Планета №6 - Антонов Антон Станиславович. Страница 63

– Возможно, он никогда не сидел в японской тюрьме.

– А я думаю, он просто сумасшедший, даром что японец, – сказал следователь. – В Японии ведь тоже есть сумасшедшие?

– По нашим меркам там все сумасшедшие, – заметил переводчик, который совсем недавно вернулся из Японии и вынес оттуда примерно то же впечатление, что и Редьярд Киплинг из Индии столетием раньше. Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут.

– Ну ладно, напишите ему резолюцию в том духе, что держать режущие предметы в камере запрещается, а самоубийство – это нарушение внутреннего распорядка. Они ведь, я слышал, люди законопослушные.

– Когда как.

– Ну и черт с ним. Самоубьется – мне меньше хлопот. Пусть у тюремного начальства голова болит.

На том и порешили. Анаши Кумару получил назад свое заявление с резолюцией следователя – вернее, его ксерокопию, поскольку само заявление было подшито в дело в расчете на последующую психиатрическую экспертизу. Да и вообще такие бумаги положено подшивать.

Прочитав резолюцию, Анаши Кумару не впал в отчаяние и даже наоборот, – обрадовался, что харакири откладывается по не зависящим от него причинам.

Правда, он знал, что Якудза этого дела так не оставит и его – последнего из команды палачей-неудачников – карающая рука японской мафии настигнет, где бы он ни находился. И тогда юный самурай Анаши Кумару умрет не с почетом, а с позором, и не видать ему хорошего перерождения, как своих ушей без зеркала.

Иными словами, он никогда не станет бабочкой.

Высадив покойного бизнесмена Головастова на окраине лесопарка в глухом районе, где люди бывают редко и ненадолго, бывший киллер Тираннозавр Рекс решил наконец поинтересоваться, какие услуги он может оказать межгалактическому сообществу, определив для себя заранее, что убивать он никого не станет – пусть даже не надеются.

Поскольку Наблюдатель говорил с ним своими словами, Рекс не без труда продирался сквозь витиеватый стиль его речи, но все-таки уяснил, что убивать никого не требуется. Надо лишь отыскать где-то в городе юного самурая Анаши Кумару, причем желательно сделать это раньше, чем он совершит харакири.

Между тем Тираннозавр Рекс еще в дороге своими ушами слышал в ночных новостях по радио про случай совершения харакири и последовавшее за ним кровавое побоище в районе станции метро «Новогиреево». Говорили, правда, что все это безобразие учинили калмыки, свихнувшиеся на почве восточных единоборств, но Рекс за короткое время работы охранником у сэнсэя, которому не нужна никакая охрана, успел узнать много интересного про козни Якудзы и присутствие в Москве группы японских палачей.

К тому же у него был в этом деле свой интерес. Его подруга оставалась в спорткомплексе, когда туда ворвалась милиция, и Рекс подозревал, что ее забрали вместе с другими особо активными участниками инцидента. Рекс, правда, не принадлежал к категории влюбленных без памяти и не рвался освобождать ее немедленно, но если ему помогут японцы и братва Кабанчика, то почему бы не попробовать? Тем более что Гири Ямагучи тоже ищет свою жену, а они с Ингой должны быть где-то рядом.

Прорваться в следственный изолятор – это, конечно, не шуточки, но, имея под рукой такого человека, как Ясука Кусака, можно штурмовать хоть Форт-Нокс. В этом Рекс давно уже убедился и сразу понял, что сам он нужен сэнсэю только для того, чтобы быстрее найти место, где содержат нужного тому человека. Дальше сэнсэй справится сам, но этим грех не воспользоваться в личных целях. А для маскировки устроить в тюрьме большой дебош, пристегнув к этому людей Кабанчика, у которых, как оказалось, там тоже кое-кто сидит.

В Москве не один следственный изолятор, но Рекс быстро поднял старые связи, созвонился с хорошими знакомыми, которые продолжали нести службу в разных спецслужбах.

Получив после нескольких неудачных попыток конкретный ответ, Рекс с облегчением сказал:

– Слава Богу, они не в Лефортово.

