Поцелуй - Макбейн Эд. Страница 44

Если

Первая

Нежность

Неискренна.

Поцелуй...

Эти губы, горящие в

Поцелуе...

Они только учат

Лгать,

Если

Первая

Нежность

Неискренна.

Поэтому держи меня крепче и шепчи

Слова

Любви

Прямо мне в глаза.

И целуй меня нежно, и обещай

Мне, что твои

Поцелуи не будут лгать.

Поцелуй...

Показывай мне, рассказывай мне о

Счастье...

Потому что я знаю,

Что умру,

Если

Первая

Нежность

Будет

Неискренна.

Последнее слово песни повисло в воздухе, исчезло. Наступило молчание, такое же глубокое и устойчивое, каким до этого был шум. Кто-то выкрикнул:

— Вот это да!

А затем толпа зрителей вскочила на ноги и разразилась громовыми аплодисментами. Кармен вставила микрофон в гнездо стойки, а затем, нежно улыбаясь, молитвенно соединила обе руки и в знак благодарности поклонилась. Зажим с фальшивым бриллиантом при этом движении бросил в зал сноп лучей. Все еще улыбаясь, она запахнула длинное серебристое платье вокруг ног и изящной походкой пошла со сцены. Одна ее рука была поднята в прощальном приветствии. Сноп голубого света сопровождал ее. Часы над баром, обрамленные зеленым неоновым кругом, показывали без двадцати одиннадцать. Карелла и Мейер кивнули друг другу, поднялись со стульев у стойки бара и направились к задрапированному маленькому дверному проему, расположенному справа от сцены.

Она знала, что детективы были здесь, и ждала их.

Они рассказали ей о том прекрасном впечатлении, которое осталось у них после ее...

— Спасибо, я благодарна вам за эту оценку.

Затем перешли к делу.

— По поводу телефонных звонков в то утро...

— Мы снова возвращаемся к телефону, — произнесла она и внезапно стала выглядеть усталой. Она сняла полотенце с крючка на туалетном столике и набросила его на плечи, так что концы достали до чуть опущенных сосков груди, освободившихся от лифчика.

Сидя перед зеркалом в коротком серебристом халате, при свете маленьких светильников она начала снимать грим.

— Вы уверены, что были только два телефонных звонка? Один, который адресован вам, а второй он...

— Да, я уверена.

— Только два звонка, верно?

— Да, я только что вам сказала.

Она наблюдала за ними. Удалены тени под глазами, губная помада. Проступило молодое, свежее, прекрасное лицо.

— Если мы назовем вам несколько имен, может быть, вы вспомните, не упоминал ли Тилли их в разговоре с вами?

— Откуда мне знать? Попытайтесь.

— Рей Андротти, — произнес Карелла, — или Рамон Эндрос.

— Ни одного из них он не называл.

— А как насчет Гофредо Кабрера?

— Нет.

Она сняла с плеч полотенце и вытерла лицо, снимая остатки грима. Внезапно поднявшись, она стремительно прошла по комнате, открыла дверь в ванную и, запирая ее, сказала:

— Я через минуту выйду.

Детективы терпеливо ждали.

Они слышали, как за дверью бежит и плещется вода.

Они продолжали ждать.

Наконец шум воды затих.

Она напевала ту же самую песню, которой закончила свое представление. «Поцелуй». Пять минут спустя дверь открылась. Перед ними была совсем другая женщина. Короткая юбка, белая блузка, туфли на низких каблуках, никакого грима. Она подошла к туалетному столику и стала причесываться.

— Сегодня субботний вечер, — сказала она, — и у меня еще одно ночное представление. Обычно между двумя представлениями я успеваю сходить поесть. Здесь кормят отвратительно.

— Мы вас надолго не задержим, — сказал Мейер.

— Надеюсь, потому что я очень проголодалась.

— Мы только хотим узнать все, что вы можете вспомнить об этом втором разговоре.

— Я рассказала все, что знала.

— Вы уверены, что слышали, как Тилли произнес имя Боулза?

