Легкая нажива - Макдональд Джон Данн. Страница 5

— Это... не совсем то, на что я рассчитывал.

Макс встал и подошел к двери:

— Пока все, договорились? Бери и радуйся, потому что это больше, чем я хотел сделать для тебя, Даррен.

После того как Макс вышел на своих упругих кривых ногах, Хью Даррен сидел в кабинете еще минут десять.

«Мотать надо отсюда, — думал он. — Я знал, что в заведениях такого типа должна быть грязь, но думал, что сумею остаться чистеньким, ан нет — она подступает все ближе и ближе. Может, я постепенно становлюсь все более равнодушным и в один прекрасный день окажусь по уши в грязи и тогда выбираться отсюда будет уже поздно?»

Странное, почти суеверное предчувствие росло в нем последние два месяца. Было ощущение, что он неумолимо движется к какому-то несчастью. Но сейчас, сидя в одиночестве в этом кабинете, он на время стряхнул с себя это ощущение, вернувшись в мир своей мечты.

Четыре года назад Хью нашел тропический островок в шестьдесят акров в группе островов Берри, в десяти милях от рифа Фрезиерс-Хог. В прошлом году Хью расплатился за него, сделав последний взнос, и островок — Перцовый риф — стал его собственностью. Там есть маленькая естественная гавань, выходящая в глубокие воды.

У Хью была мечта скопить шестьдесят тысяч и построить на острове маленький симпатичный курортный отель, который он уже явственно представлял себе. Шестьдесят тысяч — это было бы опасным минимумом, но Хью знал людей в Нассау, которые помогут ему, подкинув еще сто восемьдесят тысяч.

Так что ему нужно перетерпеть это общество — Макс Хейнс, Эл Марта, Гидж Аллен, Гарри Чарм, Бобби Валдо, Бобер Браунелл, Джерри Баклер и прочая свора — только ради своего банковского счета, который здесь прекрасно подрастает. Питание и проживание — даром. Есть возможность класть в банк почти все жалованье, которое за вычетом налогов все-таки остается впечатляющим. Прошло уже восемь месяцев. Трех лет вполне хватит, ну, может быть, еще годик, для большей гарантии.

А что ему бояться этих людей? В главном они ему не помешают. Он управляет отелем, будет и дальше заниматься своим делом. А в один прекрасный день, даже раньше, чем когда-нибудь можно было надеяться, он построит свой отель и станет управлять им так, как ему нравится.

В три часа пополудни Даррен подписал исходящую почту, ответил на пару звонков, потом пошел в свой номер, переоделся для купания, спустился через служебный выход, прошел хозяйственный двор и ворота в конце его и по чудесному бархатному газону направился к бассейну, в радостном предвкушении ускоряя шаг и высматривая среди загорающих Бетти Доусон.

Глава 2

Бетти Доусон увидела, как Хью Даррен, направляясь к бассейну, крутит головой по сторонам, ища ее взглядом. Хотя она ждала его, и ждала почти каждый день с тех пор, как началась их радостная близость, что-то подкатило к сердцу, и оно прыгнуло в момент, когда Бетти заметила Хью. И, как всегда, возникло смешанное чувство нежности и возмущения, которое, если его перевести на язык слов, звучало бы как: «Будете мне теперь рассказывать!»

«Безобразие, — думала Бетти, — что они столько тянули, нет бы сразу подыскать такого вот парня. Дубин каких-то все подбрасывали, свора недотеп прошла, и еще говорили мне, мол, пардон, вот все, что у нас в запасе. И я терпела, шла по этому пути, усеянному каменьями. Потерзали меня, потерзали, а потом подкатывают Даррена и говорят, что, когда ты, Бетти, только начинала с нами бизнес, у нас ничего подобного не было».

Сегодня она попросила одного из ребят, обслуживающих бассейн, поставить шезлонг, сделанный из алюминия и пластика, в этом месте, на траве, а не под козырьком бассейна и не в тени высаженных здесь деревьев, и еще принести столик — для напитков, книги, крема, сигарет. На Бетти было голубое бикини. Она знала, что из всех одежд, которые может носить женщина, эта предъявляла к ней наибольшие требования, и оправданно гордилась тем, что принадлежит к одной двадцать седьмой части женщин, которые могут позволить себе это. Она знала и то, что в оценке ее фигуры не нужны поблажки: широкие плечи (даже слишком, почти юношеские), высокие округлые груди, короткая талия, длинные ноги. Только ей здорово надоедало поддерживать свое тело в нужном состоянии, уделяя утомительные часы тому, чтобы талия оставалась гибкой и тонкой, живот — плотным и ровным, а на длинных бедрах не было ничего лишнего.

