До самой смерти... - Макбейн Эд. Страница 24

Но Кристин Максуэлл не испытывала райского блаженства. Сидя рядом с Тедди, она со страхом ждала того момента, когда Стив Карелла начнет допрашивать ее. Неужели он думает, что она имеет какое-то отношение к смерти этого старика? Нет, не может быть. Но зачем в таком случае он собирается ее допрашивать? Предстоящий разговор пугал ее.

Но еще больше пугала Кристин неожиданная ревность Коттона Хейза. Она умышленно кокетничала с Джоунзи, чтобы заставить Хейза еще больше оценить неотразимость ее чар. Эта маленькая хитрость ей удалась, даже слишком. Хейз был не просто раздражен, он был взбешен. А она действительно любила его.

Она не променяла бы его и на сотню таких Джоунзи. Даже на тысячу.

– Ах, Тедди, – проговорила она, – что же мне делать?

Лицо Тедди мгновенно стало сосредоточенным. Выражение полнейшего внимания, с которым она слушала всякого, кто обращался к ней, очень может быть, было просто иллюзией. Ведь, в конце концов, если она хотела «расслышать» хоть что-то, она вынуждена была смотреть на губы говорившего. Но одной механической необходимостью нельзя было объяснить то сочувствие, с которым она слушала всякого. Для говорившего Тедди была совершеннейшим резонатором: ее глаза, рот – все лицо выражало полное понимание. Вот и сейчас она слегка наклонила голову, брови ее чуть заметно сдвинулись, а карие глаза с ожиданием остановились на губах Кристин.

– Я сама все испортила, – сказала Кристин, и Тедди наклонилась поближе, следя за движением ее губ и слегка кивнув, чтобы дать понять Кристин, что она ее слушает.

– Мы знакомы с Коттоном не очень давно, – продолжала Кристин. – Наверное, год, но это не слишком большой срок. Он пришел однажды в мой магазин в поисках определенного сорта бумаги для пишущих машинок, на которой была написана какая-то записка с предупреждением кому-то. У меня магазин в Айсоле. – Она сделала паузу. – Он пригласил меня провести с ним вечер, и я согласилась. Все это время мы встречались. – Она снова сделала паузу. Видишь ли, я вдова. Но не вдова по призванию, как некоторые бывают девственницами по призванию или матерями. Нет. Мой муж был пилотом во время второй мировой войны. Он разбился над Окинавой. Мне понадобилось долгое время, чтобы пережить потерю. Но мертвые остаются мертвыми, а живым надо жить дальше. Так что я не вдова по призванию, Тедди. Я не носила все это время рубище и не посыпала голову пеплом. Но... полюбить кого-то снова было трудно. Было трудно найти мужчину, который оказался бы достойным памяти Грега. Но потом появился Коттон...

Тедди кивнула.

– И я снова полюбила. – Она помолчала. – Я не думаю, что он меня любит. Вообще-то я почти уверена в этом. Я действительно считаю, что Коттон еще не готов к тому, чтобы по-настоящему связать свою жизнь с какой-то женщиной. Но я люблю его. И этого достаточно, чтобы быть рядом с ним и быть для него желанной. На данное время этого достаточно. – Она снова сделала паузу. – Я сегодня совершила глупость. Я попыталась заставить его ревновать и, кажется, потеряла его совсем. Коттон не такой человек, которым можно помыкать. Тедди, Тедди, что же мне делать? Что мне, черт побери, делать?

На глазах у нее выступили слезы, и она стала нашаривать рукой сумочку у себя на коленях. Открыв ее, она полезла внутрь, ожидая нащупать в ней привычные вещи, но с удивлением наткнулась на что-то твердое и неподатливое. Она заглянула в сумочку. Оттуда на нее смотрел револьвер Смит и Вессон. 357 Магнум.

– Они выезжают сюда, Стив, – сказал Клинг, повесив трубку. – Я объяснил им ситуацию. Они пройдут через соседнюю улицу.

– Хорошо, – сказал Карелла и повернулся вновь к Сэму Джоунзу. – А теперь, Джоунзи, давай поговорим серьезно.

Джоунзи кивнул. Лицо его все еще оставалось бледным, руки на коленях по-прежнему дрожали.

– Прежде всего не мог бы ты сообщить мне, куда ты ходил сегодня днем, когда вышел из дома Томми якобы на прогулку?

– Якобы?

– Да, якобы. Куда ты ходил?

– А в чем дело?

