Смерть на выбор - Макдональд Росс. Страница 10

Зато человек, который вошел через несколько минут после них, сразу привлек мое внимание. Он был высок и элегантен в своем светлом фланелевом костюме и кремовой шляпе с загнутыми полями. Меня поразило его лицо. Окажись он в Древней Греции, с него ваяли бы Гермеса или Аполлона. Остановившись на пороге и придерживая дверь рукой, он обменялся быстрыми взглядами с барменом и посмотрел на меня. Оба тенора у стойки пристально оглядели его с головы до ног.

Он взял бутылку пива и подошел к моему столику.

— Вы позволите? Мы, кажется, где-то встречались, не так ли?

— Не припоминаю. Прошу вас, садитесь.

Он снял шляпу, открыв моему взору волнистые каштановые волосы — такие же красивые, как его длинные темные ресницы. По всем статьям он был столь прекрасен, что меня стало слегка поташнивать. Он изящно опустился в кожаное кресло напротив меня.

— Знаете, я, кажется, вспомнил: не в кино ли я вас видел? — спросил я.

— Едва ли, если только вы не просматриваете материалы кинопроб. Дальше этого у меня дело не пошло.

— Отчего же?

— К несчастью, актеров отбирают не женщины. Ну а мужчины меня не любят. Даже «голубые», потому что я не поддаюсь на их чары. Вам ведь я тоже не нравлюсь, правда?

— Не особенно. Все хорошо в меру, это мой девиз. Однако, нравитесь вы мне или нет, не имеет никакого значения.

После этого он перешел к делу, хотя это и стоило ему некоторого усилия. В его покрасневших от бессонницы глазах мелькнула тревога.

— Вы можете работать на Даузера, почем мне знать?

— Могу. Но не работаю. Кто бы ни был этот самый Даузер.

Красиво откинувшись на спинку кресла и положив одну руку на стол, он ждал, не скажу ли я еще чего. Напряжение его не проходило. Под мышками его фланелевого пиджака расплывались темные влажные пятна.

— А вы не на шутку напуганы, — заметил я.

Он попытался улыбнуться. Результат напомнил мне об одном приспособлении для увеселения сумасшедших, про которое я где-то читал. Состояло оно из двух крючков, чтобы поднимать уголки рта пациента в «улыбающееся» положение. Бедолаг понуждали улыбаться, и это рождало в них желание улыбаться по своей воле — по крайней мере так уверяла теория.

— Ладно, — сказал он. — Допустим, напуган.

— Может, расскажете почему? Мой слуховой аппарат к вашим услугам.

— Он не понадобится. — Улыбка у него опять получилась вымученной. — Вы не объясните мне, какую роль вы играете в этом деле, мистер?...

— Арчер. Лью Арчер.

— Меня зовут Кейт Даллинг.

— Я частный детектив, — сказал я. — Некая миссис Лоуренс поручила мне найти ее дочь. — Мне порядком осточертела эта песня. Слишком уж незамысловато. В таком местечке, как Палм-Спрингс, такие истории как-то не звучат.

— Зачем ей понадобилось вас нанимать?

— Материнские страхи, полагаю. Миссис Лоуренс не имела известий от дочери месяца два. Так что вам нечего бояться, мистер Даллинг.

— Если бы я мог быть в этом уверен. — На лбу у него выступили бисеринки пота. Он вытер его тыльной стороной руки. — Приятель в Лос-Анджелесе говорил мне, что Галли ищет Даузер. Так я могу угодить в переплет...

— Кто такой Даузер?

— Разве вы о нем не слышали? — Он испытующе посмотрел на меня. — С такими людьми лучше не ссориться.

— Вы сказали, что можете попасть в переплет.

Начав говорить, Даллинг уже не мог остановиться. Да, на виц он дюжий малый, но опасные приключения не для него. Нервы у него не слишком крепкие, и он этого не скрывает. Прошлой ночью он не сомкнул глаз, хотя он из тех людей, кто с трудом переносит бессонницу.

— Что произошло вчера ночью?

— Позвольте, я расскажу все с самого начала. — Он вытащил пенковую трубку и стал набивать английским табаком, не переставая говорить. Он являл собой столь безупречный типаж, что даже начал мне нравиться, точно его создало мое собственное воображение.

— У меня есть маленький коттедж за городом, — продолжал он, — который последнее время пустовал. А тут у меня появилась возможность сдать его Тарантини. Он обратился ко мне на позапрошлой неделе и предложил хорошие условия. Я согласился.

