Закон Свалки - Силлов Дмитрий Олегович "sillov". Страница 2

Думаю, от этого мут поймал сразу два странных ощущения – когда в горле застревает нечто, что ты глотать не планировал, и когда в животе внезапно возникает нарастающее чувство пустоты. Боль-то, она потом приходит, когда тревожный сигнал от поврежденных нервов переварится мозгом и тот выдаст соответствующую гамму острых переживаний. А пока что мут лишь удивился изменениям в организме, настолько, что глаза опустил вниз… и офигел преизрядно, увидев, как из его распоротого брюха вываливаются кишки…

Без кишечника кушать, конечно, неудобно, это ктулху понял сразу. Потому меня отпустил и схватился за брюхо, пытаясь остановить выпадение требухи из пуза. Я же, брякнувшись спиной на землю, постарался принять максимально горизонтальное положение, понимая, что сейчас будет…

Оно все и случилось так, как я предполагал.

Граната Ф-1, застрявшая в горле мутанта, рванула, отчего голова ктулху просто оторвалась на фиг и в облаке из кровавых брызг и фрагментов ротовых щупалец отлетела в сторону – а я ощутил, как вздрогнула земля возле моего уха от удара осколка. Пара сантиметров правее, и мы бы с мутом вдвоем отправились в Край вечной войны, неодобрительно поглядывая друг на друга: мол, одному покушать не обломилось, а второй погиб по-дурацки от собственной же гранаты.

Но мне повезло больше, чем мутанту, который и без головы продолжал рефлекторно запихивать в себя петли кишечника. Впрочем, это меня уже не особенно тревожило, потому я веретеном катнулся по серой траве, вскочил на ноги – и вовремя, ибо на то место, где я только что лежал, рухнул обезглавленный труп мута, весящий, по моим прикидкам, килограммов триста, не меньше…

Иногда я сам себе удивляюсь.

Убить ктулху в контактном бою – это уже подвиг. А завалить «болотника» один на один – это вообще из разряда сказок, которые лучше никому не рассказывать, все равно не поверят.

Да я и не буду.

Больно надо треплом прослыть…

Тем более что в таких стычках не сила решает и не навыки, а банально удача. Не каждому повезет закинуть гранату в пасть мутанта. И вообще больше ни у кого в Зоне, кроме меня, нет такого ножа, как «Бритва», способного с легкостью проре́зать толстенную кожу, которую не пробивает пистолетная пуля, выпущенная в упор. Череда совпадений, не более, благодаря которой я и остался жив.

Хотя жив ли – это большой вопрос.

Плечо, разодранное когтями мутанта, болело зверски. Я приподнял руку, осмотрел ранение…

Первое впечатление – хреново дело.

Плечо пересекали четыре борозды. Судя по виду, довольно глубокие. Поскольку местные монстры не имеют привычки к личной гигиене и маникюру, под когтями твари могли быть совершенно любые бактерии, и это не предвещало ничего хорошего.

Я снял изуродованный наплечник. Спасибо тому, кто его сделал, годная вещь. Если б не эта защита, мут своим ударом просто оторвал бы мне руку. Потом, кривясь от боли, я снял куртку и принялся изучать причиненный ущерб здоровью.

Картина была так себе.

Разорванная кожа, будто по ней мини-плугом прошлись, кровь не фонтаном, но сочится. Бывало и хуже. Но с учетом, что под когтями ктулху наверняка присутствовал инфекционный букет, фиг его знает, чем может закончиться такое ранение…

Сталкерская военно-полевая медицина – штука суровая. С некоторых пор я таскаю в нагрудном кармане плоскую фляжку со спиртом. Не для приема внутрь – пить я хоть и умею, но не люблю, – а исключительно ради таких вот случаев.

В общем, на раны я обильно плеснул спиртом – что бы ни говорили медики по этому поводу, а от дряни, которую могут занести в рану местные мутанты, спирт самая лучшая промывка. Потом я вогнал в себя один за другим три шприц-тюбика: противостолбнячную сыворотку, антибиотик широкого спектра действия и обезбол. Ну и сверху на плечо налепил широкий бактерицидный пластырь. Хорошо, что борговец, с трупа которого я в Припяти снял рюкзак, оказался парнем запасливым и к своему здоровью при жизни относился внимательно. Правда, от смерти это его не спасло, но мне избыточная укомплектованность его аптечки очень пригодилась.

