Чертов менталист 2 (СИ) - "Тин Тиныч". Страница 16

— Воздушные танцы? — переспросил я.

— Ой, да левитация обычная, — отмахнулась Милана. — Главное вспорхнуть и удержаться до конца мелодии. Ну и руками какие-нибудь красивые движения изобразить. Или костюмом поразить, чтоб шелк по всей сцене метался. Но это для богатеньких, — скривилась она.

Из последней оговорки я сделал вывод, что Сонцова свою семью к богатой не относит. Но как же тогда ее братишка Павел, который себе террариум завел? Увлечение далеко не из дешевых. Не знаю, сколько стоит та хтонь, что я собственноручно усадил в банку, но думаю, явно дороже нашего сегодняшнего обеда, а он вышел мне в круглую копеечку, потому что я экономить не стал. Знакомство с Миланой было весьма многообещающим, и я хотел как можно надежнее привязать к себе будущего союзника.

Меж тем прибыл курьер, и я принялся выгружать на стол многочисленные коробочки, судочки и баночки.

— У тебя такой зверский аппетит? — ехидно поинтересовалась Сонцова, но я услышал, как предательски заурчал ее живот.

— Я всего лишь предусмотрительный человек, — пожал я плечами. — Аппетит ведь приходит во время еды. Не хотелось бы встать из-за стола голодным.

На этом свое остроумие Милана решила временно притушить, чему я был искренне рад. Говорить с набитым ртом — удовольствие ниже среднего. Равно как и парировать колкости в свой адрес, особенно когда требуется не жестко осадить собеседника, хлопнув его по рукам, а нежно отбить пас, продолжая игру.

Младший братец Сонцовой появился абсолютно невовремя и даже без стука. К черту условности! Мы еще даже по кусочку деликатесов не успели попробовать, только-только открыли крышки у всех емкостей, как он распахнул дверь и вошел внутрь.

— О, привет! А что это вы тут делаете? Вау, красиво жить не запретишь! — потянулся он немытыми руками к икорному бутерброду, как я, мгновенно сориентировавшись, всучил ему банку со сверчком, одновременно загородив собой проход к столу.

— Павел, срочно спасай Иветту. Боюсь ошибиться, но у нее начинается кладка, — сказал я проникновенным голосом, одновременно дав легкий импульс куда надо, чтобы парень проваливал восвояси. Третий в этой комнате лишний, тем более столь шумный и невоспитанный.

Что-то слишком часто я начал своим даром пользоваться. Хорошо это или плохо? Да и неважно. Главное — чтоб не застукали!

— Ты ж моя хорошая! Нагулялась? А теперь поехали домой. Не бойся, я с тобой, — заворковал он над банкой и покинул комнату, даже не попрощавшись.

Я ошалело посмотрел ему вслед. Милана по-своему истрактовала мой взгляд и бросилась объяснять:

— Пашка он… с особенностями. У него с социализацией дела неважно обстоят.

— Только вот он сам так не считает, — заметил я.

— Именно, — вздохнула девушка. — В этом-то и проблема. Он запросто может ворваться на чужую тусовку, будто он там завсегдатай, огорошить всех разговорами на только ему интересные темы, а потом еще и подбить народ на что-нибудь непристойное.

— И сколько раз он тебе вечеринки портил таким образом? — безошибочно догадался я.

— Лучше молчи, — покачала головой Сонцова. — И да, самый богатый в нашей семье он. Только фиг кому он деньгами поможет.

— Наследство? — я решил поиграть в угадайку.

— Нет. Ферма. Он же своих насекомых на продажу разводит. К нему знаешь какая очередь стоит из всяких любителей экзотики? А он цены ломит ого-го какие. И всё на сберегательный счет кладет. Максимум может из своих подарки на Новый год организовать. И то предпочитает делать вид, будто забыл, что праздник на носу, а покупать ему абы что не хочется.

— Так дарил бы деньгами, — хмыкнул я.

— Я тебя умоляю! — Милана грустно рассмеялась. — Он, наверное, единственный, кто в нашей семье грустил, когда окончательно были упразднены монеты. Как услышал о реформе, тут же все свои заначки распотрошил и поволок в банк сдавать. Тяжеленный рюкзак, между прочим, получился. Я пыталась его поднять, поняла, что так можно и поясницу сорвать.

