сам дьявол... тем более, что он так и выглядел! Любой бы на его месте решил бы, что он и в самом деле пришил этого грязного мексиканца! Тем более когда он ввалился к нему с располосованной до локтя рукой! Кому, спрашивается, он должен был верить? Своим глазам или тому, что говорил Джонни?!

Слава Богу, хотя бы перевязал ему руку, с чувством благодарности подумал Френки. По крайней мере, он сделал это, хотя рана выглядела ужасно. За все то время, что он работал здесь, он не видел ничего более ужасного.

Господи Боже мой, да ведь тут нужен доктор!

Мысли эти весь день неотвязно преследовали его. Френки понимал, что такой порез — скверная штука. Слава Богу, он на своем веку повидал немало ран, чтобы разбираться в таких вещах. И он знал, что без помощи врача Джонни не обойтись. Особенно теперь, когда нет никаких причин, почему бы ему не обратиться к врачу. Никаких... кроме одной-единственной. Но именно по этой причине Джонни и не мог обратиться ни к одному доктору в этом проклятом городе.

Стало быть, Джонни продолжает считать, что его разыскивают за убийство.

Я должен разыскать его, с раскаянием подумал Френки. Я должен пойти к нему, обязательно должен! Я просто обязан сказать ему, что он чист.

Но я не могу этого сделать...

Во-первых, я не могу оставить аптеку. Конечно, можно было бы отправиться на поиски во время обеденного перерыва, но... не будет ли это глупо? Особенно после того, как я сам накануне, можно сказать, сдал его копам, когда Джонни пришел ко мне за помощью. Нет, я не могу взглянуть ему в глаза, тем более после такого. А потом, ведь я даже не имею понятия, где он теперь может быть.

Так почти до самого обеда Френки боролся с собой. Он старательно запихивал в себя еду, но кусок застревал в горле, и мучительные сомнения терзали душу. Время, отведенное на ленч, подошло к концу. Он вернулся в аптеку, все еще ломая голову, как поступить. Френки понимал, что Джонни имеет право знать об этом... и так же отчетливо понимал, что сам он никогда не решится сказать ему. И это вовсе не трусость, убеждал он сам себя. В конце концов, ему действительно неизвестно, где прячется Джонни. Но сколько бы он ни убеждал себя, сколько бы ни старался думать о другом, тут уж ничего не изменишь — именно он, Френки, навел копов на след Джонни, и теперь до конца своих дней ему не избавиться от чувства острой вины перед ним. Ему еще долго будет сниться по ночам гнев и страх на лице бедняги... и его окровавленная рука. Френки настолько погрузился в свои невеселые мысли, что почти ничего не слышал, и старику Лефковичу приходилось по нескольку раз окликать его.

В аптеку вошел Хенк Сэндс. Френки тогда еще не знал, что все его проблемы уже позади.

Само собой, он знал Сэндса, и терпеть его не мог. Однако это было не так уж важно, по крайней мере в настоящий момент. Сэндс знал Гарлем как свои пять пальцев, а кроме того, он был завсегдатаем клуба, где танцевала Синди Мэттьюс. Даже если самому Сэндсу и не было известно, где сейчас скрывается Джонни, что само по себе было бы уже достаточно странно, поскольку он обычно был в курсе всех событий, то он легко мог поговорить с Синди, а уж она бы постаралась дать знать Джонни. Сейчас Френки и сам не мог понять, как это он сразу не догадался поговорить с Синди. Но как бы то ни было, он двумя руками ухватился за представившуюся ему возможность в лице Хенка Сэндса.

Подождав, пока Сэндс купит то немногое, что ему было нужно, он отвел его в сторону.

— Слушай, Хенк, ты, случайно, не знаешь, где сейчас может быть Джонни?

— Джонни? Какой еще Джонни? — лениво протянул Сэндс.

— Лейн. Джонни Лейн. Ты не видел его?

— Может, и видел. А тебе на что? — со своим тягучим южным акцентом поинтересовался Сэндс.

— У меня для него хорошие новости.

— Да ну? А что за новости?

— Легавые взяли того парня, что прикончил Мексикашку Луиса. Говорят, его зовут Чарли Браун. Так что они больше не ищут Джонни. Мне сказали, что он, дескать, чист.

— Да-а? — протянул Сэндс. Некоторое время он явно переваривал эту новость, потом глаза его подозрительно сузились. — Послушай, а как ты это узнал?

— А тут утром был один коп. Вот он и рассказал.

— Да-а?

— Точно. Вот я и подумал о тебе... возможно, тебе как-то удастся связаться с Джонни. Или хотя бы с Синди. Ты ведь можешь это сделать, а, Хенк?

— Синди... вот как? — пробормотал Сэндс. Подумав немного, он нерешительно поскреб подбородок и покосился на Френки. — Слушай, Паркер, а ты кому-нибудь еще об этом говорил?

— Никому. Только тебе. Почему-то сразу решил, что если кто и сможет помочь, так только ты.

— М-да... — протянул Сэндс. — Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы я шепнул это кое-кому... Джонни, скажем, — он запнулся, — или Синди.

— Да.

— Стало быть, над ним ничего не висит, да?

— Да, — кивнул Френки.

— Только сам он этого не знает, — ухмыльнулся Сэндс. — За-анятная история! Верно?

— Послушай, хорошо бы поскорее дать ему знать, понимаешь? Дело в том, что он ранен, и довольно серьезно.

— Да что ты? — удивился Сэндс.

— Да.

— Интере-есно!.. Наверное, Синди да и Джонни будут до смерти рады узнать, что все уладилось. То есть, если он ранен, и все такое, верно?

— Да, да, конечно. Слушай, Хенк, ты можешь дать ему знать?

— Конечно. Почему нет? — улыбнулся Сэндс. — Плевое дело! Можешь не переживать, старина. Я все улажу, будь спок!

— Вот спасибо! У меня прямо камень с души свалился!

— Да-а, — улыбаясь, протянул Сэндс, и тут вдруг улыбка сбежала с его лица. — А теперь послушай меня, дружище! Держи язык за зубами, понял? И не вздумай проболтаться об этом кому-нибудь еще!

— Почему?

— Хочешь знать, почему? Ладно, слушай. Шепнешь одному, другому, и слух об этом тотчас разлетится по всему Гарлему, верно? А откуда слушок? От тебя, так? Сечешь, старина? Ладно, сразу видно, что да, ты ведь парень неглупый, по глазам видно. Так вот, добежит этот слушок до нашего дружка Джонни, а он, бедняга, и знать не знает, верить ему или нет? Соображаешь?

— Да... похоже, я понял, к чему ты ведешь.

— А раз понял, так держи рот на замке, понятно? Слушай, Паркер, сказал мне — и ладно, этого вполне достаточно. А я шепну словечко Джонни или Синди... это уж как получится. И не волнуйся, все будет как надо.

— Да, я понимаю. Что ж, огромное спасибо тебе, Хенк.

— Ерунда! Рад был помочь. — Сэндс с улыбкой расплатился. — Так помни, дружище: язык на привязи, рот на замке!

— Да, да, конечно. И словечка не пророню! — закивал Френки.

— Вот и славненько, старик! А я, пожалуй, прямо сейчас этим и займусь, — пропел Сэндс. Кивнув на прощанье, он улыбнулся, словно сытый кот, собрал свои покупки и вышел на улицу.