Бетти была высокой брюнеткой с необычно синими глазами и милым лицом, которое напоминало Лиз Тэйлор, но без налета самодовольства последней. Это было лицо сильного человека, а поскольку там, где сила, там и противодействие, то жизнь оставила на лице Бетти едва заметные следы постоянной борьбы: более плотно сжатые уголки губ, едва заметные линии-полумесяцы под глазами, блестящими и насмешливыми.

Хью Даррен остановился, и Бетти подняла руку. Он заметил ее и подошел улыбаясь. Потом сел в изножье шезлонга и сказал ей:

— Ты выглядишь как импортная штучка, завезенная богатым гостем...

— Да-а? Подружка на уик-энд? Недорогая?..

— ...богатым гостем и с хорошим вкусом.

Бетти с подчеркнутым высокомерием посмотрела на него, потом с недовольством на свои ногти и как бы попробовала отшлифовать их о свою кожу в районе солнечного сплетения.

— Я здесь на службе, сэр. Это часть моего контракта — украшать территорию бассейна.

Хью многозначительно осмотрел ее:

— Тебе бы костюмчик чуть-чуть поменьше — и ты составила бы конкуренцию тем голым девочкам в «Сафари», могла бы перебить бизнес нашим местным талантам.

— Такой бизнес сам себя убивает. Максу надо иметь дырявую голову, чтобы пригласить эту команду в такой зал. Теперь в городе над нами будут смеяться все кому не лень. Да, ты что-то там сказал насчет костюмчика поменьше? Меньше просто не бывает.

— Смотри не уходи, — сказал Хью и, бросив полотенце, подбежал к бассейну и прыгнул в воду. Она не отрываясь следила за ним: как он быстро покрывает расстояние между стенками, выбрасывает длинные руки, Технично выполняет повороты, как мускулы перекатываются под загорелой кожей рук и плеч. В эти минуты Бетти почти ощущала, как он заставляет себя работать в воде. Но вот он вышел, расстелил полотенце рядом с ее шезлонгом и, тяжело дыша, растянулся на нем.

Когда Хью отдышался, Бетти зажгла сигарету, нагнулась и вставила ее в уголок его рта.

— Ну как, мать, прошло сражение в эту ночь? — спросил он.

— Ах, так ты называешь мои хватающие за душу выступления? В двенадцать и два — ни хорошо, ни плохо, настолько обычно, что мне даже пришлось вытряхнуть из старых запасов пару баллад. Я их и исполняю не ахти, и не люблю. В четыре вообще было пусто. Две подгулявшие пары, и все. Но в половине шестого началось! Подкатили давние поклонники, компания в четырнадцать человек — м-м-м! Заявки пошли, докатилось и до казино, оттуда появилось несколько привидений, бренча серебряными долларами. Пришлось порадовать старых друзей. Только в семь добралась до постели — и спала до полтретьего. В эту ночь я свободна, а в следующую у меня кое-что новенькое, я хочу, чтобы ты посмотрел. Так что если будешь вдруг слоняться тут без дела в районе двенадцати... Это не займет много времени, я выступаю сразу после нашего стандартного открытия.

— А что там будет?

— Много не скажу, не хочется раскрывать заранее. Нечто элегическое про девушку, выросшую в эпоху спортивных машин, потом были любовь и встречи на задних сиденьях «ягуаров», «триумфов», «мерседесов» и так далее, а теперь она любит парня, который предпочитает классические автомобили и водит старинный шестнадцатицилиндровый «кадиллак», так что она не знает, какого дьявола делать с этим огромным пространством.

— Что-то необычное.

— Я приберегу это к тому времени, когда ты придешь.

Хью сел и улыбнулся, не зная, что от его чудесной улыбки Бетти сделалось удивительно хорошо и сердце ее забилось сильнее.

— Очень рад, что все, связанное с развлечениями, возложено здесь на казино, что занимается этим Макс Хейнс — с помощью и по подсказкам Эла Марта — и что меня никто и ничего не спрашивает об этом.