— Как вы с ним познакомились?

— Он мой сосед по дому, живет в квартире напротив в «Каса-Лома». — Я вспомнил, что видел табличку с именем Даллинга на почтовом ящике. — Я упомянул о коттедже в разговоре с ним, и он знал, что сам я не собираюсь им пользоваться. Он сказал, что они с женой хотели бы на время уехать — куда-нибудь подальше от стрессов.

— Значит, Галли вышла за него замуж?

— Насколько я знаю, да. Они жили в его квартире как муж и жена с Нового года. Кажется, он говорил, что они поженились в Лас-Вегасе.

— Чем он занимается?

Даллинг зажег трубку и выпустил густой клуб дыма.

— Я понятия не имел до вчерашнего дня, когда мне позвонил этот мой приятель. Оказывается, Тарантини — гангстер или что-то в этом роде. Он представляет интересы Даузера в Пасифик-Пойнте. Даузер хозяйничает в нескольких прибрежных городках — начиная с Лонг-Бич и дальше на юг. Но это еще полбеды. Тарантини, как выяснилось, украл что-то, принадлежащее Даузеру, и исчез. Похоже, он спланировал все заранее и теперь использует мой коттедж как укрытие. Я еще с самого начала слегка насторожился: он попросил меня никому не говорить о нашей сделке, иначе она не состоится.

— Этот ваш приятель, откуда он все это знает? — поинтересовался я.

— Не могу сказать точно. Он работает продюсером на радио — ставит детективные пьесы по материалам уголовных дел. Думаю, он имеет кое-какую информацию от полиции.

— Но ему не известно, что именно украл Тарантини у Даузера?

— Нет. Деньги, наверное. Похоже, у него их целая куча. Представляете? Я, ничего не подозревая, сдал ему дом, а теперь получается, что я вроде как его сообщник. — Он залпом выпил пиво, выдыхавшееся у него в стакане.

Я сделал знак бармену, но Даллинг больше пить не хотел.

— Сейчас мне нужна ясная голова, — объяснил он.

— Не думаю, чтобы дело обстояло так плохо, — заметил я. — И потом, если вы боитесь Даузера, почему бы вам не пойти и не рассказать ему все?

— Не хочу себя обнаруживать. Кроме того, если бы я рассказал все Даузеру, мне пришлось бы опасаться Тарантини.

— Очень недолго.

— Как знать. Если откровенно, положение у меня — хуже некуда. Вчера, после разговора со своим приятелем, я дозвонился до Галли — миссис Тарантини — и она согласилась встретиться со мной здесь. Она понятия не имела, какому риску подвергается, пока я не рассказал ей про ее мужа. Она была в шоке. Сказала, что живет там как самая настоящая пленница, что из дому выскользнула тайком, пока спал муж, и что не знает, что он с ней сделает, когда она вернется.

— Вы, кажется, очень ей симпатизируете.

— Честно говоря, да. Красивая девушка, а попала в плохую компанию. — Оказывается, он умел беспокоиться не только о себе.

— Я хотел бы с ней встретиться, — сказал я. — Я ведь с ней еще не знаком.

Он встал из-за стола.

— Я надеялся, что вы это скажете. Я не трус, но иметь дело с гангстерами мне что-то не хочется. В одиночку, я имею в виду.

Я сказал, что это вполне естественно.

9

Моя машина осталась в шести кварталах от бара — там, откуда я начал свой обход. Машина Даллинга стояла напротив входа в «Лассо». Если бы меня попросили угадать, какой марки у него машина, я сказал бы — «крайслер», «бьюик» или «де сото», красная или желтая, с откидным верхом.

Он открыл дверцу желтого «бьюика» с красными кожаными сиденьями.

Мы направлялись к выезду из города, изредка останавливаясь у светофоров. Я спросил Даллинга, чем он занимается. Он ответил, что перепробовал много разных вещей — пел в детском хоре в мюзиклах, пока не подрос, позировал для рекламных фотографий, служил агентом по продаже машин и яхт, во время войны был штурманом на эсминце. Последним он очень гордился. После войны он женился на богатой, но вскоре развелся. Уже совсем недавно работал актером на радио, однако тоже недолго, потому что стал много пить. Даллинг был откровенен до самоистязания. Коль скоро мужчинам он все равно не по вкусу, говорил он, можно вполне позволить себе быть самим собой. Терять ему нечего.