Королева-беглянка - Макголдрик Мэй. Страница 4

— Тогда в чем же дело? — Сэр Томас вопросительно смотрел на него. — А вы, почему не женитесь вы?

Макферсон молчал. Ему не хотелось продолжать разговор на эту тему. Многие считали, что он рано или поздно женится на Каролине. Их связь длилась семь лет, но Джон так и не смог решиться на последний шаг.

Удачные браки братьев вызывали у него зависть. Жены его братьев оказались удивительными, редкими женщинами, Каролина не была похожа ни на Фиону, ни на Элизабет. И то, что происходило с ними, не соответствовало его представлениям о семейном счастье. Конечно, порой между ними действительно вспыхивала страсть, но к настоящей любви это упоение близостью вряд ли имело отношение.

— Ну что мне ответить? — наконец сказал Джон. — Я не чувствую склонности к браку. Во всяком случае, пока.

— И не передумаете? — с беспокойством спросил сэр Томас.

Джон посмотрел ему прямо в глаза. Как ни странно, в лице старого воина не было враждебности.

— Нет, не передумаю.

Громкие крики чаек вывели старую женщину из задумчивости.

Изабель с беспокойством смотрела на племянницу. Бог мой, что же с ней сталось! Порванный и окровавленный плащ Марии был в лучшем состоянии, чем его обладательница. А этот синяк на лбу, и еще один свежий на подбородке? Бледная кожа, бескровные губы, отсутствующий взгляд. Трудно поверить, что перед Изабель женщина, славившаяся блистательной красотой. Изабель проклинала себя за то, что она подбила племянницу пойти против воли ее брата, против этого бессмысленного брака.

«Карл, где ты? — безмолвно взывала она. — Неужели сердце твое не чувствует беды? Помоги своей сестре… Спаси ее, Карл».

Она обратилась к племяннице:

— О, Мария, как бы я хотела помочь тебе. Держись, моя девочка, нас непременно отыщут.

Мария слабо улыбнулась. Несмотря на свое ворчание и внешнюю суровость, тетя очень любила ее.

— Мне бы хотелось верить в наше спасение, но мы кружимся в тумане уже несколько часов. — С тех пор как они отплыли от тонущего судна, они вообще ничего и никого не видели. Мария огляделась. — Мы не представляем ни где мы, ни куда плывем.

— Не отчаивайся, дорогая, — откликнулась Изабель. — Удивительно, как это тебе удается грести, ведь ты делаешь это впервые. Мы можем в любую минуту оказаться у берегов Дании.

Мария прикрыла глаза. — Или у берегов Англии через месяц.

Наконец-то тетя перестала жаловаться, наконец-то поверила в нее. В том кромешном аду на горящем корабле, среди страшной паники, когда матросы спускали на воду баркасы, думать было некогда. На их корабле французский корвет заметили уже через день после того, как отплыли от Антверпена. Он пустился за ними в погоню. К несчастью, их судно плыло под испанским флагом, поэтому французы и атаковали их. Все пираты в Немецком море знали, что трюмы испанцев, возвращавшихся в Нью-Йорк, обычно набиты серебром и золотом.

Когда началась пушечная канонада, капитан попытался ускользнуть в открытое море, надеясь, что при сильном ветре у них будет больше преимуществ. Но французский корвет оказался быстрее. В сознании Марии запечатлелись звуки выстрелов, звон мечей, отчаянные крики умирающих. Она почувствовала, как к глазам подступили слезы.

— Прости меня, Мария.

Молодая женщина перестала грести и вопросительно посмотрела на тетю.

— Прости за то, что я увлекла тебя с собой. — Изабель мучило чувство вины. — Ты была бы вправе ждать от меня большей мудрости. Жизнь ничему не научила меня.

— Не надо на себя наговаривать, Изабель. Ты знаешь, как я люблю тебя.

Изабель виновато улыбнулась.

