Река Богов - Макдональд Йен. Страница 35

Кришан бросает взгляд на часы на приемнике. У него еще есть десять минут, но он встает и выключает радио. Игроки ушли на перерыв, а Рам Сагар Сингх, как обычно, проходится по своему громадному компендиуму фактов из истории крикета.

– Мне просто хотелось узнать, что вы думаете о моих новых браслетах, которые я собираюсь надеть на сегодняшний прием, – говорит Парвати, одну руку положив на бедро, словно танцовщица, а другой размахивая перед Кришаном.

– Если вы не будете трясти ею, возможно, я разгляжу их и скажу вам свое мнение…

Металл сверкает на солнце, ослепляя Кришана. Инстинктивно он протягивает вперед руку. И вот его рука уже обнимает госпожу за талию. Понимание того, что он делает, на мгновение парализует Кришана. Он высвобождает руку и говорит:

– Очень красиво. Они золотые?

– Да, – отвечает Парвати. – Моему мужу нравится дарить мне золото.

– Ваш муж очень вас любит. Вы будете первой звездой на вечеринке.

– Спасибо.

Парвати наклоняет голову, теперь она немножко стыдится своей несдержанности.

– Вы очень добры ко мне.

– Вовсе нет, я просто говорю правду. – Солнце и тяжелый аромат земли делают Кришана смелее. – Простите, но мне кажется, что вы слышите ее не так уж часто, как вы того заслуживаете.

– Вы слишком безапелляционны! – мягко укоряет его Парвати. – Вы слушали репортаж с крикетного матча?

– Да, из Патны. У нас двести восемь на пять.

– В крикете я совсем ничего не понимаю, – отвечает Парвати. – Это такой сложный вид спорта… и в нем так непросто выиграть.

– Стоит только начать разбираться в правилах и стратегии, и он покажется вам самой увлекательной игрой, – возражает Кришан. – Крикет ближе всего из английских нововведений к дзен.

– Мне хотелось бы побольше о нем узнать. О нем так много говорят на светских вечеринках. И я чувствую себя такой дурочкой, когда стою там и ничего не могу ответить. Скорее всего я не смогу осилить политику и экономику, но вот крикет – совсем другое дело. Вы мне поможете?..

Господин Нандха едет по Нью-Варанаси по направлению к «Дидоне и Энею», магазину, где продаются записи английской камерной оперы.

Господину Нандхе он нравится за хороший выбор английского барокко. На краю его сенсорного конверта, словно слух о муссоне, напоминание о сегодняшней вечеринке у Даваров. Как бы он обрадовался любому предлогу, который позволил бы ему отказаться от приглашения. Господин Нандха боится того, что Санджай Давар объявит о счастливом зачатии наследника. Брахмана, как он подозревает. Это вновь заведет Парвати. Он несколько раз объяснял ей свою точку зрения по данному вопросу, но она понимает только одно – муж не хочет подарить ей ребенка.

Настроение господина Нандхи вновь портится.

Какой-то шум в его слуховых зонах: звонок от Морвы, из налогового управления. Из всех сотрудников министерства Морва – единственный, к кому господин Нандха чувствует уважение. Есть какое-то изящество и даже красота в способности выслеживать преступление по бумагам. Здесь имеешь дело с расследованием в его самой чистой и сакральной форме. Морве никогда не нужно покидать кабинет, не нужно бродить по улицам, он никогда не сталкивается с насилием, не носит оружия. Зато стоит ему сделать всего несколько легких жестов и моргнуть глазами, как его мысль летит с двенадцатого этажа, где расположен кабинет, во все концы света. Чистый интеллект, исторгнутый из тела, проносящийся из холдинг-компании туда, где укрываются от налогов, где происходит оффшорное сокрытие данных, а оттуда – к счетам условного депонирования. Абстрактный характер этой работы восхищает господина Нандху. Сущность без всякой физической оболочки. Чистый поток. Движение нематериальных денег через мельчайшие кластеры информации.

Ему удалось выследить «Одеко». Компания оказалась весьма загадочной, занимающейся туманными инвестиция ми. Зарегистрирована где-то на Карибах и, по многим свидетельствам, склонна разбрасываться астрономическими суммами на самые невероятные проекты. Среди прочего в Бхарате «Одеко» инвестирует Центр искусственного интеллекта при университете Варанаси; проектно-конструкторский отдел при «Рэй пауэр» и несколько «теплиц» по производству сарисинов низкого уровня – по сути, практически нелегальных. Однако это совсем не те сарисины, которые способны, сорвавшись с цепи, устроить погром того типа, с которым Сыщик Кришны столкнулся в цехах «Пасты Тикка». Даже такие часто рискующие венчурные компании, как «Одеко», не пойдут на столь опрометчивый шаг и не вступят в отношения с сундарбанами.

