Конец Черной звезды - Макгил Гордон. Страница 16

Молча кивнув, Анна присела на краешек койки, готовая в любой момент ринуться к двери, если возникнет необходимость. Тут она вспомнила о диктофоне и спросила:

– Вы не возражаете?

Маргарет никак не прореагировала на вопрос. Казалось, она разговаривает сама с собой.

– Это случилось в ночь Армагеддона… – безучастным голосом начала больная.

Сидя в душной комнатенке, вслушиваясь в безумное повествование, Анна думала сейчас лишь об одном: как бы поскорее удрать из этого «веселенького» заведения. Снова Антихристы, снова Армагеддоны – опять все та же старая песенка. Но, с другой стороны, рассказ Маргарет странным образом завораживал, и хотелось дослушать его до конца.

Анна не пыталась прервать женщину, прикинув в уме, что, возможно, такое интервью окажет на больную благотворное воздействие.

– Мой муж был мужественным человеком, самым храбрым на свете. Именно он попытался уничтожить Антихриста в ту ночь, а я его убила.

Маргарет съежилась на стуле, глаза ее лихорадочно блуждали.

– Я вижу его во сне, вижу его отчаянное лицо, обращенное ко мне в поисках спасения. На него ведь тогда еще и собака набросилась. До сих пор помню его удивленные глаза, когда я вонзила кинжал ему в горло. Это меня только и утешает. В последний миг своей жизни он не успел испытать страх. Одно изумление.

– Но почему? Почему вы это сделали?! – воскликнула Анна, забыв, что разговаривает с умалишенной.

– Потому что тогда я была одержима дьяволом. – Маргарет слабо улыбнулась. – Вы думаете, что я сейчас безумна. Но это не так. Вот год назад я действительно душой и телом принадлежала Сатане.

У Анны запершило в горле, и она закашлялась, что помогло ей скрыть изумление, невольно отразившееся на лице.

Между тем Маргарет наклонилась вперед и протянула руку, показывая Анне указательный палец.

– Огонь так и не сумел выжечь клеймо, – грустно проронила она. – Посмотрите.

Прищурившись, Анна разглядела на пальце крошечный шрам. Какие-то завитушки, смахивающие то ли на три девятки, то ли на три шестерки.

– Кто имеет ум, тот сочти число зверя: ибо это число человеческое…

Внезапно в мозгу шевельнулись детские воспоминания, и Анна вслух договорила:

– Число его шестьсот шестьдесят шесть… Маргарет торжествующе рассмеялась.

– Ну, вот, – выпрямившись, бросила она. – Число зверя и его знак. – Она яростно и с отвращением принялась тереть палец. – Моя награда, – чеканя каждое слово, произнесла она. – После того, как я переспала с учеником зверя.

Терпение Анны лопнуло. Она встала, потянувшись за диктофоном, но Маргарет опередила ее, вскочив и как-то уж больно театрально обвив себя руками:

– Неужели вам неинтересно, кто это был? Анна покачала головой:

– Мне кажется, что я…

– Поль Бухер, – перебила Маргарет. – Это был Бухер. Вы наверняка знаете, кто это. Я переспала с ним. – Маргарет вдруг наклонилась к лицу Анны, и та почувствовала зловонное дыхание сумасшедшей. Анна судорожно шарила за спиной в поисках дверной ручки. – Меня искушал дьявол, – зловеще шептала Маргарет. – И я понесла от него.

Анна изо всех сил дергала ручку.

– Миссис Бреннан, пожалуйста… Перестаньте, пожалуйста, – бормотала она.

Маргарет с улыбкой сфинкса резко отпрянула от Анны.

– И я бы родила ублюдка, как та бедняжка, что переспала с Дэмьеном, я бы тоже произвела на свет мерзость, вроде той, что обитает сегодня в Пирфорде.

Дверь никак не открывалась, а Маргарет все сильнее входила в раж.

– Но я одолела его, я его одолела. Я выскребла из своего чрева семя Сатаны.

Внезапно отпрыгнув в сторону, Маргарет Бреннан задрала юбку и обнажила жуткие шрамы на бедрах.

Анна рванула дверь. Та наконец подалась, и женщина вылетела в коридор, больно ударившись о стену. Она бросилась бежать, на ходу запихивая в сумку магнитофон.

– Я была тогда безумна… – эхом разнеслось по коридору.

