След тигра - Воронин Андрей Николаевич. Страница 21

— Чего? — удивился Гриша. Брови у него полезли на лоб. — Ты это о чем?

— О рации, — жестко повторила Горобец. — Что ты так долго делал в палатке?

— А, вон оно что, — с кривой усмешкой протянул Гриша. — Лучше перебдеж, чем недобдеж, да? Ну, давай, арестовывай. Или сразу расстреляешь — по законам военного времени, а?

— Никто тебя не собирается арестовывать, — сдерживаясь из последних сил, сказала «солдат Джейн». — Я просто задала вопрос и жду ответа. Так что ты там делал, в палатке?

— Рацию я там искал, — огрызнулся Гриша. — Этот урод ее зачем-то под мешки с овсом засунул, я насилу откопал.

— Странно, — сказала Горобец.

— Постойте! — перебил ее Глеб. — Погодите! Он что, оставил овес?

— Опаньки, — сказал Вовчик, который первым сообразил, что к чему. — Вот это действительно странно! Лошадей увел, а корм оставил? У него что, собственный альпийский луг поблизости?

— Евгения Игоревна, — сказал Глеб, — я решительно настаиваю на том, чтобы осмотреть окрестности. Хотя бы в радиусе километра-двух. И еще я советовал бы всем проверить личное оружие и боеприпасы. Они тоже могут оказаться выведенными из строя.

— Хорошо, — кусая губы, сказала Горобец. — Хорошо, займитесь. Проверьте оружие, осмотрите местность, а я пока поколдую над картой. Нужно уточнить наше местоположение и прикинуть дальнейший маршрут.

Глеб перешагнул через разбитую рацию и направился к палатке, которую делил с Гришей, Вовчиком и Тянитолкаем. Их оружие — снайперская винтовка и три карабина — по ночам хранилось там, под рукой, и как-то повредить его, пока они спали, Пономарев, скорее всего, не мог. То есть мог бы, наверное, — ведь после «медвежьей махорки» все они спали как убитые, — но вряд ли отважился. Уж если бы у него хватило смелости ночью забраться в палатку, где спят четверо здоровых, сильных мужчин, ему было бы проще перерезать им глотки, чем ковыряться в механизмах винтовок, каждую минуту рискуя засыпаться. Но кто сказал, что оружие испортили этой ночью? Они двигались по тайге уже третью неделю, не сделав за все это время ни одного выстрела. Насколько мог припомнить Глеб, он осматривал свою винтовку не то три, не то четыре дня назад; остальные делали это еще реже, так что их оружие могло оказаться испорченным давным-давно…

— Блин, вот так ситуевина, — тихо, гораздо тише, чем того требовали обстоятельства, сказал за спиной у Глеба Вовчик, обращаясь, по всей видимости, к Грише.

— Ай, помолчи ты, — раздраженно отозвался Гриша. Глеб не видел их, но мог бы поклясться, что, произнося эти слова, Гриша указал Вовчику на него — дескать, думай, при ком язык распускаешь. «Да, — подумал он, — теперь все будет иначе. Теперь я для них — враг номер один, хотя меньше кого бы то ни было виноват в их неприятностях. Что ж, остается только принять это к сведению и постоянно иметь в виду…»

Он наклонился, поднял полог палатки. Изнутри шибануло привычным походным духом — несвежим бельем, сапогами, которые снимают только на ночь, да и то не всегда, табачным дымом, одеколоном, волглой шерстью. Глеб потянулся к чехлу, в котором хранилась винтовка, слыша, как сопят позади господа ученые, и тут их окликнула «солдат Джейн».

— Послушайте, — сказала она, — кто-нибудь видел мою сумку? Глеб выпустил полог, выпрямился и обернулся.

— Какую сумку? — тупо, явно по инерции, переспросил Вовчик, как будто Горобец возила с собой целый гардероб, битком набитый платьями и аксессуарами.

— Полевую, — терпеливо пояснила «солдат Джейн». — Планшетку. У меня там карта лежала, документы…

— Деньги и губная помада, — упавшим голосом подсказал Гриша.

— Деньги и губная помада, — с вызовом подтвердила Горобец. — Помада гигиеническая, бесцветная… Но в данный момент меня интересует карта. Не видели? Все молчали.

— Так, — сказала «солдат Джейн» заметно упавшим голосом. — Надо же, как интересно. Чем дальше, тем интереснее…

— О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух… — неожиданно для всех продекламировал в наступившей тишине Вовчик.

— Молчи, дурак, — негромко сказал Тянитолкай и с силой продул папиросу.

