Коррумпированный город - Макдональд Росс. Страница 35

- Но ты-то живешь не лучше, - заметил я. - Ты просто сидишь как клуша, а годы пролетают мимо. Ждешь неведомо чего.

Она подтянула под себя ноги и устроилась, сидя на них.

- Я знаю, но не стоит об этом говорить. Часто у меня бывает такое мрачное настроение, что даже не хочется включать проигрыватель и слушать музыку. Нет смысла говорить тебе об этом. Это только еще больше раздражает меня.

- Почему, черт возьми, ты не вырвешься из такого омута?

Она скорчила неприятную гримасу.

- Почему, черт возьми, ты суешь свой нос в чужие дела?

Я тоже вспыхнул, чтобы дать ей отпор, но возбуждение почти тут же прошло. Тень сожаления смягчила ее лицо, а зубки придавили нижнюю губу.

- Я не сказал тебе о том, что Джой Солт мертв, или сказал?

- Ты сам знаешь, что не говорил. А зачем ты говоришь мне об этом сейчас? - Ее глаза и голос сохраняли полную невозмутимость, но, возможно, она старалась держать себя в руках, стремясь не показать волнения.

- Не уверен, что знаю зачем. Может быть, для тебя это окажется толчком, поможет вступить на новый путь. Понимаешь, открыть новую страницу в книге жизни.

- Для меня это не имеет никакого значения. - Безапелляционность подчеркивала смысл сказанного. - Уже почти два года у меня с ним не было никаких дел. Вчера вечером я объяснила тебе, что думаю о нем.

- И все же мне кажется, для тебя лучше, что он мертв.

- Ты убил его? - В ее голосе прозвучало подавленное возбуждение женщины, которая думает, что угадала ответ на вопрос, и находит, что он делает ей честь.

- Нет, - ответил я. - Его прикончил Керч.

- Вот как. - В ее глазах заиграли противоречивые чувства.

- Никогда не думал, что мне станет жаль Джоя, но я его пожалел.

- А мне его не жалко, - отозвалась она слишком живо. - Фрэнси знает об этом?

- Не думаю.

- Это ее потрясет. Она всегда его любила. Одному Богу известно почему. Он был ее младшим братом, и она фактически воспитала его. - На некоторое время Карла замолчала, о чем-то задумавшись и глядя перед собой невидящими глазами. - Я сказала неправду, утверждая, что мне его не жаль. Я сожалею об этом. Странно, я считала, что ненавижу его. - Затем вдруг добавила безотносительно к теме: - Я тебе нисколько не нравлюсь, правда?

- Ты мне нравишься. Думаю, что мы можем понять друг друга. Я чувствовал себя как-то одиноко и неустроенно, вроде тебя, с тех пор как наша семья распалась. Никак не мог сблизиться с матерью. Она была в порядке и делала все, что могла, но я не мог с ней поговорить. Ее смерть не очень-то задела меня.

- А когда умерла моя мама, это сломило меня, - заметила она. - Я, наверно, никогда не смогу преодолеть это чувство утраты. Она была другой. Я могла говорить с ней обо всем. О таких вещах, которые, по мнению деда, не имели для меня никакого смысла. Считается, что он довольно умный человек, но все у него запутывается в словах. Он витает в облаках вроде Аллистера. С тех пор как умерла моя мама, мне фактически не с кем было поговорить по душам, и никто не сумел поговорить со мной.

- Ты хорошо знаешь Аллистера?

- Я сказала тебе, что знаю его. - Казалось, она не хочет больше говорить на эту тему. - Сколько тебе было лет, когда умерла твоя мама?

- Семнадцать. Но до этого события я уже довольно долго по собственной инициативе слонялся по разным местам. Она оставила мне достаточно денег, чтобы пару лет походить в колледж, но я не видел в этом большого проку. Я поступал в три разных колледжа, но впустую. Ничего мне это не дало ни тогда, ни после. Впрочем, последние годы в армии сложились для меня неплохо. Я дослужился до сержанта, и наш взвод превратился в боевую единицу. Но большинство ребят погибли у Малмеди, в битве под Булгом. Надеюсь, ты слышала об этом.

- Конечно. Ты, наверное, считаешь меня круглой идиоткой.

- Думаю, ты далеко не так глупа, как пытаешься показать. Но нужно, чтобы кто-то вытащил тебя отсюда.

- Ну ты хорош! - заметила она с улыбкой. - За тобой гоняются полицейские, ты сидишь здесь, измученный и измочаленный, и думаешь только о том, как наладить мою жизнь. Твои собственные дела тебя не беспокоят?