Господин Ясука Кусака не знал, что такое Лефортово, но тем не менее заверил партнера, что без проблем пробрался бы и туда – да так, что его никто бы не заметил. И не только вошел бы, но и вышел вместе со своим будущим учеником Анаши Кумару. И опять же так, что никто бы не заметил, каким образом тот исчез из запертой камеры.

Тем не менее Кусака после некоторого размышления одобрил план Рекса насчет дебоша. Сэнсэю всегда было проще работать, когда противник не может сконцентрировать свое внимание на чем-то одном. А крики и беготня, как известно, не способствуют концентрации внимания.

Конечно, дело могло обернуться не только криками, но и стрельбой. Однако сэнсэй пообещал нейтрализовать охрану СИЗО бескровно. Он был верен своему принципу: не убивай, если можешь победить без смерти.

– Главное – убраться оттуда до подхода подкреплений, – резюмировал Рекс, уяснив план господина Кусаки.

Суть его заключалась в том, чтобы спровоцировать беспорядки в каком-то одном месте, и, когда вся охрана тюрьмы ринется туда, господин Кусака займет позицию где-нибудь в узком проходе и выведет охрану из строя. После этого ему не составит труда нейтрализовать ослабленные дежурные посты, а пока охрана разберется, что происходит, пройдет некоторое время. И вот за это время освободителям и освобожденным надо будет убраться из тюрьмы и удалиться от нее на безопасное расстояние.

Разумеется, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Посторонние подследственные должны сами позаботиться о своей судьбе и решить, что им лучше – уйти в побег или остаться от греха подальше в камерах. А команда освободителей заберет с собой только тех, кто ей нужен.

У Рекса, правда, были сомнения: стоит ли подвергать опасности девчонок. Но кто-то из старых друзей намекнул ему, что их держат под стражей не просто так. Спецслужбам стало известно про связь этих девушек с японцами, и следствие намерено вытрясти из них всю информацию, которой они располагают. А содержание в СИЗО – превосходный способ давления на хрупкую девичью психику.

А раз так – значит, деваться некуда. Выбор простой и однозначный. Либо, пользуясь случаем, освободить Ингу и ее подруг, либо носить им в тюрьму передачи. Третьего не дано.

Прежде киллеру Рексу никогда бы не пришла в голову мысль штурмовать СИЗО. Хотя черт его знает – может, и пришла бы, просто повода не было. Но теперь его охватила какая-то удивительная эйфория. Наверное, на него так действовал внезапно заговоривший по-русски сэнсэй Кусака с инопланетным Наблюдателем внутри себя. Тем более что Наблюдатель тоже пребывал в эйфории, будучи в восторге от могущества своего Носителя.

Его даже совсем перестал волновать суд, который продолжался в космосе, на корабле дальней разведки с планеты Собратьев, и как раз приближался к своей кульминации.

Следующий день оказался весьма богат на судебные заседания.

В том районе, где находился спорткомплекс, неожиданно прославившийся на всю страну и даже за ее пределами, судили девушек, принимавших участие в побоище. Это был административный суд, и всем лепили стандартные сроки – семь суток за участие в беспорядках или пятнадцать – за то же самое плюс сопротивление милиции.

Однако четыре девушки – Анжела Обоимова, Инга Расторгуева, Евгения Угорелова и Люба Добродеева – остались сидеть в СИЗО. Выяснились некоторые подробности их знакомства с Ясукой Кусакой и Гири Ямагучи, и от великолепной четверки пытались добиться показаний, где их теперь искать.

Повод, чтобы держать их под арестом, у следствия был. Анжела так расцарапала лицо младшему лейтенанту в отставке Шарашкину, что оставшиеся шрамы при желании можно было охарактеризовать как неизгладимое обезображение лица. А это тяжкие телесные повреждения, статья весьма серьезная.

Правда, логичнее было ожидать, что эти шрамы все-таки заживут – кащенская медсестра все-таки не Фредди Крюгер. Но пока они не зажили, ей можно было спокойно шить эту статью. Переквалифицировать потом недолго.