Вечерня - Макбейн Эд. Страница 10

В этом штате законы об оружии строгие. Перед тем, как отправиться в магазин и выбрать на полке пистолет, вам нужно получить разрешение. И вам понадобится ужасно убедительная причина для того, чтобы хотеть иметь это разрешение! К тому же неизвестно, как далеко придется ехать, чтобы купить оружие. Даже в соседних штатах, разве там владельцы магазинов не должны зарегистрировать ваше заявление в полиции задолго до того, как позволят вам покинуть магазин с оружием в руках? Так где же законы помягче? За рекой или за лесом? Сколь далеко на север, восток, юг или запад? Где же в этих окружающих тебя Соединенных Штатах человек может легально купить пистолет, чтобы убить мужа или мать, или, еще лучше, двух говорящих по-испански головорезов, которые назвали ее тюремной кличкой, ее уличным именем из Буэнос-Айреса?

Где?

Она живет с полицейским и лично знакома в этом городе по крайней мере с тремя дюжинами копов, она ужинала с ними, бывала в их домах, но ни одного из них она не может спросить о том, как достать... ага, может быть... да, это — шанс! Эйлин Берк! Надо позвонить ей и пригласить на обед. Эйлин работает в полиции. Можно случайно завести разговор о том, как и где люди могут приобрести огнестрельное оружие в этом городе, — нет, она слишком умна, она тут же поймет, немедленно догадается, что это сама Мэрилин ищет оружие. И, кроме того, она пока еще даже не уверена, любит ли ее Эйлин. Не уверена, коли на то пошло, любит ли ее хоть кто-нибудь из друзей Уиллиса. Проститутку. Бывшую проститутку.

Проститутки знают людей, которые знают, где достать оружие.

В Хьюстоне она бы знала, где достать оружие.

В Буэнос-Айресе она бы знала, где достать оружие.

Но оно потребовалось ей здесь и сейчас, а она слишком долго отсутствовала в этой жизни.

Или нет?

— Если вы ищете мотив, это может быть мотивом, — сказал Хейз и протянул через стол пачку листов. Это было что-то вроде писем тех давних лет, когда их печатали, а потом копировали на мимеографе [11]. Сейчас их печатают на компьютере, а затем делают фотокопии. Несколько полосок поперек страницы, появившихся при копировании, были единственным доказательством размножения текста. Кареллу заинтересовало, сколько же копий было изготовлено? Любопытно, как обходились до того, как был изобретен ксерокс? Ксерокс? Да это уже каменный век! Вот телефакс в клерикальном отделе — это настоящее чудо!

"Мои друзья-прихожане!

В течение последних недель отец Майкл, патер, призванный направлять паству церкви Святой Екатерины, не раз пользовался амвоном для площадной брани в адрес..."

— Что это за «площадная брань»? — спросил Карелла.

— Читайте дальше, — сказал Хейз, — и станет понятно, «...площадной брани в адрес наших прихожан. Он позволял себе ругаться, придираться, укорять, поносить и бранить...»

— Теперь понятно, что я имел в виду? — спросил Хейз.

Карелла только хмыкнул.

"...добрых и порядочных людей нашего прихода за то, что им не удается выполнить их денежной обязанности — вносить еженедельную десятину во имя Господа Бога нашего. Он отмечал, что десятина упоминается в Священном писании не менее сорока восьми раз. Он счел уместным привести нам несколько мест из Ветхого Завета, включив их в последнюю воскресную проповедь в такое время года, которое более созвучно возвышенным материям. Я хотел бы процитировать его:

"Со времен отцов ваших вы отвернулись от Моих наставлений и не следуете им. Вернитесь ко Мне и Я вернусь к вам, говорит Владыка гостиям.

Но вы говорите: «Как мы вернемся?»

Может ли человек обкрадывать Бога? Да, вы обкрадываете Меня. Но вы говорите: «Как мы обкрадываем Тебя?»

Вашими десятинами и пожертвованиями. Вы прокляты проклятием, ибо вы обкрадываете Меня.

Принесите полную десятину в хранилище, тогда пища появится в Моем доме!"