- Не очень беспокоят. Я зашел слишком далеко, чтобы волноваться.

- О нет! Конечно, ты не волнуешься. - Ее обнаженные ноги соскользнули на пол, и в два прыжка она оказалась возле меня. - Нам бы следовало кое-что предпринять. Скажи только слово, и я это сделаю.

Она поцеловала меня в щеку, мягко, еле коснувшись. Я вдруг обнял ее ноги, когда она остановилась возле меня, и мои пальцы сжали прохладные ямочки под ее коленями.

- Не надо, - сказала она и, уперевшись руками в мои плечи, оттолкнула меня.

Я не поверил ее словам. Мои обнимающие руки поднялись к ее бедрам.

- Не надо, - повторила она. - Пожалуйста.

Напряжение, прозвучавшее в ее голосе, заставило меня взглянуть ей в лицо. Сердитое смущение, которое я прочитал на нем, было искренним больше чем наполовину. Я отпустил ее, и она поспешно отошла на середину комнаты.

- Ты не должен делать этого, - сказала она с облегчением. - Я бы не согласилась заниматься любовью с утра. Нам надо поразмыслить, что теперь делать.

- У меня на этот счет нет никаких идей. А у тебя?

- Это тебе надо найти выход из создавшейся ситуации... В чем де-ло?

- Т-сс! Кто-то поднимается по черной лестнице.

Глава 18

Я прислушался и услышал быстрые шаги на площадке заднего крыльца. Карла подошла к кухонной двери, слегка приоткрыла ее и выглянула наружу.

- Все в порядке, - сказала она. - Это Аллистер.

- Аллистер! - Я встал и двинулся в прихожую. - Мне лучше уйти отсюда.

- Подожди, он не за тобой. Он постоянно приходит сюда.

- Чтобы встретиться с тобой?

- Не говори глупостей. Думаю, теперь я могу сказать тебе. Он приходит к Фрэнси Сонтаг. Он содержит Фрэнси.

Шаги поднялись по следующему лестничному пролету и смолкли.

- Почему ты мне не сказала об этом? Ты говорила об Аллистере как о святоше.

- Ничего подобного. Во всяком случае, я не ставлю в вину мужчине, что он содержит женщину. Он не может на ней жениться, потому что жена не дает ему развода. И он не бегает за другими женщинами. Мне его жаль, ведь ему приходится пробираться тайком, чтобы повидать ее.

- Но, кажется, это не составляет особого секрета.

- Здесь не составляет, но мы не пытаемся сыграть на этом. Дело просто в том, что если это станет известным среди уважаемых людей... - Она закончила фразу с высокопарной иронией: - То это будет равносильно его политической смерти.

- Подожди-ка. - Я припомнил мужской голос в квартире Фрэнси Сонтаг, мужское серое пальто на подлокотнике дивана. - Аллистер был у нее вчера вечером?

- Откуда я могу знать?

- Я слышал мужской голос в её квартире...

- Он мог принадлежать Джою Солту. Он иногда ночует у нее. Ночевал, я имею в виду.

- Нет, это был не его голос.

- Тогда, возможно, это был голос Аллистера. Здесь она больше ни с кем не путается - уже почти два года.

В уме я сложил два и два, и получилась пятизначная цифра.

- Какой у Фрэнси Сонтаг номер телефона?

- 23-748. А что? Я могу пойти и привести его сюда, если ты хочешь поговорить с ним.

- Ты думаешь, ему можно довериться? Он не сообщит в полицию?

- Если ты сможешь убедить его, что являешься жертвой ложных обвинений. Я знаю, что он помогал не одному бедняге, попавшему в затруднительное положение.

- Тогда пойди и приведи его. Рискну еще раз.

- Еще раз?

- Это слишком долго объяснять. Попроси его зайти сюда, но не говори Фрэнси обо мне.

- Не беспокойся.

Когда она уже подошла к двери, я спросил:

- У тебя есть бритвенный прибор?

- Не такой, каким пользуетесь вы. У меня маленькая круглая бритва. Сейчас покажу.

- Ты не против, если я попробую ею побриться? Мои слова прозвучат более убедительно, если лицо не будет таким заросшим.

- Иди сюда. - Она провела меня через неубранную спальню в крохотную ванную, дверь которой открывалась внутрь, пошарила в ящичке над раковиной, подала мне безопасную бритву, похожую на игрушку, и засмеялась, посмотрев на мое лицо.