Искушение - Макдональд Джон Данн. Страница 3

– Ты ведешь себя довольно таинственно. Он усмехнулся – и заговорил откровенней. Итак, он принял гражданство некоего государства. Назовем его условно Валенсией. Это латиноамериканская страна, режим правления – диктатура.

– Все, что я затевал после войны, как-то не клеилось, понимаешь, Джерри? Но я не отступался. Добыл пилотское удостоверение. И решился однажды все, что в наследство мне оставил отец, вложить в покупку самолета, а там летать сколько влезет над Южной и Центральной Америкой. Больше года я жил припеваючи, потом – это когда я уже добрался до Валенсии – деньги понемногу стали таять. На одном званом вечере я познакомился с человеком, которому, как мне показалось, можно было довериться. Я выложил все насчет моих обстоятельств. Он спросил адрес моего отеля и добавил, что, мол, у него есть одна идея. А уже на другой день за мной заехал шофер на шикарном «мерседесе», чтобы доставить к сеньору Мелендесу на его ранчо, – это далеко за городом. Мне предложено было место прислуги – пилота, которому полагалось владеть английским и испанским, а попросту человека, который не станет вопить «караул», если даже и припечет. Восемь лет я работаю на него. Это было.., скажем, чрезвычайно интересно, Джерри. Время от времени он меня проверял и не церемонился при этом, но и я тоже не лыком шит и из своей роли не вышел ни разу. Если Мелендес вообще кому-то доверяет, то Винсент Бискай именно тот человек. Это дает мне немалые преимущества. После нашего достославного диктатора, генерала Пераля, Мелендес – второй по значению человек в стране. Он промышленник, делец, холодный и циничный, политикой никогда не интересовался. И вот теперь мы подходим к сути. В последние три года Пераль и Мелендес не ладили, мягко говоря. Диктатор, ловко манипулируя налоговыми рычагами, медленно, но верно загонял моего работодателя в угол. Рауль Мелендес сделался чересчур силен, а какому диктатору это пришлось бы по вкусу? Пераль не один раз пытался подрезать крылышки своему строптивому подданному, а Рауль Мелендес, как ты понимаешь, не мог этого позволить. И вот, чтобы не дать себя утопить, он впервые занялся политикой. А это скользкая почва, и воздух там, знаешь ли, свинцом попахивает. Ты поспеваешь за мной?

– И кто же, по-твоему, возьмет верх?

– Хороший вопрос. Я думаю, что Пераль. При нем арамейская элита. Мелендес постарался перекупить и переманить у него несколько честолюбивых молодых офицеров. Он выбирал тщательно, но я вовсе не уверен, что Пераль не внедрил между ними одного-другого шпиона. Мелендес как будто все рассчитал. Это должно выглядеть как внезапная вспышка народного гнева и последующий переворот. Затем, в переходный период, к власти придет военная хунта, а тот, кто ее возглавит, по плану Мелендеса будет его марионеткой. Если я прав и все так случится, то можно ждать, что у меня в черепе появится пара дырок, крайне небезопасных для здоровья. Предпочел бы уклониться и посмотреть, что я мог бы сделать в этой ситуации.

Он остановился и сделал внушительный глоток из своего стакана.

– У меня есть превосходный источник информации, находящийся очень близко к Раулю Мелендесу, – продолжал он. – То есть ближе некуда: в его собственной постели. Она обладает живым умом и достаточной дозой любопытства, притом способна вытянуть из него буквально все, что угодно, любые сведения. Мелендес запасается оружием для того самого дня. Недавно после неудачного восстания где-то в Средней Азии одна страна приобрела кучу этого товара, еще не бывшего в употреблении, и выбросила на рынок. Главным агентом в сделке выступает хитрющий грек по фамилии Киодос, он живет здесь, в Штатах. Он любит доллары, и у него есть связи с пароходными компаниями. Рауль Мелендес обратил в наличные часть своих инвестиций в других латиноамериканских странах, доллары передал этому Киодосу, а тот в обмен доставляет ему в высшей степени опасные игрушки, в том числе легкую артиллерию и танкетки. Все это под самым носом у Пераля прибывает как оборудование для одного из новых заводов. Оружие складируется на отдаленной гасиенде, и одно из последних полученных мной заданий – научить добровольцев из местных крестьян с ним обращаться. Поступают все новые партии, но дело идет не так уж гладко. Нужно время, чтобы собрать суммы звонкой монетой и переправить их Киодосу. И вот теперь – тот случай, когда, братец ты мой, я совершенно точно знаю, где, когда, как будет передана очередная груда долларов. Теперь ты догадываешься, зачем я приехал?

– Пока что не вижу, при чем тут я.

– Так-таки и не видишь?

– Не вижу.