Я подвигал рукой – и еще раз мысленно пожелал всего хорошего конструктору наплечника, ибо конечность хоть и болела, зато двигалась без ограничений. Теперь хорошо б найти какой-нибудь сталкерский бар, чтоб мне руку заштопали. Плечо самому шить неудобно – а несколько швов там точно бы не помешали.

Правда, трофейный КПК показывал, что до ближайшего бара идти километра два по пересеченной местности.

По непересеченной, более-менее приличными дорогами – все четыре.

И не факт, что это решение лучше: на дороги имеют свойство сползаться в поисках добычи как аномалии, так и местное отребье, гордо именующее себя бандитами. И встречи ни с теми, ни с другими в моем замученно-раненном состоянии мне были совершенно неинтересны.

Потому я и двинул по прямой, которая вела через лесок – судя по карте, небольшой, но очень уж неприятный с виду.

Леса в Зоне вообще выглядят не очень.

Стволы корявые, изуродованные радиацией и аномальным излучением.

Листва если и есть, то вечно-рыжая, принявшая в себя во время Чернобыльской катастрофы колоссальные поглощенные дозы ионизирующего излучения и после этого навечно законсервированная Зоной…

Хотя чаще деревья-мутанты вообще листвы не имеют. Зато обладают гибкими ветвями-щупальцами, которыми вполне себе успешно отлавливают что мутантов, проходящих мимо, что зазевавшихся сталкеров.

Этот же лесочек был с листвой, но странного цвета. Даже мне, исходившему Зону вдоль и поперек, пока что не доводилось видеть деревьев с черными листьями. Причем листья были не скукожившимися, не обгорелыми, как можно было бы подумать, а вполне нормальными с виду.

Только черными…

С другой стороны, в Зоне куда ни пойди, обязательно нарвешься на какую-нибудь пакость, по сравнению с которой листва цвета сгоревшего пороха далеко не самый ужасный сюрприз.

Видали и похлеще.

Поэтому я поудобнее пристроил автомат на плечевом ремне, чтобы в случае чего открыть огонь незамедлительно, взял «Бритву» в здоровую правую руку – и вошел в странный лес.

Не было бы мне очень сильно надо побыстрее выйти к человеческому жилью, я б сроду в такой лес не поперся. Всё, что в Зоне непонятно или встречено впервые, лучше обойти стороной.

И на подтверждение этого я наткнулся почти сразу.

Сталкер, видимо, был новичком, недавно перешедшим кордон, и потому нарвался на свою смерть очень тупо. Небось, решил – подумаешь, у деревьев листва черная! Может, от радиации такой цвет приобрела, что ж теперь, по лесу не ходить?

Соответственно, гибкая ветвь одного из развесистых деревьев, мимо которого проходил тот сталкер, арканом оплела его шею, приподняла – и резко насадила на две короткие ветви, торчащие из ствола будто специально. А может, и правда дендромутант целенаправленно отрастил себе пару полуметровых кольев, похожих на большую двузубую вилку. Удобно же. Наколол добычу на заостренные деревянные штыри – и сосешь из нее свежую кровь потихоньку, благо от таких ранений умирают не сразу.

Судя по всему, сталкер перед смертью мучился долго. Его лицо, высохшее, словно у мумии, исказила жуткая гримаса. И отсутствие губ на этом лице объяснялось не процессами гниения, а тем, что несчастный просто отгрыз их себе в приступе болевого безумия.

По-хорошему, стоило бы повернуть назад. Вот только нарастающая боль в плече, пробившаяся через анестезию, свидетельствовала о том, что с раной далеко не все так волшебно, как хотелось бы.

Потому я не стал долго задерживаться возле высохшего трупа, а просто пошел вперед, куда наметил.

Кто-то, наверно, мог бы поставить мне в упрек, что я не снял мертвеца с дерева и не похоронил, – но, случись подобное, упрекающий был бы просто послан в далекое пеше-эротическое путешествие.

Ибо погребение в Зоне процесс не только геморройный, но и в большинстве случаев бесполезный.

Мутанты все равно выкопают останки и банально их сожрут. Поэтому совершенно ни к чему ради мертвого незнакомца горбатиться, ковыряя пехотной лопаткой землю, насквозь пронизанную корнями деревьев. Для близких друзей сталкеры иногда стараются, закапывая их очень глубоко под крестами, увенчанными противогазами. А когда труп тебе никто и ты первый раз его видишь – и фиг бы с ним. Зона уже похоронила его в себе, так что нефиг тревожить свежую могилу, по периметру обнесенную кордоном…