Удар молнии - Макбейн Эд. Страница 27

— Непременно, сэр.

— И, честно говоря, хотелось бы знать, кто именно.

— И нам тоже. Итак, записываю телефон.

Макинтайр продиктовал номер и сказал:

— Извините за несдержанность.

— Не извиняйся, — донесся голос жены.

Трубку повесили.

Карелла вздохнул и набрал номер. Ему ответила женщина по имени Филлис Фодерман. Она сказала, что муж в больнице, и спросила, не может ли быть чем-нибудь полезна. Карелла представился, сказал откуда звонит и объяснил причину: похоже, кто-то использует имя Кори Макинтайра, и хотелось бы уточнить, где был в четверг тринадцатого октября вечером настоящий Макинтайр. Миссис Фодерман, не задумываясь, сказала, что в этот вечер Диана и Кори Макинтайр были у них на небольшой вечеринке; пришло еще шесть гостей, и все они могут подтвердить этот факт. Карелла поблагодарил и повесил трубку.

В этом городе все зарегистрированные такси должны представлять в Бюро по найму отчет, в котором указывается время вызова, адрес клиента, пункт назначения и время прибытия на место. Дело в том, что мало кто из пассажиров обращает внимание на имя и личный номер водителя, четко обозначенные на приборной доске. Позвонив в Бюро, они могут разыскать пакет или какие-нибудь личные вещи, оставленные по рассеянности в такси. Сопоставив все данные, Бюро выяснит имя и личный номер водителя и поможет найти пропажу. То есть такова теоретическая возможность. На самом деле, почти все забытое в такси исчезает через десять секунд. Но побочный эффект такой системы заключается в том, что полиция может по минутам и по километрам проследить маршрут каждой поездки.

Карелла позвонил в Бюро по специальной линии, работающей двадцать четыре часа в сутки. Привычный запрос — привычный ответ. Он назвался и сказал женщине на том конце провода, что ему нужно узнать, куда доставили пассажира, который вызвал такси на Лорел-стрит 207 примерно в семь вечера тринадцатого октября.

— Компьютер полетел, — послышалось в ответ.

— Да, а когда же он прилетит? — поинтересовался Карелла.

— А кто может это сказать?

— А вручную нельзя проверить записи?

— Нет, все заносится в компьютер.

— Я расследую убийство.

— Как и все мы.

— А домой вы мне можете попозже позвонить? Когда компьютер снова заработает?

— С удовольствием.

Дарси Уэллс велела таксисту ехать в ресторан «Марино» на углу Алстер и Саус Хейли и, расплачиваясь, попросила квитанцию. Ее она немедленно передала человеку, которого принимала за Кори Макинтайра из «Спортс ЮЭсЭй» и который уже ждал ее за столиком. Лет ему, решила Дарси, около сорока, и вид для такого старика вполне приличный. Лицо его почему-то казалось знакомым. Она подумала об этом еще на стадионе, когда они разговорились, но все никак не могла вспомнить, где же они виделись раньше.

— Вы знаете, а я проверила по журналам, — сказала она, а Кори подозвал официанта.

— Простите, не понял, — он наклонился к ней, словно не расслышав.

— Я говорю, хотела убедиться, что вы действительно... — Дарси улыбнулась. — Ну, вот и начала искать ваше имя на той странице, где дают список редакторов и все такое прочее.

— Ах, вот оно что. Ну и как же, я действительно?...

— Да, — Дарси смущенно отвернулась. — Извините, но... в общем, не каждый день вам в дверь стучатся корреспонденты «Спортс».

— Да, сэр, слушаю вас, — подошел официант. — Что вам предложить выпить?

— Дарси?

— Да у меня вроде как тренировки.

— Может, бокал вина?

— М-м... Честно говоря, даже и не знаю.

— Белого вина для дамы, пожалуйста, а я выпью виски со льдом.

— Слушаю, сэр, белое вино и виски со льдом. Принести вам меню сейчас или попозже?

— Попозже.

— Торопиться некуда, сэр, — сказал официант. Благодарю вас.

— А здесь мило, — сказала Дарси, осматриваясь по сторонам.

— Надеюсь, вы любите итальянские блюда.

