Колдовские ворота - Антонов Антон Станиславович. Страница 22

Ему подобная мысль даже не приходила в голову.

А Барабин уже прикидывал, сколько весел у большого аргеманского драккара и кого можно на них посадить.

Вряд ли на судне были штатные гребцы. Слишком много воинов сошло с него на берег. Вместе с гребцами они на «Торванге» просто бы не поместились.

Значит, воины гребли сами.

Отсюда вопрос — кого аргеманы собирались посадить на весла теперь, когда воины заняты штурмом Берката?

Ответ был только один — захваченных пленников.

И Барабин не видел причины, почему он ради общего дела не может поступить точно так же.

Но для этого ему сначала надо было захватить корабль.

— Если враги угонят «Торвангу», Ингер бросится спасать ее или нет? — уточнил Роман свой вопрос, и дон Бекар наконец ответил:

— Он любит «Торвангу» больше жизни.

— Тогда вперед! — отрезал Барабин, перебрасывая легкий меч оруженосца в левую руку, а правой обнажая именной Эрефор.

22

Колонна шла медленно, а Барабин и его спутники бегали быстро, так что они, выскочив из-за деревьев, просто преградили колонне путь. И первым принял удар на себя однорукий старик.

В отношении вдов и сирот у Барабина были кое-какие сомнения, а старика-инвалида он прикончил без всяких угрызений совести. Тем более, что с ним пришлось повозиться. Очень уж ловко и как-то не по-стариковски энергично он орудовал мечом, крепко сжав его в правой руке.

Но у Барабина было два меча и сил куда больше.

Он мог покончить с противником даже быстрее, но преднамеренно отступил под его ударами на берег, на глаза корабельной стражи, и дал старику прокричать сигнал тревоги.

А когда старик наконец упал, истекая кровью, Барабин метнулся обратно под прикрытие деревьев, чтобы аргеманы не могли сбить его стрелой.

Роман хотел выманить корабельную стражу на берег и навязать ей ближний бой.

Он был уверен, что аргеманы не останутся безучастными если не к гибели своих собратьев, то по крайней мере к возможной потере добычи.

И он оказался прав.

Пока Барабин и три его рыцаря с оруженосцами гасили конвой, рабыня Эрефорше с арбалетом и двумя колчанами стрел, отобранных у гейш, что остались в лесу, пристроилась за деревом, из-за которого хорошо виден был весь берег и драккары, приткнувшиеся к нему — один большой и три малых.

Краем глаза Барабин заметил, что гейша начала стрелять, и это означало, что корабельная стража сошла на берег. Может, и не вся — но кто-то точно сошел, потому что Роман приказал Эрефорше не тратить стрелы зря.

Но пока новые враги не появились в поле зрения, у Барабина было достаточно других проблем.

Юные аргеманы из состава конвоя сильно уступали Роману в боевом мастерстве, но с баргаутскими рыцарями и оруженосцами дрались почти на равных.

Барабину пришлось мимоходом как минимум дважды спасти от смерти молодого рыцаря Кентума Кана, и он даже отметил про себя, что это уже входит у него в привычку.

А тупого оруженосца майордома Груса Барабин спасать не стал, и тот напоролся на меч юного аргемана.

Бой кипел по обе стороны колонны, и связанные пленницы мешались под ногами, но рубить их путы Барабин не хотел и другим не позволил, опасаясь, что если это сделать, то голых девиц придется ловить потом по всему лесу. А они понадобятся срочно, чтобы вывести «Торвангу» в море.

Мужчин для этого слишком мало, да и неизвестно еще, согласятся ли благородные рыцари сесть на весла.

Поэтому когда число живых конвоиров сократилось до минимума и несколько человек из группы Барабина начали резать веревки на руках пленных рыцарей и оруженосцев, Роман предупредил их криком:

— Женщин не развязывать!

Никто этой команде не удивился — даже сами женщины, которые, впрочем, были слишком испуганы, чтобы вообще хоть что-нибудь соображать.

— Всем лежать! — приказал им Барабин, и пленницы покорно повалились на землю.

Последний конвоир упал почти одновременно с ними — мертвый. Но это было далеко не все.