Пальцы ее судорожно опустились на все клавиши сразу, как только Анна почувствовала вдруг на плече чью-то руку. Резко обернувшись, она увидела перед собой молоденькую, кареглазую монахиню.

– Пожалуйста, пойдемте со мной, – услышала Анна спокойный голос.

Она кивнула, метнувшись в сторону монахини. Из-за двери доносились душераздирающие крики Маргарет Бреннан. Мозг Анны словно переплавлял охватившие ее противоречивые эмоции. Но в одном женщина была абсолютно уверена: ей надо вырваться на свежий воздух и увидеть нормальных людей, с которыми можно болтать о погоде и о всякой другой чепухе.

Они свернули в другой коридор, и Анна растерянно заморгала, не понимая, куда они идут.

Монахиня остановилась, будто прочитав ее мысли.

– Если вы не возражаете… мать-настоятельница хотела бы поговорить с вами, – промолвила девушка, открывая перед Анной дверь.

– Мать-настоятельница? – Анна колебалась. Меньше всего ей хотелось задерживаться в этом здании. Однако, хочешь – не хочешь, она здесь гостья.

– Хорошо, только времени у меня в обрез, – спохватилась она, повернувшись к монахине.

Та с улыбкой пропустила Анну вперед и указала на стул, стоявший возле небольшого столика. Затем вышла и прикрыла за собой дверь.

Несколько минут Анна приходила в себя. Возбужденный голос Маргарет стоял у нее в ушах. Сердце готово было выскочить из груди.

Успокоившись, Анна огляделась вокруг. Мать-настоятельница задерживалась. Анна в одиночестве сидела в комнатке, почти такой же крошечной, как и каморка Маргарет. Стены покрывал звуконепроницаемый толстый пластик. Анна поднялась со стула. Но почему же в комнате всего один стул, если с ней собираются побеседовать? Почему один?

Анна подошла к двери. Та оказалась обитой тем же пластиком и… без ручки. Сердце Анны бешено заколотилось, в горле внезапно пересохло. Она забарабанила в дверь и не услышала стука. Ничего. Ни звука.

– Эй, – закричала Анна, но слова застревали в горле. – Эй, пожалуйста-а…

Внезапно крошечное дверное оконце в двери распахнулось, и в него заглянула монахиня.

– Мать-настоятельница желала меня видеть, – промямлила Анна, стараясь скрыть дрожь в голосе. Ничего не ответив, монахиня захлопнула оконце. Приникнув к двери, Анна сползла на пол. Она еще пыталась убедить себя, будто все это – дурацкое недоразумение, что монахиня, наверное, просто приняла обет молчания и потому ей ничего не ответила, что мать-настоятельница вот-вот явится сюда, и Анну наконец выпустят.

Анна приподняла задвижку на оконце и выглянула в коридор. По нему шли две монахини. Она шагали, обнявшись и чему-то улыбаясь. Анна заметила у них на груди распятия, но выглядели те очень странно. И только когда девушки миновали дверь комнаты, Анна в нескольких футах от себя сумела как следует разглядеть фигурки на золотых цепочках. Оскалившиеся звериные пасти: туловища быков и копыта вместо ног. А также отвратительно торчащие чудовищные фаллосы.

У Анны перехватило дыхание, и она сдавленно взвизгнула от ужаса. Тогда одна из монахинь протянула руку и снова захлопнула оконце.

Анна кричала до тех пор, пока, окончательно охрипнув, не выбилась из сил, молотя в дверь. Все звуки поглощались массивными стенами, а кулаки мягко утопали в пластике.

Анна заплакала. Она всхлипывала и захлебывалась рыданиями, которых здесь все равно никто не слышал.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 10

Джек Мейсон с детства любил летать на самолете, не испытывая при этом ни малейшего страха. Вплоть до сегодняшнего дня.

И пока самолет, совершавший рейс из Америки, кружил над лондонским аэропортом Хитроу, Мейсон сидел, вцепившись в подлокотники кресла. Он пытался унять дрожь, внезапно охватившую его с головы до ног. Дама, устроившаяся рядом с Мейсоном, поглядывала на него с любопытством, невольно его тревога передалась и ей.

Мейсону никак не удавалось отделаться от навязчивых мыслей об ученом, которого буквально размазало по посадочной полосе. Точно так же писатель не мог выкинуть из головы и несчастную жену Финна.