Лили. Заставлю тебя полюбить - Ковалевская Алиса. Страница 8
Я резко обернулась. Машина Добронравова стояла на прежнем месте, но спустя секунду вдруг сорвалась и уехала.
– Ты что, с Мироном Фёдоровичем приехала?
Я повернулась. На меня, вылупив глаза, смотрела ещё одна коллега.
– Да, – ответила и зашла в офис.
Если Добронравову плевать, мне – тем более!
Глава 9
Лилия
В пятницу, как и на протяжении трёх дней, прошедших с момента моего вынужденного переезда в дом Мирона, он остановил машину у главного входа. Я терпела долго, но, когда он демонстративно открыл дверь, не обращая внимания на менеджера из моего отдела, я психанула.
– Вам нравятся сплетни?!
– Сплетни?
– Да, сплетни! И не делайте вид, что не поняли! Вы не дурак!
– Он хмыкнул.
– Наконец услышал от тебя комплимент.
Я резанула его взглядом. Да со стеной проще разговаривать, чем с этим напыщенным индюком! Сидит в своём огромном доме, как упырь, и только и делает, что самолюбованием занимается!
– Я не терплю болтовни за спиной, Лили. Мои сотрудники это знают. Вряд ли кто-то захочет расстаться с местом в «Добронравов Групп» из-за длинного языка.
– Вы о себе слишком высокого мнения, Мирон Фёдорович. Опозданий вы не терпите, болтовни… До добра излишняя самоуверенность ещё никого не доводила.
Я вышла из машины, не дожидаясь его ответа. Пусть хоть слово последнее за мной останется! Маленькая, и всё же победа.
В лифте я ехала вместе с сотрудницей нашего отдела. Та украдкой разглядывала меня через зеркало. Я резко повернула к ней голову, и она сделала вид, что ни при делах. Выйдя на этаже, я достала телефон.
«Просто напиши, что ты в порядке»
Отправленное вчера Марку сообщение так и висело непрочитанным, как и два до него. Он не прослушал ни одного моего голосового. А ведь всегда говорил, что у него стояк от моего голоса! Что если бы оглох и имел возможность слышать только один звук – выбрал бы мой голос.
– У вас новое рабочее место, Лили Александровна?
Я подпрыгнула на месте и зло сузила глаза.
– Не называйте меня Лили! Никогда!
Мирон глянул на меня, как на вошь, и прошёл мимо. Времени одна минута одиннадцатого, будь он неладен!
– Мирон – пустозвон, – шикнула ему вслед и, затолкав поглубже досаду, пошла к себе в отдел.
– Лилия, ты меня слышишь?
Старший менеджер с недовольным видом стояла надо мной.
– Слышу, Юлия Юрьевна.
– Ты сделала запрос в «ЮТ групп»? Я говорила об этом тебе утром.
Чёрт, чёрт, чёрт! Она мне говорила, но… Сперва малыш разбушевался в животе, потом… Потом я открыла наши с Марком фотографии на телефоне, и нафиг мне ничего не сдалось. Всё вспоминала, как мы вместе встречали рассвет на балконе нашей квартиры, как он возил меня по ночной Москве, показывал любимые места и иногда вставлял, кивая на вывеску клуба «а тут мы зависали с парнями».
Одни воспоминания воскрешали другие, и малыш, словно чувствуя моё настроение, беспокоился. Такой маленький, а уже всё понимает.
– Сколько можно, Лилия?! – взвизгнула Юлия Юрьевна. – Чем дальше, тем хуже! Ты забыла, кто ты?! Строишь из себя ценного сотрудника, а сама – пустое место! Вчера ты забыла отнести бумаги, позавчера не вызвала курьера, а сегодня…
– Простите, Юлия Юрьевна, – сказала покаянно. – Я буду внимательнее. Сегодня…
– Меня не интересует, что у тебя сегодня, что вчера было! Мне не нужны такие сотрудники! Таких девочек, как ты – миллион, и найти ту, что будет работать, труда не составит. Ещё одна оплошность, и ты вылетишь из «Добронравов групп», как пробка из бутылки.
Все, кто был в отделе, косились на нас. Старшая с чувством исполненного долга вздёрнула оба своих подбородка и отошла.
– Да ладно вам, Юлия Юрьевна, – подала голос коллега. – Лиля у нас на хорошем счету у начальства. Её сам Добронравов до работы уже который день подвозит.
