Ген бесстрашия - Антонов Антон Станиславович. Страница 42

Ни суд чести, ни командование войска не были властны над этими наградами. Только мотогальник, вручивший каждую из них, мог забрать ее обратно.

Последнюю из трех снял с груди Забазара сам четырежды генерал Набурай. Забазар перенес это стоически, но когда через проход в строю вперед вышли дети в ритуальных одеяниях мотогальника За’ — разжалованный генерал невольно отшатнулся. Не было позора страшнее, чем терпеть унижение от детей.

Так думал Забазар, пока из строя не вышел его старый анда, вечный побратим и добрый друг вице-генерал Забайкал[Как читатели, наверное, уже поняли, инопланетные имена в этом повествовании адаптированы к русскому слуху и письму. Точное воспроизведение этих имен невозможно без использования специальной трнскрипции, а воспроизведение, максимально приближенное к оригиналу, может оказаться неблагозвучным и неудобным для произношения. Точно так же, как имя Чингисхана может быть написано многими способами — Темучин, Тэмучжин, Темуджин et cetera — моторо-мотогальские имена могут писаться и иначе: например, Дзубэйгыл, Дзубэзыр, Тыртэхан, Бондубэй и т.п. Но автору показалось предпочтительным то написание, которое представлено в тексте. То же самое касается имен представителей других рас.. Они не виделись давно, ибо жизнь раскидала побратимов — но все равно у Забазара не было родных и друзей более близких.

— Ты недостоин зваться гордостью мотогальника Заба, — произнес Забайкал, и голос его дрогнул, а в глазах стояли слезы. — Отныне ты позор нашего рода и нет тебе прощения.

Тут Забазар опустил голову так низко, как только мог. Маршал Караказар добился своего. Теперь поверженный генерал больше не выглядел прославленным воином, страдающим невинно. Он казался униженным и растоптанным до такой степени, что даже смерть от собственной руки не в силах избавить его от этого кошмара.

И тогда маршал решил добить его окончательно.

— А дабы презренный Забазар до конца осознал всю глубину своей вины и позора, — произнес он размеренно и веско, — я от своего имени лишаю его права на почетную смерть от винного спирта, ибо в нем заключен дух Всеобщего Побеждателя, который не должен и не может соприкасаться с жалкой кровью труса и изменника. Умри в бою и унеси с собою побольше врагов — тогда и только тогда тело твое не будет подвергнуто поруганию и выброшено на съедение падальщикам. Кровь смывает позор, и смерть в бою почетна для всех.

И тут случилось неожиданное. Забазар поднял голову и расправил плечи. Он расставил ноги так, как это могут делать в строю только командиры высокого ранга и прокричал, чтобы слышали все солдаты, до последнего дня бывшие в его подчинении:

— Да здравствует моторо-мотогальское иго!

И солдаты не могли не ответить на этот возглас. Громогласное «Ура!» разнеслось над строем, и улыбка тронула губы разжалованного генерала.

Он повернулся к маршалу Караказару, скользнул взором по фигуре дважды генерала Бунтабая, а почетного главнокомандующего не удостоил даже взгляда. И произнес, не обращаясь ни к кому конкретно:

— А кто сказал, что я вообще собираюсь умирать?

46

Генерал Бунтабай так торопился убраться из опасной зоны вблизи Роксалена, что совершенно забыл о миламанах и людях, которые остались на планете.

Впрочем, его можно понять. Ген бесстрашия, никак не дающийся в руки, настолько надоел Бунтабаю в бытность его начальником разведки Генштаба, что получив шанс избавиться от этого бремени, дважды генерал поспешил им воспользоваться.

Теперь его гораздо больше интересовал Рамбияр, где миламаны остались практически без поддержки с родины. У родины все силы отнимал новый плацдарм, который тянулся от границ скопления Ми Ла Ман почти до Роксалена.

Впрочем, Роксален теперь попал в ничейную зону. Поскольку о разбившейся канонерке все забыли, мотогалов она больше не интересовала, а миламаны не могли к ней пробиться, поскольку между Роксаленом и Ми Ла Маном противник выстраивал новое кольцо окружения и делал это весьма усердно.

