Хохмач - Макбейн Эд. Страница 16

И он написал на листке:

P12=12!

– Это означает, – продолжал он, – что 12 нужно умножить на 11, потом на 10 и так далее. Давайте посмотрим, что же у нас получится. – Он стал быстро производить расчеты тут же на листке. – Ну вот, видите? – сказал он наконец. – Мы получили цифру 479001600. Потрясающий результат, не так ли?

– Еще бы. Честно говоря, на меня и один-единственный полицейский производит потрясающее впечатление, – заметил Рейф.

– Но при этом нужно – учесть, что детективы обычно работают парами, а не группами по три, четыре или, скажем, по восемь человек. Это, естественно, очень сокращает число комбинаций, но нам и незачем их подсчитывать. Нам просто следует извлечь из этого некую схему действий правоохранительных органов. Видите ли, Рейф, я пришел к выводу, что полиция тоже разработала свою собственную теорию вероятности и действует, ее выходя за пределы весьма узких рамок. Вполне естественно, что при ограниченности собственных сил – всего тридцать тысяч на весь город – они просто не в состоянии находиться во всех местах одновременно. Город разросся до невероятных размеров, а преступной деятельностью занимается все большее число его граждан. Поэтому полиция просто вынуждена закрывать глаза на определенный процент правонарушений. При этом они исходят из следующих соображений: какая-то часть преступников некоторое время остается вне поля зрения закона просто потому, что мы не можем воспрепятствовать совершению всех преступлений. Не можем мы также и должным образом расследовать бесчисленное множество самых разнообразных правонарушений. И все-таки, в конечном счете, нам наверняка удастся схватить за руку всех, пока еще не обнаруженных преступников, просто потому, что в конце концов кто-то из нас окажется в нужный момент на нужном месте, или же возникнет ситуация более благоприятная для расследования преступления, совершенного ранее. Но это “в конечном счете” означает только то, что они вынуждены полагаться на теорию вероятности.

– Знаете, я, пожалуй, займусь лучше сейчас своими телефонными звонками, – сказал Рейф. – Да к тому же, и ваш паром подходит.

– Сейчас. Еще одну минутку, Рейф. “В конечном счете” – запомните эти слова. Вот, к примеру, если вы подбросите монету пять раз подряд, может получиться так, что все эти пять раз вам выпадет решка. И если вы перестанете на этом ее подбрасывать, то можете подумать, что решка выпадает во всех ста процентах. Отклонения от нормы – помните? Различие между наблюдаемым вами явлением и подлинной картиной мира. На деле же, чем больше вы будете подбрасывать монету, тем ближе результаты будут приближаться к правильному ответу. А правильный ответ состоит в том, что ровно в пятидесяти процентах случаев выпадает решка и ровно столько же раз – орел. И это так же означает, что полицейские вынуждены полагаться именно на это “в конечном счете”, то есть верный лишь в бесконечном приближении результат. Они вынуждены полагаться на тщательно отработанную, отлично оснащенную, вооруженную передовой методологией машину, органов правозащиты и наряду с этим – на формулу “в конечном счете”, которая не исключает самых различных отклонений от правила. Таким образом, они каждый раз стоят перед выбором, включаться ли в борьбу за поддержание правопорядка или положиться на это “в конечном счете”. И то, что машина правоохранительных органов работает достаточно четко, а порядок на наших улицах все-таки поддерживается, происходит только потому, что процентное соотношение чаще всего оказывается в их пользу. Что там ни говори, но, как вы сами понимаете, население состоит в основном из законопослушных граждан. А теперь, учитывая все сказанное, ответьте-ка мне на один вопрос, Рейф.

– На какой вопрос? – спросил Рейф.

– Ответьте-ка мне, что произойдет, если кому-то удастся нарушить это процентное соотношение? Что произойдет, если полиция столкнется с неожиданной ситуацией? Что случится, если ей придется действовать, не полагаясь на формулу “в конечном счете”, а действовать быстро, решительно и при этом одновременно в нескольких места?

– Понятия не имею, – сказал Рейф. – А что произойдет?

– Произойдет то, что мы спокойно уйдем с места событий, да еще вдобавок прихватив с собой два с половиной миллиона, – сказал глухой. – Вот что произойдет в результате всего этого.