Вот сучка!
Я наградила коллегу колким взглядом. Старшая развернулась, глянула на меня, но я сделала вид, что ослепла и оглохла. Уткнулась в монитор и принялась с усердием составлять запрос.
Ещё одна оплошность? Может, мне как следует накосячить, и дело с концом? Раз уж я пленница у Мирона Добронравова, зачем мне работать? Хоть днём рожу его видеть не буду.
Идея была соблазнительной, но совесть не дала воплотить её в жизнь, и запрос я отправила, как надо. Перехватила взгляд коллеги. Ещё та промокашка и жополизка.
«Зависть – плохое чувство», – написала я в тексте электронного письма и отправила ей. Её мобильный звякнул и, судя по выражению её лица, письмо она прочитала.
Я поймала её взгляд и отвернулась. Ну, раз Добронравова сплетни не волнуют, пожалуйста. Главное, чтобы, когда до него дойдёт, что сплетни и бабский коллектив – неразлучны, не пришлось обновлять штат компании.
День тянулся бесконечно. Чем больше времени было на часах, тем хуже становилось настроение. Добронравов ясно дал понять, что выходные мне придётся провести в его доме. Два дня назад мне привезли целую сумку вещей из модного бутика. Ценники на бирках напоминали номера телефонов, только притрагиваться к этим подачкам я не желала. Только блузку взяла.
Было время обеда. Начальница выплыла из своего отгороженного от отдела стеклянной перегородкой кабинета.
– Подскажите, Лилия Александровна кто?
Я повернулась. В дверях стоял курьер службы доставки.
– Я, – ответила удивлённо, и уже через несколько секунд на моём столе образовалось несколько лотков из ресторана… которые я не заказывала.
– Для того, чтобы есть, есть кухня, – не преминула заявить Юлия Юрьевна. – Если вы беременны, Лилия, это не избавляет вас от исполнения правил.
На нас снова пялился весь отдел. Будь Мирон неладен!
Запах еды стал просачиваться наружу, и меня резко затошнило. Чёрт, он что, сельдерей заказал?!
Сорвавшись с места, я бросилась прочь., но только выскочила из кабинета, влетела в Добронравова. Он схватил меня за локти.
– Вы с ума сошли?
– Пустите! – просипела я. – Или вы меня пустите, или…
Желудок свело, и я прикрыла рот ладонью. Он выпустил меня.
– Вам плохо?
Я помчалась дальше с единственной мыслью – не опозориться у всех на виду. Нет, блин, хорошо! Ненавижу сельдерей!!! И мой ребёнок тоже!
Глава 10
Туалет был битком. Одна из кабинок удачно открылась, и я влетела в неё, едва не сбив с ног выходившую женщину.
– Все вон пошли! – голос Добронравова словно от стен отразился и пронёсся многократным эхо.
Меня вывернуло наизнанку. Желудок разве что другие внутренности с собой не прихватил.
В образовавшейся тишине я закашлялась, проклиная сельдерей и Добронравова на чём свет стоит. Под стук множества каблуков меня скрутило с новой силой, показалось, что ещё немного, и я рожу прямо сейчас. Я перевела дыхание.
Дверь резко распахнулась. В этот момент я ненавидела Добронравова с неистовой силой. Я стою на коленях в бабском туалете, и он – весь такой свежий, холёный и злой!
Он оторвал бумагу и подал мне.
Я проигнорировала его и сама оторвала клочок. Вытерла губы и гневно бросила бумагу в урну.
Отлично! Больше сплетен, мать его! Ещё больше!
– Мне ваша забота не нужна.
– Я не о вас забочусь, а о ребёнке своего брата.
Мирон был зол, как чёрт. Как будто только что это не я, а он блевал на виду у половины офиса!
Оттолкнув его, я вышла из кабинки. Лучше мне не стало, желудок всё бушевал, но так хоть пропало ощущение, что он нависает надо мной.
– А кто вас о нём просил заботиться?! Я сама позабочусь о своём ребёнке!
– Не позаботитесь. Этот ребёнок – сын Марка – продолжатель фамилии.
– И что?! Это… Это Марк вас просил о нём заботиться?! Говорите! – я подлетела к нему. – Что с ним?! Что с Марком?! – взгляд метался по напряжённому лицу Добронравова.
Он сжал зубы, на скулах появились желваки, в глазах – чернота. Мне на миг стало страшно.