Одной арбалетчице было не под силу остановить корабельную стражу, и Барабину пришлось броситься ей на подмогу.

За ним устремились рыцари и оруженосцы — как те, что были с ним изначально, так и те, которым только что развязали руки.

Бывшие пленники поднимали с земли мечи убитых конвоиров и встречали новую волну аргеманов во всеоружии.

После унижения пленом в них кипела такая злость, что каждый готов был драться за троих.

В результате аргеманы попали в мясорубку и, верные своему обычаю, погибли все как один. Никто не отступил, и у Барабина даже появилось опасение, что некому будет сообщить Ингеру из Ферна печальную новость о судьбе его судна.

Но оказалось, что на кораблях еще остались люди, готовые биться до конца. Только один аргеман, голый по пояс, спрыгнул с борта в воду, лихо поднырнул до самого берега, стремительно пересек песчаную полосу и скрылся в лесу раньше, чем Эрефорше успела навести на него арбалет.

Барабин решил, что вряд ли это дезертир. Скорее гонец, который помчался к своим за подмогой.

Стало ясно, что надо торопиться. Хотя до Берката несколько километров по извилистой горной дороге, терять время все равно нельзя. Ведь неизвестно еще, как быстро удастся отвести «Торвангу» от берега.

Поскольку вся береговая полоса простреливалась с драккаров, Барабин разделил свой отряд. Часть людей он оставил с пленницами, а сам, забрав с собой лучших бойцов, рванул через лес к тому месту, где скрылся в джунглях гонец аргеманов.

Оттуда до кораблей было ближе всего — а значит, можно было проскользнуть под стрелами и втянуть остатки корабельной стражи в ближний бой.

На этот раз Барабин взял с собой уже несколько арбалетчиков. Пару оруженосцев и к ним — боевых гейш, которых хорошо знала Эрефорше. И атаку Роман начал чем-то вроде артподготовки.

Корабельщики оказались под градом стрел, летящих с холма, и пропустили момент, когда через узкий пляж и неширокую полосу мелководья к бортам кораблей ринулись меченосцы.

Первым на палубе малого драккара, стоящего ближе всех к берегу, оказался легко одетый Барабин. За ним шли бывшие пленники — тоже без доспехов, что сильно облегчало рывок через водную преграду.

А за нею была еще одна преграда — воздушная. Драккары стояли близко друг к другу, но «Торванга» была дальше от берега. Чтобы взять ее на абордаж, надо было перепрыгнуть с низкого борта малого драккара на ее высокий борт.

Единственным, кто оказался способен на этот акробатический трюк, был, разумеется, тоже Барабин. Так что ему уже в который раз опять пришлось вступить в схватку с превосходящими силами противника. И рубиться в одиночку против четырех аргеманов, пока соратники тащили от мачты деревянную лестницу и перебирались по ней на борт «Торванги».

— Взять живым хотя бы одного! — предупредил Роман своих спутников перед началом атаки, но выполнять этот приказ ему пришлось самому. Никто другой просто не смог бы утихомирить аргемана, не убив его при этом.

А Барабин сделал это изящно и даже весело, поддев шлем малолетнего аргемана левым мечом за бараний рог и стукнув паренька по затылку рукояткой правого меча.

Дальше последовала подсечка, и через мгновение Роман уже сидел на лежащем юноше верхом, прикрывая его от разъяренных и разгоряченных боем баргаутских воинов.

— Он нужен мне живой! — повторил Барабин еще раз для непонятливых.

Людей на «Торванге» становилось все больше. Подошедшие по берегу бойцы из второй группы, добив последних аргеманов, забравшись на большой драккар, чуть не порубили его на дрова, и Барабину стоило большого труда объяснить им, что он натравил всю честную компанию на «Торвангу» вовсе не для того, чтобы ее разрушить.

— Мы отведем ее в Альдебекар! — вторил Роману седовласый барон, и в голосе его звенел восторг, обычно несвойственный людям такого возраста.

Альдебекар — это было имя портового города, которым владел барон, и было без дальнейших пояснений понятно, с каким триумфом встретят дона Бекара его вассалы и подданные, если он войдет в свой город на трофейном корабле самого короля Таодара.