Топор - Макбейн Эд. Страница 27

– У нас в городе нельзя справиться с двумя вещами, – давным-давно кто-то сказал Карелле. – С убийством и наркоманией.

Вот об этом Карелла и размышлял сейчас. Если полицейский оставляет без внимания игру в кости, если он оставляет без внимания водителя, проехавшего на красный свет, если он все это оставляет без внимания, и всякий раз за деньги, что помешает ему оставить без внимания и убийство, если и на этом он сумеет заработать?

Готов ли был Кори так поступить?

Какую сумму он требовал?

Сообразил ли убийца, что есть иной способ заставить Кори замолчать навсегда, исключить возможность того, что он будет требовать еще и еще?

А ведь такая возможность существовала.

К сожалению, только два человека могли это подтвердить. Прежде всего, сам Ральф Кори, но он был мертв. И его убийца, но они не имели ни малейшего понятия о том, кто он такой.

Прошла среда.

А за ней и четверг.

В пятницу состоялись похороны сержанта Ральфа Кори.

Бабушка Кареллы всегда считала пятницу «черным днем». Она не имела в виду пятницу тринадцатого числа и не какую-то определенную пятницу. Она просто была убеждена, что любая пятница – день несчастливый и что, по возможности, лучше в этот день ничего не предпринимать. В пятницу 17 января произошло нечто невероятное.

В пятницу 17 января в следственный отдел по собственной воле явился Энтони Лассер и сознался, что убил своего отца, Джорджа Лассера.

Глава 9

Допрос Тони Лассера оказался таким испытанием, какое ни Хейз, ни Карелла не пожелали бы себе на весь остаток жизни, но пройти его следовало. В конце концов, человек сознался, что совершил убийство.

Они допрашивали его в следственном отделе, сидя возле зарешеченных окон, о стекло которых, сотрясая рамы, бился январский ветер, а в унисон с ним выли радиаторы. Трясся и Лассер, сидя на стуле напротив детективов. Полицейский стенограф был сильно простужен и томился, не отрывая глаз от блокнота, потому что не хотел смотреть на Лассера, который стучал зубами и глотал слюну – казалось, он вот-вот потеряет сознание. Полицейский стенограф чихнул.

– За что вы его убили? – спросил Карелла.

– Не знаю, – ответил Лассер.

– Должна же у вас быть причина.

– Да. Была.

– Какая же?

– Я его не любил, – сказал Лассер и опять затрясся.

– Вы готовы рассказать нам, как все это произошло? – спросил Хейз.

– А что вы хотите знать?

– Когда у вас появилась мысль убить его?

– В какое-то время... на прошлой неделе.

– На прошлой неделе? – удивился Хейз.

– Нет, нет. Разве я сказал на прошлой неделе?

– Именно так вы сказали.

– Я хотел сказать, на той неделе, когда это произошло.

– А когда это случилось, мистер Лассер?

– Перед той пятницей.

– Перед какой пятницей?

– Тре... Да, третьего, в пятницу.

– Продолжайте, мистер Лассер.

– Вот на той неделе у меня и появилась мысль его убить.

– То есть перед Новым годом, хотите вы сказать?

– Да.

– Когда же? На Рождество?

– Между Рождеством и Новым годом.

– Хорошо, мистер Лассер, продолжайте. У вас появилась эта мысль, и что же дальше?

– В пятницу после обеда я вышел из дома.

– А мы думали, что вы никогда не выходите из дома, мистер Лассер.

Лассер несколько секунд не мог совладать с собой: его била дрожь, зубы стучали, руки тряслись. Наконец он сумел собраться с силами и, заикаясь, произнес:

– Обычно я не выхожу. Но на этот раз в... вышел. Уб... бить его.

– Каким образом вы предполагали убить его, мистер Лассер?

– Что? – Каким образом вы намеревались убить вашего отца?

– Топором.

– Вы взяли топор с собой?

– Нет. Я н... нашел топор там. В подвале.

– Топор был в подвале?

– Да.

– Где именно?

– Возле... топки.

– А не в кладовой?

– Нет.

– Вы знали, что там есть топор?

– Что?

– Вы когда-нибудь бывали в этом подвале, мистер Лассер?

– Нет.

– Откуда же вы тогда знали, что там есть топор?

– Что?

– Мистер Лассер, откуда вы знали, что в подвале будет топор?

