Мошенник - Макбейн Эд. Страница 4

Бюстгальтер девушки был отправлен в полицейскую лабораторию. Само же тело было отправлено в морг.

Сэм Гроссман, помимо того, что носил чин лейтенанта полиции, был ещё и весьма опытным лабораторным работником. Это был рослый человек с грубыми чертами лица и большущими руками. Он носил очки, потому что зрение у него было неважным. И все же, несмотря на резкость черт, в нем была какая-то мягкость, которая, казалось, не вязалась с тем обстоятельством, что по работе ему приходилось иметь дело с суровыми фактами, которые зачастую оказывались напрямую связанными со смертью. Он возглавлял отлично налаженную лабораторию и подчиненные его неизменно добивались в своей работе высоких результатов. Лаборатория его подразделялась на семь секторов и занимала почти целиком весь первый этаж здания Управления полиции в центре города на Хай-стрит. Эти семь секторов были распределены следующим образом:

1. Химический и физический сектор.

2. Биологический сектор.

3. Общий сектор.

4. Сектор огнестрельного оружия.

5. Сектор исследования документации.

6. Фотографический сектор.

7. Механический сектор.

Бюстгальтер был направлен в физический сектор. И джентльмены, которым пришлось заниматься исследованием этого предмета, вовсе не обращали внимания на то, что эта часть дамского туалета разрекламирована в Америке самым широким и беззастенчивым образом. Единственное, что интересовало их, было то, насколько эта часть туалета может помочь в установлении личности утопленницы.

Дело в том, что в подавляющем большинстве случаев на белье бывают метки прачечных или химчисток. Сэм Гроссман чрезвычайно гордился тем, что его лаборатория имеет наиболее полную коллекцию образцов этих меток со всех районов страны. Дайте ему любую метку и он в течение нескольких минут сможет назвать вам прачечную, в которой поставили эту метку.

На бюстгальтере не сохранилось заметных меток. Было бы, конечно, значительно проще, если бы таковые имелись. Куда проще работать, если перед тобой есть что-то ясно различимое невооруженным глазом. Но, с другой стороны, не так-то уж и трудно уложить его на специальную белую полку и осветить ультрафиолетовыми лучами.

Щелкнули выключателем, и белая полка вместе с бюстгальтером сразу же приобрела пурпурный оттенок, а сотрудники Сэма принялись вертеть интересующий их предмет, осматривая со всех сторон и пытаясь обнаружить невидимую при обычном свете метку, которую в последнее время стали ставить на белье многие прачечные. Она называется “фантом-фест” и многие сочли её удачной идеей, поскольку она не оставляет никаких видимых следов на оборотной стороне рубашки или набора цифр на ваших трусах. Полиции, правда, придется попотеть, чтобы составить картотеку и этих образцов, но что это может значить, если белье, ваше при этом выглядит значительно привлекательнее. А чтобы разглядеть эту метку, достаточно поместить её под ультрафиолетовые лучи, и уж что-что, а эту операцию освоили в полицейских лабораториях.

Только вот, к сожалению, с бюстгальтером этой девушки вышла маленькая заковырка: на нем не оказалось и метки “фантом-фест”.

Столкнувшись с тем фактом, что эта девушка, скорее всего, обходилась собственными силами при стирке своего белья, люди из лаборатории Сэма подвергли бюстгальтер целому ряду химических проб с целью установить, не имелось ли на нем каких-либо характерных пятен.

Но вернемся пока что в морг...

Младшим медицинским экспертом там работал человек по имени Пол Блейни. Он уже много лет занимался вскрытием и изучением попавших к нему трупов, но даже и он так и не смог привыкнуть к так называемым “всплывшим” утопленникам. Поступившим трупом он занимался уже более двух часов подряд, и ему хотелось как можно скорее закончить эту работу. Он уже успел установить, что женщине, чей труп он сейчас обследовал, было примерно тридцать пять лет, что вес её при жизни (учитывая то, что рост её составлял пять футов и три с половиной дюйма и что обладала она ширококостным скелетом) должен был составлять что-то около ста двадцати пяти фунтов и что волосы у неё (судя по частично сохранившимся на теле волосяным покровам) были скорее всего светлыми.