— И сколько ему лет?

— Девятнадцать.

— Учится?

— Нет, — помотала головой девушка. — От отца у него дар природника, но братец счел, что и так всё знает превосходно безо всяких преподавателей. Учиться в государственной академии — терять еще пять лет на отработках. Заниматься в частной — тратить деньги, а для Паши это серпом по нежному месту. И вообще он очень занят, у него же ферма, где постоянно кто-то рожает, кто-то заваливается в спячку, а кто-то жрет как не в себя.

С этими словами она подхватила вилкой рулетик из баклажана с сыром и с мрачным видом принялась его жевать.

— И он, такой самостоятельный, до сих пор живет с родителями? — уточнил я.

Не то чтобы мне так хотелось знать всё-всё про товарища Пашу, но просто стало интересно.

— Разумеется! — хмыкнула Милана, расправившись с рулетиком. — За квартиру платить не надо. Еду готовят. Комнаты убирают. Так с какой стати ему уходить оттуда?

— А если захочется девушку к себе привести?

— Да он скорее на какой-нибудь мадагаскарской лягушке женится! — в сердцах высказалась девушка. — И вообще, что мы все о нем да о нем, будто других тем для разговора нет!

В итоге, когда я через пару часов вышел из комнаты Миланы, нагруженный мусорными пакетами с опустевшими емкостями из-под еды, в голове моей тщетно пытались улечься самые разнообразные сведения о магии воздуха, личности Агнессы Игнатьевны Вилюкиной, её сына, уволившихся преподавателей, а также доброй половины всех студентов-воздушников. Девушке надо было выговориться, а я оказался удачным слушателем: внимательным и не перебивающим.

В итоге мы обменялись контактами, а вдобавок условились. Один стук в стену: я настороже и прислушиваюсь. Два стука в стену: срочно нужна помощь, я выбегаю и ломлюсь к ней в дверь. Быстрый тройной стук с ее стороны, тройной стук с моей стороны: проверка связи и повод заглянуть в сообщения дальфона.

Я зашел к себе, оделся по-уличному, подхватил пакеты и отправился к мусорному баку. Избавился от лишнего и… понял, что возвращаться в общежитие не хочется. А вот навестить бармена будет в самый раз.

Как обычно, устроившись в уголке прямо у самой стойки, я дождался, пока взгляд Александра остановится на мне, и кивнул, что автоматически запускало процесс священнодействия над коктейлем.

Кто-то сел на высокий барный стул рядом со мной. Я не стал смотреть, кто это. Слишком много неупорядоченной информации бурлило в голове после общения с Миланой и требовало раскладки по полочкам.

— Постой. А я, кажется, тебя знаю. Ты ведь Валерьян Изюмов?..

Давненько меня так не называли, уже целый месяц как. Я медленно поднял голову и повернулся в сторону нежданной собеседницы…

Глава 9

— Вы слегка ошиблись, Марьяна Варфоломеевна. Но это и понятно. Я не так давно вышел из отцовского рода, и вы вряд ли могли об этом знать, если только не следили пристально за моей судьбой. Теперь я граф Валерьян Птолемеев.

— Надо же, — слегка удивилась моя соседка-математичка. — Представляю, как на тебя разозлился отец. Князь Изюмов мне показался весьма амбициозным человеком, а ты к тому же его старший сын, если я правильно помню…

— Отец и сестра несколько недель назад погибли во время пожара, когда сгорело поместье. Но да, вы правы: он был крайне сердит, когда узнал, что я больше не ношу его фамилию.

— Мои соболезнования, Валерьян. Ужасная трагедия.

Марьяна произнесла это ровно с теми интонациями, которые были присущи моменту, но меня не оставляло чувство, что ей это обстоятельство до звезды. А проверить со стопроцентной точностью я её эмоции не мог. Будь мы в любом другом месте, не преминул бы это сделать, благо кое-какие наработки у меня уже были. Но светиться перед барменом, который сам, похоже, менталист — нет-нет, я не собираюсь спугнуть свой самый жирный улов. Мне хочется исследовать заведомо интересных Иных, а не примитивно устроенных личностей вроде Маши Васильковой.

Я коротко кивнул, давая понять, что оценил проявленную обо мне заботу.