Берег бесконечности - Макдевит Джек. Страница 30

Ей вспомнились страшные первые дни после того, как Эмили пропала, когда они ждали известий. Родители пытались ее защитить, уверить, что Эмили возвращается домой, что она куда-то поехала и скоро объявится. Но Ким видела пустоту у них в глазах, слышала, как напряженно звучали их голоса. Они знали.

Наверное, они с самого начала полагали, что ее не найдут живой. Убийства в Экватории случались крайне редко, в год их набиралось не больше полудюжины при населении в шесть миллионов. Обычно это бывали бытовые убийства, и только иногда — какой-нибудь маньяк. Убийца Святой Лука, названный так, потому что к телам своих жертв прикалывал стихи из Библии, бушевал на западном побережье два года и убил за это время семь человек. За последние десятки лет это был самый страшный случай.

И что больше всего должно было поразить родственников Эмили, это то, что загадку так и не решили. Тело найдено не было.

Так что по сравнению с этим могла значить небольшая взятка?

Ким набрала код Солли, и он появился на экране — вопреки ожиданию не очень удивленный.

— Можем ли мы это устроить? — спросила она.

Он поглядел на нее неодобрительно:

— Моя прекрасная подруга входит в штопор?

— Да, — ответила она. — Если это требуется. Можно это устроить?

— Я кое-кого знаю, — сказал он.

— И сколько это будет стоить?

— Не знаю. Может быть, пару сотен. Я позвоню тут разным людям, а потом свяжусь с тобой.

Ким собиралась позавтракать с представителем Теософского общества братом Кендриком. Ее целью было не просить пожертвований, а убедить Общество, что никаких пагубных долгосрочных эффектов от проекта «Маяк» не будет. А это, как она надеялась, приведет к тому, что Общество перестанет выступать молчаливой оппозицией Института.

Они завтракали в «Кашмире», где специализировались на кухне архипелага Себастьян. Брат Кендрик выразил озабоченность Общества по поводу того, что серия новых звезд может сделать необитаемым пространство объемом в восемь миллионов кубических световых лет.

Ким указала, что никаких человеческих поселений нет вблизи зоны, которую техники называли целевой.

— А не человеческих? — спросил он.

Этот вопрос застал Ким врасплох.

Брат Кендрик, как почти все обитатели Гринуэя, был человеком неопределимого возраста, но предпочитал проповедовать, а не разговаривать. Его манера выдавала лишь слегка скрытую покровительственность, взгляд не отрывался от глаз Ким, и было очевидно, что он говорит, преодолевая тщательно контролируемую злость. У него была аккуратно подстриженная черная борода и длинные волосы. Теософы не были рабами моды.

— В этой зоне их нет, — сказала Ким. — Мы специально провели обширные наблюдения, чтобы убедиться…

— А сколько звездных систем находятся в поражаемой зоне? — спросил брат Кендрик.

— Несколько сотен.

— Несколько сотен. — Он произнес это так, будто подобное число граничило со святотатством. — И вы проверили каждую планету всех этих систем?

— Не всех, — признала Ким. — Почти все системы представляют собой множественные звезды, которые не могут удерживать планеты на стабильных орбитах. У других нет миров в биозоне…

— Доктор Брэндивайн! — Он выпрямился, весь — борода, глаза и прямой позвоночник. — Истина такова, что мы до сих пор мало что знаем о происхождении жизни, и потому мне кажется несколько самоуверенным заявление, будто мы умеем определять хоть сколько-нибудь достоверно, каковы необходимые для нее условия. Единственное, в чем мы можем быть уверены, это в том, что несколько сот звездных систем в ближайшее столетие получат мощную лучевую ванну. И мы можем уничтожить как раз то, что мы ищем.

Появился официант. Ким заказала салат. Подобные споры не вызывали у нее аппетита. Ее собеседник заказал блюдо из вареного риса и угрей.

— Брат Кендрик, — сказала она, — мы с самого начала осознавали эту опасность и за четырнадцать лет провели большую работу, чтобы удостовериться: никто не пострадает.