И это говорит духовный пастырь, который от своих прихожан не видел ничего, кроме доброты и щедрости. Мои друзья-прихожане! Я хотел бы предложить свою цитату из Святой Библии. Это Евангелие от Иоанна, глава 2, стихи 14-16:

"И нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели менялы денег.

И сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов, и деньги у менял рассыпал, а столы их опрокинул.

И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда, и дома Отца Моего не делайте домом торговли!"

Отец Майкл Берни делает дом Отца Нашего домом торговли!

Все мы хорошо знаем наши обязанности перед Господом, мы хорошо знаем, что пять процентов наших годовых доходов следует отдавать церкви, делая еженедельные пожертвования. Но мы не хотим превращаться в паству счетоводов. Пусть отец Майкл еще и еще раз пересчитает пожертвования, а потом сосчитает и свои молитвы. Благородный слуга Господень должен извиниться с амвона за обвинения в обкрадывании..."

— Обратите внимание на последнюю строку, — сказал Хейз.

"...обкрадывании Господа! Гордыня предшествует разрушению, а высокомерный дух — падению.

Ваш во Христе, Артур Л. Фарнс".

— Да... — протянул Карелла, возвращая письмо.

— Догадываюсь, что сумасшествие вы исключаете сразу же, кто же станет писать такое письмо-обращение ко всей пастве, чтобы потом взять и прикончить кого-то. Но предположим...

— Угу.

— ...предположим, этот малый действительно сошел с ума и ухлопал священника. По-моему, это какой-то чертовски злой тип. Я не католик, поэтому я не...

— Я тоже, — сказал Карелла. Он считал себя падшим католиком; его мать говорила: «Как тебе не стыдно!»

— ...я не знаю, как далеко можно зайти, если начать катить бочку на священника, назначенного в ваш приход, если он на самом деле вам назначен, — вот чего я не знаю.

— Я тоже.

— Ну, допустим, его прислали и, допустим, вам не понравилось, как он выговаривает вам за ваши долги...

— Вашу десятину.

— Один черт. Тогда вы пишете письмо... для чего? Чтобы отозвать его? Так это делается в католической церкви? Отозвать священника, который не ужился с паствой?

— Честное слово, не знаю.

— И я тоже.

— Или же вы пишете ему предупреждение о том, что, если он не прекратит своих нападок, вы опрокинете его столики? Хочу заметить, Стив, что многое в этом письме звучит как предупреждение.

— С чего ты это взял?

— А вам не кажется, что упоминание о менялах в храме похоже на предостережение?

— Нет.

— Разве?

— В самом деле, не кажется. В чем еще ты видишь предостережение?

— В чем? О'кей, где еще? Например, что вы скажете об этом месте? Так-так-так... вот. «Пусть... сосчитает свои молитвы...» Разве не похоже на угрозу?

— Нет.

— Заставить человека считать свои молитвы? По-вашему, это — не угроза? Пусть сосчитает свои молитвы, пока не поздно!

— А где он говорит это?

— Что «это»?

— "Пока не поздно"?

— Этого нет. Я экстраполирую его мысль.

— А что значит — «экстраполировать»?

— Это значит — делать вывод из того, что уже известно.

— Откуда ты это знаешь?

— Случайно.

— На мой взгляд, если человека просят сосчитать свои молитвы, это вовсе не обязательно должно означать предупреждение.

— Ладно, а вот тут? «Благородный слуга Господень должен извиниться с амвона за обвинения в обкрадывании Господа!» Иначе... Так?

— Где говорится «иначе»?

— Вот здесь. «Гордыня предшествует разрушению, а высокомерный дух — падению!»

— Это не значит «иначе».

— Это кодовое обозначение для «иначе». Послушайте, вы не хотите побеседовать с этим малым; тогда мы не пойдем к нему, так что забудем об этом! Я только думал...

— Похоже, он очень набожный человек, вот и все, — сказал Карелла. — Такие люди везде есть.

«Как мой отец, — подумал Хейз, но вслух не сказал. — Он и Коттоном меня назвал в честь священника-пуританина».