Американцы боятся подобных джунглей – как, впрочем, всего, что находится за пределами их границ, и потому охот но нанимают господина Нандху и ему подобных для ведения бесконечной войны с нелегальными сарисинами. Но у господина Нандхи торговцы информацией вызывают восторг. У них есть энергия и предприимчивость. Им есть чем гордиться. Слава о сундарбанах Бхарата, Бенгальских Штатов, Бангалора и Мумбаи, Нью-Дели и Хайдарабада идет по всему миру. Они – обитель мифического поколения три-сарисинов, способных к чувствам, намного превосходящим человеческие чувства, сарисинов, чей разум во много раз выше человеческого и подобен разуму богов.

Сундарбан Бадринат занимает всего лишь скромный пятнадцатый этаж на Видьяпите. Соседи торговца информацией скорее всего даже не подозревают, что рядом с ними живет кибернетический дэв. Пробиваясь к месту парковки и истошно сигналя, господин Нандха вызывает свои аватары. Джашванта кто-то предупредил. Торговцы информацией располагают таким количеством разведывательных каналов, которые чувствительными щупальцами пронизывают всю мировую паутину, что их можно считать ясновидящими. Запирая автомобиль, господин Нандха видит, как улицы и небо наполняются божествами – каждый из них величиной с гору. Шива просматривает беспроводной трафик, Кришна – экстра– и интранет, Кали заносит серп над спутниковыми антеннами Нью-Варанаси – с тем, чтобы мгновенно обрубить от Бадрината все, что задумает само воспроизводиться. «Вред – наша радость, шалости – наша работа», – поет хор.

И вдруг все исчезает. Всплеск статического электричества. В небе больше нет богов. «Дидона и Эней» замирает на середине мелодии. Господин Нандха вырывает хёк из уха.

– Дорогу! Дорогу!.. – кричит он пешеходам.

В первую же неделю работы в министерстве господин Нандха на собственной шкуре почувствовал, что такое полномасштабный электромагнитный импульс. У него нет ни каких сомнений относительно того, откуда исходит угроза. Взбегая по ступенькам в фойе и лихорадочно набирая запрос о помощи на лопочущем что-то нечленораздельное палме, Сыщик Кришны вдруг понимает, что мимо проносится нечто, слишком большое для птицы и слишком маленькое для самолета, почти мгновенно растворившееся на ярком небе Варанаси. Несколькими секундами позже весь пятнадцатый этаж вспыхивает и рассыпается в прах.

– Бегите! Спасайтесь!.. – кричит Нандха, а дымящиеся обломки падают прямо на оцепеневших от неожиданности зевак.

В голове у Сыщика Кришны остается одна громадная, вытесняющая все остальное мысль: ему, по-видимому, не удастся сегодня забрать свой костюм у Мукхерджи.

13

Шахин Бадур Хан, Наджья

Премьер-министр Саджида Рана сегодня в золотом и зеленом. Члены ее кабинета знают, что когда премьер одевается в цвета национального флага, следует ожидать рассмотрения вопросов, имеющих непосредственное отношение к сохранению престижа страны. Саджида Рана стоит у восточного конца длинного тикового стола в сияющем мраморном министерском зале Бхарат Сабхи. По стене развешены живописные полотна в позолоченных рамах, изображающие ее предшественников на посту премьер-министра и великих политических деятелей прошлого. Среди них портрет ее отца, Дилджита Раны: он в судейском облачении. Ее дед – Шанкар Рана, в шелковой мантии члена Совета при английской королеве. Джавахарлал Неру в костюме изысканного покроя, с отчужденным и немного испуганным лицом, как будто предвидящий, какую цену придется заплатить грядущим поколениям за его поспешную и грязную сделку с Маунтбеттеном. [22] Махатма, Отец индусов. Лакшми Баи, воительница Рани, стоя в стременах, командует войсками, наступающими на Гвалиор. И – правители из другой могущественной индийской династии с именем Ганди: Соня; убиенный Раджив; мученица Индира, Мать Индии.