Передние зубы нижней челюсти оказались вымытыми водой, но верхние были в хорошем состоянии, хотя и имели множество пломб, впрочем, как и сохранившиеся нижние. Второй правый коренной зуб был удален в далеком прошлом и никогда не заменялся протезом. Блейни составил схему расположения её зубов, пометив пломбы в них, чтобы сравнить её впоследствии со стоматологическими карточками других разыскиваемых лиц.

Он также самым тщательным образом произвел внешний осмотр тела с тем, чтобы выявить родимые пятна или шрамы, и пришел к выводу, что ей в прошлом делали операцию аппендицита, установив, что прививку от оспы ей делали не на предплечье, а на левом бедре, и что у утопленницы была целая группа родинок у основания позвоночника, а кроме того – что было несколько необычно для женщины, – у неё имелась маленькая татуировка на правой руке между большим и указательным пальцами. Татуировка эта представляла собой небольшое сердечко, острым концом направленное в сторону запястья. Внутри его были вытатуированы буквы “МИК”.

Блейни пришел к выводу, что тело пробыло в погруженном состоянии в течение трех-четырех месяцев.

Эпидермис на руках был уже утрачен, и он посочувствовал своим собратьям по труду из полицейской лаборатории, поскольку понимал, что это обстоятельство потребует от них немалых усилий. Затем он отделил от каждой руки все сохранившиеся пальцы и поместил их в специальный пакет, чтобы направить его в распоряжение Сэма Гроссмана.

И только завершив все эти действия, он занялся наконец сердцем девушки.

Требуется немалое искусство и запас терпения для того, чтобы снять отпечатки пальцев, когда пальцы отделены от уже начинающего разлагаться трупа.

Если бы труп этой девушки пробыл в воде сравнительно короткое время, люди Сэма Гроссмана просто обсушили бы их мягкой тканью, затем, чтобы избавиться от так называемого “эффекта прачки”, ввели бы под кожу глицерин, а затем они просто сняли бы нужные им отпечатки.

Но, к сожалению, тело пробыло в воде слишком долго. И опять-таки, труп может пробыть в воде достаточно долго, и, тем не менее, смытыми окажутся только те части кожи, которые наиболее часто подвержены трению. Это, как правило, бывает кожа на суставах. В этом случае парни из лаборатории сняли бы осторожно кожу с подушечек пальцев и поместили эти срезы в пробирки с раствором формальдегида. И поскольку рубчики папиллярных линий долго сохраняются на внешней поверхности кожи, лаборанту остается натянуть на себя тонкие резиновые перчатки, осторожно поместить на конец защищенного резиновой перчаткой пальца кусочек кожи, а потом прижать этот палец вместе с кожей, прилипшей к резиновой перчатке, к подушечке с красящей пастой, после чего сделать отпечатки.

Но даже в тех случаях, когда внешние бугорки папиллярных линий оказываются разрушенными, можно все-таки установить рисунок этих линий по следам на внутренней поверхности кожи и получить довольно четкую фотографию его. Для этого требуется снятую кожу прикрепить к картону и снимать под определенным углом и при особом освещении.

Однако труп неопознанной девушки, как оказалось, пробыл в воде около четырех месяцев и техникам из лаборатории пришлось прибегнуть к самому неприятному и наиболее трудоемкому процессу получения нужных отпечатков пальцев.

И все эти высококвалифицированные специалисты принялись колдовать над доставленными в лабораторию пальцами. Каждый палец исследовался в отдельности. Стоя у бунзеновских горелок, лаборанты принялись медленно и методично сушить эти пальцы, пронося их над пламенем то в одну, то в другую сторону, пока каждый из этих пальцев, не был окончательно высушен. И только после этого они смогли наконец коснуться их краской и снять с них отпечатки.

Однако сами отпечатки ещё не могли сказать им, кто была эта девушка.