Флетч и Мокси - Макдональд Грегори. Страница 5
– И где мне его искать?
– В каком-нибудь из баров Бонита-Бич. Утром он приехал туда с нами. Фредди не любит далеко ходить.
Флетч хохотнул.
– Да и зачем. Один бар не слишком отличается от другого.
– Жду тебя в восемь. Спасибо, Флетч. Возвращаясь в полицейский участок, Флетч заметил огромные черные тучи, наползающие с северо-запада.
ГЛАВА 5
– Ну, хорошо, – обратился Флетч к секретарю, что сидела за столом между дверьми с табличками «НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ» и «СЛЕДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ». – Я поговорю с тем, кто ведет расследование.
Женщина в легкой желтой блузе глянула на него так, словно он свалился с Луны. В вестибюле еще толпились киношники с телевизионщиками.
– Вас вызывали?
– Нет, но я готов рассказать все, что знаю.
Дверь следственного отдела открылась, и из нее вышел Дэн Бакли, судя по внешнему виду, выжатый, как лимон. Журналисты тут же устремились к нему. Даже без улыбки, лицо его источало дружелюбие.
Низкорослый репортер сурово глянул на Флетча и нарочито встал между ним и Бакли.
– Вы собираетесь показать эту пленку по телевидению? – последовал первый вопрос.
– Нет, нет, – покачал головой Бакли. – Все отенятые материалы мы передали полиции. Мы будем всеми силами помогать следствию. Такая трагедия.
Женщина средних лет с пышными каштановыми волосами вышла следом за Бакли. Форма сидела на ней, как влитая. Полицейская бляха покоилась на левой груди. В руке она держала несколько листков с отпечатанным текстом. Она хотела что-то сказать секретарю, но Флетч опередил ее.
– Я – следующий.
И прочитал в ее взгляде, что и она подумала: «Не свалился ли он с Луны?»
– Флетчер, – представился он. Женщина просмотрела листок, лежащий сверху, второй, третий.
– Дорогой, в списке вы последний.
Флетч широко улыбнулся.
– Держу пари, вы мечтали дойти до конца списка. Улыбнулась и женщина.
– Заходите.
– Я – начальник бюро детективов, Роз Начман, – представилась она, проходя за стол.
Флетч закрыл за собой дверь.
Усаживаясь, она заглянула в окошечко кассетного магнитофона, чтобы посмотреть, много ли осталось пленки.
– Садитесь, садитесь.
Флетч не заставил просить себя дважды.
– Почему бы мне просто не сделать заявление? Это сэкономит нам массу времени. А вам не придется задавать лишних вопросов.
Она пожала плечами.
– Валяйте, – и одновременно нажала кнопки «Пуск» и «Запись».
– Меня зовут Ай-эм Флетчер...
Начальник бюро детективов Роз Начман поочередно оглядела мокасины Флетча, его ноги, шорты, тенниску, руки, плечи, шею, лицо. Улыбка ее являла собой ангельское терпение. Она готовилась услышать длинную сказку про добрых волшебниц и злых колдуний.
– Я прибыл на съемочную площадку фильма «Безумие летней ночи» в Бонита-Бич пять минут четвертого. У въездных ворот показал охраннику удостоверение, выданное мне «Глоубел кейбл ньюс». Охранник предупредил меня, что запись закончится около четырех часов. Он направил меня в павильон с баром. Сказал, что после окончания записи телевизионщики планируют небольшой банкет для прессы.
Я сразу пошел к павильону. Там был лишь один человек – женщина, как потом выяснилось, жена убитого. Мардж Питерман. Она смотрела по монитору запись программы. Я мог видеть, хоть и не очень отчетливо, площадку, на которой шла съемка «Шоу Дэна Бакли». Я мог видеть и экран монитора. Но не смотрел ни на площадку, ни на экран. В баре я налил себе бокал апельсинового сока. О происшедшем я узнал лишь по вскрику Мардж: «Что случилось со Стивом?»
Я подошел к монитору и увидел, что этот Питерман сидит в странной позе. И стоял за спиной миссис Питерман. И увидел струйку крови, текущую из уголка рта Питермана. Часы показывали двадцать три минуты четвертого.