– Я... я не знал.

– Тогда каким же образом вы собирались убить своего отца?

– Я об этом не д... думал.

– Вы собирались решить это на месте, верно?

– Совершенно верно, – сказал Лассер.

– Ты записываешь, Фил? – спросил Карелла у стенографа.

– Ага, – отозвался стенограф, не поднимая глаз.

– Продолжайте, мистер Лассер, – предложил Хейз.

– Ч... что вы хотите знать?

– Что вы делали после того, как убили его?

– Я...я...я... – Он никак не мог одолеть этого слова. Глотнув, он предпринял новую попытку. – Я... я... я... – Он так дрожал, что слово застряло у него в горле. Он побледнел, и Карелла не сомневался, что через несколько секунд либо его вырвет, либо он хлопнется в обморок. Ему было жаль Лассера и хотелось чем-нибудь помочь.

– Мистер Лассер, может, принести вам кофе? – предложил он. – Хотите выпить чего-нибудь горячего?

– Н... н... нет, – с трудом выдавил из себя Лассер.

– Мистер Лассер, в день убийства вы тоже плохо себя чувствовали?

– Ч... ч... что?

– Когда вышли из дома, я имею в виду?

– Нет, я ч... ч... чувствовал себя хорошо.

– Мистер Лассер... – начал было Карелла, но Хейз его перебил:

– Мистер Лассер, зачем вы нам лжете?

Лассер вдруг поднял взгляд, замигал и снова затрясся.

– Зачем вы говорите нам, что убили вашего отца, когда ничего подобного вы не совершали? – спросил Карелла.

– Я убил!

– Нет, сэр.

– Убил! Ч... что с вами? Р... р... р... разве...

– Успокойтесь, мистер Лассер.

– Разве вы не видите, ч... ч... что я говорю правду?

– Мистер Лассер, человек, который нанес удар топором, был сильным, беспощадным и действовал безошибочно. Вам же трудно даже усидеть на стуле.

– Я это сделал, – сказал Лассер и опять задрожал. – П... поверьте мне. Я это с... с... сделал.

– Нет, мистер Лассер.

– Да.

– Нет. Зачем вы пришли сюда?

– Потому что я уб... уб... уб...

Он не мог произнести этого слова. В мучительном молчании они ждали, пока он справится с ним, и, наконец, когда, словно судорогой, свело и отпустило его тело, он выплюнул его, как кусок грязи, прилипшей к кончику языка.

– Убил! – выкрикнул он. – Я убил своего отца!

– В таком случае, мистер Лассер, – спокойно сказал Карелла, – надеюсь, вы не будете возражать, если мы возьмем у вас отпечатки пальцев и сверим с найденными нами в подвале?

Лассер молчал.

– Мистер Лассер?

Он ничего не ответил.

– Мистер Лассер, – ласково обратился к нему Хейз, – почему вы сегодня вышли из дома?

Лассер вдруг зарыдал. Полицейский стенограф в удивлении оторвал глаза от блокнота, и Карелла взмахом руки велел ему уйти. Стенограф встал не сразу. Тогда Карелла взял его за локоть и поднял со стула.

– А дальше мне не надо записывать? – спросил стенограф.

– Нет, – ответил Карелла. – Если вы нам понадобитесь, мы вас позовем.

– Ладно, – не стал возражать все еще удивленный стенограф и вышел из комнаты.

А Тони Лассер, сидя на стуле возле затянутого легким морозцем окна, продолжал дрожать и всхлипывать.

– Что случилось, мистер Лассер? – спросил Карелла.

Лассер покачал головой.

– Должно быть, что-то случилось, раз вы пришли сюда, сэр.

Лассер снова покачал головой.

– Может, расскажете нам? – участливо предложил Хейз, и Лассер дрожащими пальцами вытащил свой носовой платок, высморкался и затем, по-прежнему заикаясь и всхлипывая, поведал им о том, что произошло.

Кто-то с тихой нью-эссекской улицы с ее домами, выстроенными в стиле эпохи Тюдоров, кто-то из соседей Тони Лассера...

– Не миссис ли Московиц из дома напротив? – спросил Карелла.

– Нет, нет, – сказал Лассер, – нет, не миссис Московиц. Она ужасно надоедливая, но ничуть не злая женщина. Нет, это был другой человек, неважно кто именно, просто сосед.