– А в том, что кто-то подпилил конец рулевой тяги в машине, и из-за этого она отказала на спуске, причем мы все чуть не отправились на тот свет к чертовой матери. Вот так-то, Джоунзи.

– Я думал, что несчастный случай...

– Ну-ну?

– Я думал, что это просто несчастный случай.

– Да? А ведь ты весьма кстати вышел перед этим из машины. Чтобы купить сигарет, помнишь? Хотя Томми предлагал тебе свои.

– Вы ведь не думаете...

– Я пока ничего не думаю. Я просто хочу узнать, куда это ты ходил утром на прогулку, вот и все.

– Я, право, не помню. Я очень нервничал. Я просто прошелся.

– Куда?

– Я вышел из дома и пошел. Прошел, наверное, а полмили, потом повернул обратно.

– Встретил кого-нибудь по дороге?

– Нет.

– Остановился где-нибудь?

– Нет.

– В таком случае мы располагаем только твоим свидетельством относительно того, где ты находился в тот момент, когда кто-то подпилил рулевую тягу.

– Я не знаю... раз вы ставите вопрос таким образом...

– А как бы ты поставил его, Джоунзи?

– Но зачем бы мне понадобилось... зачем бы мне понадобилось совершить такой идиотский поступок?

Абсолютно ровным голосом Карелла сказал:

– У Томми есть завещание, в котором он оставляет все, что ему принадлежит, тебе.

– Ах, это? Святой Петр, да что у него есть?

– А в самом деле, что у него есть, Джоунзи?

– Да откуда я знаю? То, что он не богат, это точно. Если он умрет, возможно, у него окажется сколько-то денег на его солдатской страховке. Еще у него есть «бьюик» 1958 года и, вероятно, какой-то небольшой счет в банке. Вот и все, что мне известно.

– Похоже, тебе известно очень и очень много.

– Но ведь я его лучший друг. Почему бы мне и не знать этого? И потом, это не такие вещи, которые человек стал бы держать в секрете. Господи, но не думаете же вы, что я попытался бы убить Томми – моего лучшего друга! – из-за нескольких тысяч долларов?

– Это делали и из-за меньших сумм, – бесстрастно сказал Карелла. – И с лучшими друзьями. И с женами и мужьями. С матерями и сыновьями. Некоторые люди любят деньги, Джоунзи.

– Да, но... вы идете по ложному следу. Я бы никогда не смог сделать ничего подобного.

– И все же по завещанию Томми ты его единственный наследник.

– Теперь он женат. И он изменит его, как только вернется из свадебного путешествия.

– Что может служить чертовски хорошим основанием для того, чтобы убить его сейчас, – сказал Клинг.

– Слушайте, вы, парни, с ума посходили! – воскликнул Джоунзи. – Я бы не сделал этого, Я просто не сделал бы ничего подобного. Вы думаете, я мог убить Бирнбаума? Славного старика, которого я знал с детства? Вы думаете, я мог бы решиться на это?

– И все же кто-то решился, – возразил Карелла.

– Но не я. Зачем бы я стал это делать? – Он сделал паузу и выжидающе посмотрел на детективов. – Во имя святого Петра, стал бы я убивать единственного живого свидетеля этих завещаний? По-вашему, в этом есть хоть какой-то здравый смысл?

– Тут он, похоже, прав, Стив, – сказал Клинг.

– Слушайте, я вам говорю, – продолжал Джоунзи, – я не имел никакого отношения ни к смерти Бирнбаума, ни...

Отчаянный стук в дверь прервал его, В то же мгновение Кристин Максуэлл, не дожидаясь, пока кто-нибудь ей откроет, распахнула дверь и ворвалась в комнату, потрясая револьвером.

– Я нашла это в своей сумочке, – взволнованно затараторила она. То есть не в моей сумочке. Какая-то девица в дамской комнате по ошибке взяла мою, а эту оставила. Я подумала, что это...

– Немножко помедленнее, – попросил Карелла.

– ...моя сумка, и открыла ее, чтоб достать носовой платок, а внутри оказалось вот это. – Она помахала револьвером.

– Прекрати размахивать этой чертовой пушкой, она может оказаться заряженной, – рявкнул Карелла и отобрал у нее револьвер. Затем он кивнул: – Он самый, Берт! – и понюхал ствол. – Нам больше нет необходимости искать револьвер, из которого убили Бирнбаума. – Он повернулся к Кристин: – Так ты говоришь, что это было в твоей сумке?