— Это то, что я слышала.

— Потому что если он собирался встретиться внизу на лестнице именно с этим мужчиной...

— И если эта встреча была связана с деньгами... — добавил Мейер. — Вы, помнится, говорили нам, что этот разговор был связан с деньгами, верно?

— Да, я помню.

— Тилли хотел получить остаток денег от Боулза.

— Да, я думаю, что разговор шел об этом. Я говорила, что принимала в это время душ...

— Нет, вы сказали, что в это время одевались, вы не забыли? Это было после...

— В любом случае, я не очень обращала внимание на то, о чем Роджер говорил по телефону.

— Давайте еще раз вспомним эту беседу, хорошо? — предложил Мейер.

— Видите ли, — сказала Кармен, — каждый раз, когда вы, приятели, навещаете меня, я куда-то тороплюсь. И каждый раз вы говорите, что не отнимете у меня много времени. И всегда это кончалось большой потерей времени. Однако на этот раз у меня закончилось представление, и я очень проголодалась. Я хочу пойти куда-нибудь поесть, понятно? Я голодна, я умираю от голода, я умираю...

— Тогда давайте пойдем вместе и поедим, — предложил Карелла и улыбнулся.

Фильм закончился в пять минут двенадцатого. Была холодная лунная ночь, и Эмма предложила пройтись пешком до дома. Она не надела в кинотеатр норковую шубу. На ней было длинное серое пальто, похожее на шинель кавалерийского офицера, и серый шерстяной берет с красной полосой. На Эндрю было то самое пальто, в котором он прибыл из Чикаго. Пальто из верблюжьей шерсти от Барберри. Под пальто у него был коричневый шотландский свитер с шалевым воротником, коричневый шерстяной шарф и коричневые брюки из твида. Ему нравилось быть небрежно, но элегантно одетым, даже если он просто шел в кинотеатр. Он надеялся, что она это оценит, даже если это будет попусту потраченным временем. Он сказал, что не любит кинофильмы, так как считает их оторванными от жизни.

— Вся эта чепуха о проститутке, — произнес он.

— Я думаю, что вы много знаете о проститутках, — сказала Эмма. — Это ведь связано с характером вашей деятельности.

— Ну, скажем так, сталкивался с некоторыми из них.

— Что вы нашли нереального в этом фильме? — спросила она.

Пока они быстро шли по улицам, продувавшимся холодным ветром, он отмечал все несуразности, которые заметил в картине. Она удивилась, как он, оказывается, внимательно следил за действием. Когда наконец они подошли к ее дому, она сказала:

— Спасибо за то, что вы проводили меня. Я очень благодарна вам за это.

— Это не составило мне никакого труда.

Их увидел привратник. Он подошел к стеклянным входным дверям ивзялся за латунную ручку.

— Вы не хотите подняться? — спросила она.

— Добрый вечер, миссис Боулз, — сказал привратник.

— Чашку кофе или что-нибудь еще?

Иногда после полуночи улицы меняют свой облик. В течение одного мгновения то, что казалось цивилизованным, может оказаться враждебным. Сейчас было только двадцать минут двенадцатого, и грабители еще не выползли из своих нор. Закусочные на Кленси, работающие круглые сутки, были заполнены посетителями, большинство которых состояло из людей, возвращавшихся из театров, и туристов. Были среди посетителей местные жители. Все они наслаждались едой перед тем, как отправиться домой на боковую. Полночь была законным часом нечистой силы. Никто не смотрел на часы, висевшие на стене против входных дверей, но каждый житель этого города обладал внутренним чувством времени, которое безошибочно подсказывало, когда пора возвращаться домой. Лучше всего не сталкиваться со всяким сбродом. Они беззаботно болтали, с удовольствием ели и пили, но их внутренние часы работали без сбоя. Все эти люди, если они в своем уме, покинут заведение в двенадцать тридцать, самое позднее — в час ночи. На часы посматривала только Кармен Санчес. У нее ночью второе представление, и к тому времени она должна быть в костюме и гриме.