Я увел миссис Питерман из павильона. Усадил ее на стул в дальнем конце автостоянки, принес кофе, посидел с ней до трех пятидесяти трех, пока не подошли другие люди, в том числе и Дэн Бакли. Они сообщили Мардж о случившемся и взяли на себя дальнейшую заботу о ней.
Конец заявления.
– Вы – репортер, – промурлыкала Роз Начман. – Четкость, сжатость, ничего лишнего. Точное время. Жаль, что вы не упомянули привидение, которое на ваших глазах пересекло съемочную площадку, по ходу вонзив нож в шею Питермана.
– Что?
– А теперь мистер Флетчер, несмотря на ваше подробное, и, я не сомневаюсь, полностью соответствующее действительности заявление, вы позволите задать вам несколько вопросов?
– Разумеется.
– Вот и хорошо. Время вы указали точно?
– Я – репортер. Если что-то происходит, я первым делом смотрю на часы.
– Зачем вы приехали на съемочную площадку?
– Повидаться с Мокси Муни.
– По заданию редакции?
– В последнее время задания я задаю себе сам.
– По вашему внешнему виду не скажешь, что вы – главный редактор.
– Главный редактор – это недосягаемая вершина. С ним никогда не сравняться ни выдающимся спортсменам, ни руководителям государств, ни репортерам, ни начальникам бюро детективов...
– Вы сказали, что кроме вас и миссис Питерман в павильоне никого не было. Даже бармена?
– Увы. Мы были одни.
– Миссис Питерман знала о вашем присутствии?
– Боюсь, что нет. Я был босиком. Меня предупредили, что шуметь во время съемки нельзя. Она же неотрывно смотрела на экран...
– Если она не знала о том, что вы рядом, к кому она обращалась, говоря: «Что случилось со Стивом?» – или что-то еще.
– Она сказала: «Что случилось со Стивом?» – стоял на своем Флетч.
– Извините. Я привыкла иметь дело с... не столь профессиональными свидетелями.
– Я думаю, миссис Питерман говорила сама с собой. По тону я понял, что она испугана, встревожена. Потому и подошел, чтобы посмотреть, что тому причина.
– Ранее вы никогда не видели Марджори Питерман?
– Никогда.
– Что она говорила, пока вы уводили ее из павильона, приносили ей кофе, сидели с ней?
– Практически, ничего. Разве что спрашивала: «Почему никто не придет и не скажет мне, что же произошло?» Нет, она сказала, что хочет поехать со Стивом в машине «скорой помощи».
– То есть она знала, что ее муж ранен?
Флетч помялся.
– Полагаю, в сердце своем она знала, что он мертв. На экране монитора он выглядел мертвым.
– Она что-нибудь говорила, из чего напрашивался вывод, что она знает о насильственной смерти ее мужа? О том, что его убили?
Флетч задумался.
– Нет, не думаю. Вы уже слышали все, что она сказала.
– Не думаете?
– Знаю. Я знаю, что больше она ничего не говорила, Флетч закинул ногу на ногу, мокасин чуть не слетел на пол. – За исключением того, что назвала мне свои имя и фамилию. Мардж Питерман.
– Отвечая на вопрос?
– Я спросил, жена ли она Питермана.
– Вы видели практически то же, что и Марджори Питерман, мистер Флетчер. Какие мысли возникли у вас в тот миг?
– Я старался понять, что с ним стряслось. Подумал о внутреннем кровотечении. Искал объяснение льющейся изо рта крови.
– То есть об убийстве вы не думали?
– Нет, конечно. Этого сукиного сына снимали на пленку. Выстрела я не слышал. Да мог ли я подумать о том, что кто-то решится всадить нож с спину человека при трех направленных на него включенных камерах?
– Логично, мистер Флетчер. Потому-то мы и сидим сейчас в этом кабинете. Итак, вы никогда не видели Марджори Питерман. А Стивена Питермана вы знали?
– Ага, – Флетч почувствовал, что краснеет. – Вы спрашиваете об этом, потому что я назвал этого сукиного сына сукиным сыном?
– Да, – кивнула Начман. – Из этого следует, что вы составили определенное мнение об убитом, зная его лично.
– Мы действительно встречались.
– Где? Когда? – она улыбнулась. – Вы же большой поклонник конкретики, господин репортер.
– Примерно девять месяцев тому назад он провел три дня – пятницу плюс уик-энд – в моем доме в Италии. В Канья.