Даже бывший генерал, а ныне подполковник Забазар вспоминал о Роксалене все реже, ибо его захватила новая идея.

Странная прихоть нового младшего помощника запасного адъютанта Всеобщего Побеждателя вице-маршала Набурая, возжелавшего провести смотр отрядов камикадзе 13-й штрафной эскадры обернулась его беседой с подполковником Забазаром с глазу на глаз, к которой присоединился по личному каналу связи вице-маршала и сам запасной адъютант. Слишком уж интересной была тема.

Забазар напомнил Загогуру о сигнале шпионского маяка, который почти наверняка идет прямо от планеты носителей гена бесстрашия. Сейчас в связи с обострившейся ситуацией на фронте про этот ген и эту планету мало кто вспоминает. Больше того, об этой истории предпочитают не говорить вслух, поскольку именно эпопея с поисками злополучного гена привела к катастрофическим последствиям на Рамбияре и на Роксаленском направлении.

Но отряд камикадзе тем и хорош, что любой его корабль можно без проблем списать, как погибший в бою при совершении подвига.

Правда, корабли эти находятся в таком состоянии, что неизвестно, сумеет ли хоть один из них пересечь половину Галактики, не развалившись по пути. Воистину эти осколки былой славы годятся только для совершения подвигов.

— Я готов рискнуть, — сказал подполковник Забазар, и это само по себе опровергало любые разговоры о его трусости.

Пожалуй, у того, кто бросает себе под ноги гранату в надежде унести с собой на тот свет хотя бы десяток врагов, больше шансов выжить, чем у того, кто отправляется в неисследованную часть Галактики на корабле штрафной бригады камикадзе.

— Штрафная эскадра готовится к переброске на Рамбияр, — сообщил запасной адъютант Всеобщего Побеждателя через несколько дней, когда Забазар и Набурай снова уединились и вышли на связь с резиденцией вице-генералиссимуса.

Во всей эскадре о переброске знали только командующий и его начальник штаба, а простому подполковнику знать такие секретные сведения не полагалось. Но Забазар мог догадаться и без посторонней помощи. Выбор был невелик — либо Рамбияр, либо Роксаленский плацдарм. На других участках фронта сейчас активных боевых действий не велось, и штрафники там были ни к чему.

— По пути у тебя будет возможность проверить корабли. Выбери три самых надежных. На Рамбияре мы их спишем. Все равно от бригады ничего не останется.

— А команда?

— На твое усмотрение. Командир бригады будет знать, что у тебя спецзадание, для которого нужны лучшие из лучших.

— Командир будет знать, какое именно задание?

— Нет. Хотя он должен погибнуть со всей бригадой, но лучше не рисковать.

— Хорошо. Но мне понадобятся ученые. Я сам ничего не смыслю в генах и не думаю, что другие штрафники разбираются в этом лучше.

— Все предусмотрено. На днях в метрополии разоблачен заговор среди разработчиков биологического оружия. Они прекрасно разбираются в генах.

— Заговор настоящий или как обычно? — со свойственной ему прямотой спросил Забазар.

— В Мотогаллии все заговоры — настоящие. Ты слышал о докторе Нарангае?

— Он еще жив? — удивился Забазар.

— Он слишком ценный специалист. Но на этот раз его твердо решили ликвидировать. Предполагалось испытать на нем одно из его собственных изобретений, но я задействовал кое-какие связи…

— Возможности мотогальника На’ безграничны, — понимающе кивнул Забазар.

— Как бы то ни было, доктор Нарангай приговорен к пожизненной ссылке в отряд камикадзе в качестве старшего полевого медика. Отчасти именно поэтому твоя бригада должна погибнуть в полном составе.

— Интересно, а меня вы тоже решили записать в мертвяки?

— Пусть это тебя не беспокоит. Ты мне еще понадобишься по возвращении. Так что тебя запишут в пропавшие без вести. Устроит тебя легенда о многомесячных скитаниях в джунглях Рамбияра, в одиночку среди врагов?

— Обо мне рассказывают много разных легенд, — уклончиво ответил Забазар. — Но вот что меня не устраивает, так это личность куратора рамбиярской операции.