ГЛАВА 5

Перед тем как покинуть лагерь, Глеб распаковал рюкзак, достал с самого дна туго свернутый свитер и развернул его.

— Ого, — сказал Вовчик, наблюдая за тем, как Слепой просовывает руки в ремни наплечной кобуры.

— Да, — согласился Гриша, — это тебе не парабеллум.

Не обращая на них внимания, Глеб зарядил пистолет, рассовал по кармашкам портупеи запасные обоймы и, немного подумав, все-таки навинтил на ствол глушитель. Он не знал, с чем придется столкнуться, а шуметь по-прежнему не хотелось. Хорошо, если Пономарев действовал в одиночку, на свой страх и риск. А если нет?

— Девять миллиметров, — демонстрировал свои познания разговорчивый Вовчик, — шестнадцать патронов в рукоятке, один — в стволе. Скорострельность, дальность и точность боя такие, что «Макарову» и не снились.

— Я такой по телевизору видал, — заявил Гриша, глядя, как Глеб засовывает «глок» в кобуру. — Помните, сериал показывали? Как его, черт… «Бригада», что ли?

Сиверов застегнул рюкзак и бросил его поверх спального мешка, в изголовье. Прихватив расчехленную винтовку, он, пятясь, выбрался из палатки и забросил винтовку за спину — по-охотничьи, стволом вниз.

— Я вижу, вы во всеоружии, — со странным выражением сказала Горобец, которая стояла у погасшего костра, нетерпеливо притопывая ногой. Из-под исцарапанного носка ее солдатского ботинка взлетали невесомые облачка пепла.

— Согласитесь, снайперская винтовка в ближнем бою — это не столько подспорье, сколько обуза, — сказал Глеб.

— Вам виднее, — нетерпеливо сказала «солдат Джейн». — Вы готовы, наконец?

— Давайте я все-таки пойду один, — снова предложил Глеб, ни на что уже не надеясь. — Как-никак разведка — моя специальность.

— Нет уж, — отрезала Горобец. — Пойдем все вместе. И постарайтесь не терять друг друга из вида. Хватит с нас таинственных исчезновений!

Она держала карабин наперевес, как будто собиралась пойти в атаку. Глеб отвел взгляд. Горобец заметила это, закусила губу, повесила карабин на плечо и расстегнула кобуру. Слепой вздохнул.

— Евгения Игоревна, — сказал он, — у меня к вам огромная просьба. Постарайтесь по возможности открывать огонь только после того, как убедитесь, что это необходимо. И вообще, лучше бы нам всем обойтись без стрельбы, А если все-таки придется стрелять, делайте это только по моей команде и постарайтесь не попасть друг в друга.

Вовчик презрительно фыркнул, Гриша, по обыкновению, пожал плечами, а Тянитолкай вообще никак не отреагировал на эту оскорбительную реплику. У Горобец снова нехорошо сузились глаза.

— У меня к вам встречная просьба, Молчанов, — сказала она. — Постарайтесь поменьше командовать. Вы не у себя в казарме!

— Есть, — деревянным голосом ответил Глеб и добавил, сменив тон: — Простите, Евгения Игоревна. Я с самого начала подозревал, что меня вам, мягко говоря, навязали…

— Вот именно — мягко говоря, — непримиримо сказала Горобец. — Уточнять, насколько мягко, я думаю, не стоит.

— Знаете, — задушевно сказал Глеб, обращаясь к ней, но чувствуя, что его внимательно слушают все, — я ведь тоже не в восторге от этой прогулки, да и от вас заодно. Вам ничего не стоит от меня избавиться, вы же начальник! Напишите приказ, и дело в шляпе. Что-нибудь в этом роде: «Исключаю из состава экспедиции разнорабочего Молчанова за систематическое препятствование моему твердому намерению погибнуть самой и погубить вверенную мне группу в количестве четырех человек». Число, подпись. Отдаете приказ мне на руки, и я ухожу. А вы делайте что хотите.

— М-да, — сказал у него за спиной Вовчик. Горобец промолчала.

Они подошли к месту, где стояли лошади. Как и предполагал Слепой, отыскать след оказалось совсем просто. У них было пять верховых лошадей и три вьючные — иначе говоря, небольшой табун, не заметить следов которого мог бы разве что настоящий слепой. Молча указав на следы «солдату Джейн», Глеб бесшумно двинулся вдоль полосы взрытого копытами мха, то и дело отмечая такие подробности, как приставшие к коре лиственниц пучки конского волоса и кучи свежего навоза. Возле первой такой кучки Вовчик неожиданно опустился на корточки и сунул в навоз указательный палец.