Он заговорил менее враждебно:

— Я знаю, что вы хотели поступить правильно, доктор Брэндивайн. Но нам кажется, что мы слишком бесцеремонно взялись за такое дело.

Официант принес вино, и Ким предложила тост за Теософское общество. Брат Кендрик заколебался:

— В этой ситуации, боюсь, это может быть неуместно. Давайте лучше выпьем за ваше здоровье, доктор Брэндивайн.

Вино было безвкусным.

— Я вас могу заверить, что мы сделали все, что было в пределах разумного.

— Кроме одного: не отменили программу.

Кендрик был одет в белую рубашку с серой лентой и серый пиджак. Глаза у него были того же оттенка, и была в нем какая-то общая серость, наводящая на мысль, что он изжил в себе человеческую природу и его ничем не проймешь. Ким ощущала всю тяжесть его моральной правоты.

— Когда испытывали первую водородную бомбу, — сказал он, — существовали определенные опасения, что взрыв вызовет цепную реакцию. Взорвет всю планету. Ученые интуитивно понимали, что шанс на это очень мал, и потому рискнули. Рискнули всем, чем мы были тогда и чем могли стать потом. — Кендрик посмотрел на бокал и осушил его залпом. — Доктор Брэндивайн, чем отличается их поступок от того, что сделал Институт?

— В этой зоне не было никого, — повторила она. — Никому не мог быть причинен вред.

На его медальные черты упала полоска солнца.

— Будем надеяться, что вы правы.

Ким была рада вернуться к себе в кабинет. Когда Мэтт спросил, как прошел завтрак, она пожаловалась, что брата Кендрика не удалось сдвинуть с места. Никакие аргументы об условиях, которые должны создаться, чтобы появились органические молекулы, на Кендрика не действуют.

— Он считает, что любые меры, кроме непосредственного осмотра, неадекватны.

— Жаль, — сказал Мэтт. — Но мы должны были попытаться.

— В следующий раз говори с ним сам.

— Я говорил с ним в прошлый раз. — Мэтт постукивал пальцами по столу. — Я надеялся, что он восприимчив к женскому обаянию.

— Ты у меня в долгу, — сказала Ким.

Он кивнул.

— За мной завтрашний ланч. Кстати, тебя искал Солли.

Солли в данный момент находился на семинаре, и ей пришлось ждать до конца дня, чтобы с ним поговорить. Его изображение появилось у нее на экране, когда она уже собиралась домой.

— Не выходит, — сказал он.

— С Архивами? Я думала, у тебя там есть концы.

— У них сейчас большая чистка. Очевидно, поймали одного из своих сотрудников, когда тот средства Архивов переводил на собственный счет. — Солли пожал плечами. — Так что извини.

В этот вечер Ким ужинала на острове Калико с молодым человеком, знакомым по «Рыцарям моря». Он был из тех, кто не делает изо всех сил карьеру, но и не отдается целиком неразбавленной лени. По этому среднему пути сейчас шли многие, держась подальше от всего, что рутинно требовало бы их времени, а вместо этого следовали различным академическим или другим интересам. Они посвящали жизнь любительским спектаклям, или шахматам, или уоллболу. Разъезжали по пляжам планеты, если позволяли средства. Жизнь коротка, утверждал сегодняшний кавалер Ким, хотя теперь жизнь была длиннее, чем во все прошлые времена. Он посвящал свое время поискам «Марморы» — магнитно-левитационного брига, исчезнувшего где-то в средних северных широтах другого полушария.

— Найду «Мармору», — говорил он, — и тогда моя жизнь будет прожита не зря.

Он говорил, как Кайл Трипли.

Как Эмили.

Может быть, как она сама.

10

Capa Трипли Бейнс, мать Кайла, вдова, жила теперь в Орлином Гнезде, где жила и во время происшествия. Поиск дал несколько строчек сведений и пару картинок. Женщина любила официальную одежду и была очень эффектна, даже несмотря на возраст. По ее поведению было ясно, что она полностью осознает свой шарм.