— А кто же не любит? Просто приходится следить за калориями.

— У нас как-то была напечатана статья, в которой утверждалось, что спортсменам требуется вдвое больше калорий, чем всем нам, грешным.

— Вообще-то, честно говоря, есть я люблю, — призналась Дарси.

— Четыре тысячи калорий в день — дело для бегуна нормальное, — продолжал он.

— А кто считает?

— Ну ладно, — обрывая разговор на гастрономические темы сказал он. — Расскажите мне о себе.

— Знаете, странно, но...

— Можно включить магнитофон?

— Что? А-а. Не знаю, право, мне раньше...

Но он уже поставил карманного размера диктофон на столик между ними.

— Смотрите, если эта штука вас смущает, я могу делать заметки.

— Да нет, наверное, все в порядке, — она с любопытством смотрела, как он по очереди нажимает кнопки.

— Красный сигнал означает, что диктофон включен, зеленый, что идет запись, — пояснил он. — Вы что-то начали говорить.

— Только что ваши вопросы заставили меня задуматься. Правда, теперь ведь и не вспомнишь, когда мне понравилось бегать. Знаете, что сказала моя мама?

— Ваша мама?

— Да, когда я позвонила ей. Она сказала, что...

— Вы звонили ей в Огайо?

— Ну да, конечно. Ее маленькую Дарси не так уж часто интервьюируют.

— Она была рада?

— Еще бы! Едва не расплакалась от радости. Смотрите-ка, а ведь эта штука крутится, — она указала на диктофон. — В общем, она сказала, что я начала бегать, потому что за мной постоянно гонялся брат.

— Очень славная история.

— Но мне-то кажется... В общем, я по-настоящему задумалась об этом... и, по-моему, я начала бегать потому, что такое чудесное ощущение испытываешь... не знаю, понятно ли я говорю.

— Вполне.

— Белое вино, прошу вас, — подошел официант и поставил бокал перед Дарси. — И виски со льдом, сэр.

— Спасибо.

— А теперь можно принести меню, сэр?

— Чуть позже.

— Благодарю вас, — официант удалился.

— Я имею в виду, не просто физически... То есть и в этом смысле тоже, конечно. Словно все тело поет.

— Понимаю.

— Но тут еще и душа, вроде, участвует. Во время бега я ни о чем другом думать не могу, только о беге.

— Ясно.

— Просто голова для всего другого закрыта, понимаете?

— Да.

— В голове все так чисто, светло. Я слышу только собственное дыхание, а больше ничего не слышу во всем мире.

— Да.

— А всякие там проблемы, всякая там чушь, она просто исчезает, понимаете? Это как если бы... словно снег идет где-то у меня в голове и покрывает белым весь мусор, смывает всю грязь, и все становится чистым, светлым и свежим. Вот что я чувствую во время бега. Словно во всем мире Рождество. И все бело и прекрасно.

— Да, — сказал он, — понимаю.

Карелла снова позвонил в Бюро по найму, на сей раз из дома.

Было девять тридцать. Близнецы уже спали, а Тедди устроилась напротив него в гостиной, внимательно изучаю колонку «Требуется» в вечерних и утренних газетах, делая пометки время от времени. На сей раз к телефону подошел мужчина. Карелла попросил позвать свою прежнюю собеседницу.

— Ее нет. Она ушла домой в восемь. Я отпустил ее.

— А как там компьютер поживает?

— Как это понять «поживает»? Прекрасно поживает. А как еще ему поживать?

— Когда я звонил в половине восьмого, он не работал.

— А сейчас работает.

— Она не передала вам, что я жду звонка? Говорит детектив Карелла. Я веду дело об убийстве.

— Нет, вроде не вижу никаких записок.

— Ладно, это по поводу вызова по адресу Лорел-стрит, 207...

— Дата?

Карелла представил себе, как этот человек сидит у себя перед компьютером и нажимает кнопки.

— Тринадцатое октября.

— Время?

— Примерно семь вечера.

— Лорел-стрит, 207, — повторил мужчина.

— Да.

— Есть, нашел.

— И куда же они поехали?

— Саус Хейли, 1118.

— Это в Айсоле?

— Да.

— В котором часу доехали до места?

— Без четверти восемь.