Агенту по торговле недвижимостью в Маджесте явно нравился его посетитель. Это был высокий человек приятной наружности, с живым и внимательным взглядом. В манерах его что-то неуловимо напоминало о старом Юге. И вместе с тем человек этот отлично знал, что ему требуется, и в четкой и сжатой форме изложил свои условия.

– Небольшой домик с гаражом, – говорил тем временем глухой. – Не обязательно вблизи от паромной переправы, и вообще, мне нужно снять его всего на несколько недель. Гараж, однако, должен быть достаточно вмести тельным, так как содержать в нем нужно будет две автомашины – легковую и небольшой грузовичок.

– Понятно, сэр, – сказал агент. – А как насчет дома? Насколько большим должен быть сам дом?

– Чтобы хватало места для четырех взрослых мужчин, – ответил глухой. Он очень мило улыбнулся и пояснил: – Мы тут с коллегами работаем над созданием сценария фильма, который будет сниматься в этом городе. И нам просто необходимо выкроить хоть две недельки свободного времени – без посетителей и без посторонних телефонных звонков. Вот поэтому мы и остановили свой выбор на Маджесте.

– Понятно, – сказал агент. – Значит, вы – сценарист?

– Совершенно верно.

– Знаете, я с самого начала понял, в чем тут дело. Мне просто чутье подсказало, что имею дело с творческим человеком.

– Ну что вы. А впрочем, благодарю вас, – сказал глухой.

– Чутье никогда меня не подводит. И к тому же, смею предположить, что у меня есть дом, ну, просто специально для вас. – Он сделал небольшую паузу. – А на какую компанию вы работаете?

– Это одна из независимых компаний, – поторопился предупредить дальнейшие расспросы глухой.

– А помимо киносценариев у вас есть и другие произведения?

– О, конечно, у меня напечатано довольно много вещей.

– А может быть, я даже слыхал ваше имя? – спросил агент.

– Очень может быть.

– А как все-таки оно звучит? Мне ведь все равно придется заполнять необходимые документы.

– Томас Вульф, – сказал глухой.

– Да, конечно же, – сказал, улыбаясь, агент. – Совершенно верно, я, знаете, даже читал некоторые ваши книги.

Сидевший в будке телефона-автомата Рейф отметил маленькой галочкой десятый по порядку номер в своей записной книжке.

Оставалось еще пятнадцать телефонов, и все их абоненты размещались в южной части города, а точнее, на территории, подчиненной Восемьдесят седьмому полицейскому участку. В этом списке фигурировал и телефон Дэйвида Раскина. Как, впрочем, и телефон Джеймса Ломбарде. Дэйв Раскин был хозяином магазина готовой одежды, Джим Ломбарде – владельцем галантерейной лавки. Внешне между ними не было никакой связи. Если только не принимать во внимание то, что гладильная Дэйва располагалась над помещением банка, а магазин Джима соседствовал с ювелирной фирмой. А так больше ничего общего.

Из двадцати пяти номеров, занесенных в записную книжку, было шесть телефонов магазинов одежды, восемь – ресторанов, один был телефоном Раскина, еще один – Ломбарде, три принадлежали владельцам кондитерских, два – владельцам кожгалантереи, один – бюро путешествий, два – обувным магазинам и последний – магазину галстуков.

Одним словом, список этот содержал вполне невинных абонентов.

И все-таки, занимаемое Дэйвидом Раскиным помещение размещалось прямо над банком. Магазин Джима Ломбарде соседствовал с ювелирной фирмой. Еще тридцать магазинов из этого списка примыкали к помещениям банков. Шесть находились рядом с ювелирными магазинами, и один – рядом со ссудной кассой.

Была среди них и захудалая лавчонка, расположенная около магазина, торгующего столовым серебром. Двадцать четвертым в списке стоял китайский ресторан, занимавший второй этаж здания, в то время как на первом приютился неброский антикварный магазинчик, на витрине которого, однако, было выложено на полмиллиона долларов нефритовых фигурок и прочих восточных безделушек. Самым последним, двадцать пятым, в списке значился магазин, соседствующий с компанией по обмену иностранной валюты, в сейфах которого хранились огромные суммы наличных денег.