– Я и не ожидал ничего другого. Ты ведь моралист. Между прочим, с Кармелой, подругой Мелендеса, мы договорились: я обеспечиваю ей отступление, выделяю долю, правда, не слишком большую. Львиная часть достается мне. И тебе.

– Мне? Не спеши, Винс. Я пока еще лицо постороннее.

– Это никакая не кража, Джерри. Пошевели мозгами. Мы всего лишь отбираем у жадного, циничного дельца средство, с помощью которого он собирается свалить стабильное, признанное Соединенными Штатами правительство, развязать заведомо кровавую революцию. Сотни ни в чем не повинных людей погибнут. Минимум сотни. Как хочешь, а с точки зрения морали мы окажем одолжение всему миру.

– Только не «мы», Винс. Для меня все это звучит сплошной фантастикой. И то, что разговор происходит у меня на кухне, делает его еще неправдоподобнее.

– Это риск. И немалый, не спорю. Но он возмещается в известной, ну, скажем, впечатляющей степени. Очаровательная Кармела вылетает к нам. Обратного билета ей не понадобится. Если все пойдет как надо, Мелендес и сам не захочет ее возвращения: Пераль не замедлит упрятать его в прекрасную одиночную камеру и позаботится о том, чтобы она была подальше и поглубже.., может, и еще на пару лопат глубже, чем хотелось бы Раулю. Слушай, Джерри, слушай меня: дело совсем простое. Я встречаюсь с тобой в точно назначенный срок в Тампе, Флорида. По моему плану нужны именно двое, чтобы помочь курьеру избавиться от всей суммы. К этому времени и Кармела уберется оттуда. Предварительно она устроит так, что подробный план переворота окажется в руках у Пераля. Значит, Мелендес сойдет со сцены. Мы по-братски разделим все заработанное и расстанемся навеки. При этом никто не должен получить и царапины. Закон и правопорядок мы не нарушаем никоим образом. Некому будет даже заявить о пропаже. Ну, пойми, я не могу обойтись без партнера. Без человека, которому я полностью доверяю.

Я раздумывал, что ему ответить. Он поднялся, смешал для себя очередную порцию коктейля. Когда он вернулся и сел, я сказал:

– Может быть, мы слишком по-разному прожили эти тринадцать лет, Винс. Я и представить себе не могу, как это я мог совершать все те вещи, на которые мы с тобой были тогда способны. Ведь в душе ты знаешь: риск огромный, безумный. Можешь считать, что я струсил. А лучше постарайся понять: ты живешь в другом мире. Я не решился бы на такую авантюру, даже если бы речь шла.., ну, хотя бы о сотнях тысяч долларов. Я средней руки бизнесмен в средней величины городе. Да, раньше, когда-то, бывало всякое. Но не забудь – то была война. Ты, Винс, живешь так, как будто она не окончилась.

– Мальчик, мальчик.., ты что, доволен жизнью? У вас ведь нет детей, вы живете вдвоем. Так?

– Это к делу не относится.

– Нет, конечно. Между прочим, твоя боевая подруга попивает, мой дорогой.

– И это тут ни при чем.

– Ни при чем, ты, как всегда, прав. Извини, я не хотел тебя обидеть. Лучше тогда задам тебе совсем другой вопрос. Как думаешь, сколько стоит в нашем распрекрасном мире все это добро, все эти стволы и пушки?

– Недешево, я думаю.

– У Мелендеса, Джерри, около полумиллиарда долларов. Примерно сорок миллионов он вложил в это небольшое политическое мероприятие. И, мой дорогой, мой наивный друг, очередная сумма к выплате – это три с половиной миллиона долларов плюс-минус двести пятьдесят тысяч. Никто не решится кричать на весь мир о том, что они были. Киодос, этот грек? Наверняка нет. Мелендес будет обезврежен. Пераля в данном случае интересуют не деньги. Парень, у которого мы отберем груз, будет молчать в тряпочку. Шанс единственный в своем роде, дружок. Тебе тридцать шесть. Договоримся так: два миллиона мне, третий – тебе, Кармела получит до полумиллиона из того, что там будет сверх трех. А если окажется больше трех с половиной миллионов, то остаток мы разделим с тобой на двоих, поровну. Значит, ты получаешь минимум миллион, максимум – миллион сто двадцать пять тысяч долларов. При особом везении – миллион триста тысяч. Ты можешь попытаться вложить их повыгодней, заставить работать – но так, чтобы не привлекать к себе и к ним излишнего внимания. Или уехать из Штатов и оставшуюся часть жизни бездельничать, купаясь в роскоши, какая тебе и не снилась. Мы ведь с тобою бывали в разных передрягах, Джерри, а это дело намного безопаснее. Не спеши отказываться, посиди, помаракуй… Ты не против, если я этот коктейль заберу в свою комнату?