— Я не должна была вмешиваться в твою судьбу. Тебе на роду написано жить в роскоши, к которой ты привыкла.

Мария наклонилась над веслами, приблизилась к Изабель. В словах тети ей слышался страх перед тем, что их ожидает, страх смерти.

— Не говори так, Изабель. Мы обе знаем, что ты поступила правильно.

— Нет, не утешай меня. Разве ты не увидела перст судьбы? — с горечью воскликнула она. — Нападение пиратов — последнее доказательство. Знаешь, сколько раз я плавала на судне между Антверпеном и Испанией? И только раз корабль подвергся атаке. Но тогда…

— Тебе просто везло в прошлом. Надеюсь, повезет и на этот раз. — Мария крепилась изо всех сил. Она не могла допустить, чтобы Изабель винила себя в случившемся. Ей хотелось наконец обрести свободу и распоряжаться жизнью по своему желанию. К этому она стремилась так давно, за это она готова была заплатить высокую цену. — Моя дорогая Изабель. Мы можем погибнуть в море и стать кормом для рыб, как ты сказала, но знай: я предпочту смерть, но не стану снова послушной игрушкой в руках Карла.

— Неужели ты предпочитаешь умереть, чем быть королевой Шотландии! — изумилась Изабель. — Ты неискренна, мое дитя.

— Нет, — не согласилась Мария решительно. — Я, как видишь, даже решилась на этот побег… к матери в Кастилию. За двадцать три года своей жизни я впервые сделала что-то по своей воле. Знаешь ли ты, как трудно стать самостоятельной, когда с трех лет распоряжаются твоей жизнью? Тебе диктуют, с кем можно дружить, а с кем нет, что можно делать, а что нельзя. Какое надеть платье, за кого выходить замуж — я все делала по чужой указке. И все это… повторяется сейчас вновь!

Изабель не смогла спрятать улыбку.

— Знаю, дорогая, но все это, однако, не сломило твоего характера.

— Неправда! — Мария не смогла сдержать слез, и они покатились у нее по щекам. — Этот ненавистный брак, это стремление Карла видеть на всех европейских тронах Габсбургов. Эта шотландская эпопея — последнее, что сломило меня. Я не могу и не хочу пройти через все еще раз.

Изабель молчала. Мария прежде была покорной воле брата, но всему есть предел, племянница больше не может пройти через все, что она уже прошла в браке, вторично. И опять с шестнадцатилетним королем-мальчиком. Всем такое решение казалось безжалостным, всем, кроме Карла. Он не видел в этом браке ничего особенного. Изабель видела. И потому она пришла на помощь Марии.

— Мы справимся с божьей помощью, — сказала Изабель. — Но ты должна понимать, что Карл этого так не оставит. Если даже нам повезет и мы доберемся до Кастилии, он может осадить замок, чтобы добиться своего.

Мария кивнула.

— Конечно. Он считает, что я должна радоваться этому предложению. Пойти на этот проклятый брак.

— Но что ты будешь делать в этом случае, дитя мое? — спросила Изабель. — Нам нужно продумать план действий.

При каждом взмахе весел лицо Марии искажала гримаса боли. И все равно она ни за что не поедет в Шотландию. Она не подчинится воле брата и не станет женой Джеймса.

— Я сойду с ума, совсем как моя мать. Ее прозвали Сумасшедшая Хуана. Ничего странного — дочь унаследовала душевную болезнь матери. Я буду разговаривать сама с собой, неистовствовать и выть на луну. Буду рвать на себе платье, засовывать кости в волосы и бегать голой под дождем.

Мария подняла взгляд на Изабель и увидела в них странное выражение. Губы Изабель беззвучно шевелились, в глазах застыл ужас.

— Что такое, тетя?

— Назад, быстрее, — выдавила из себя Изабель. — Как можно быстрее!

3.

Подобно безжалостному тарану, корпус корабля обрушился на лодку.

Моряки столпились на борту, напряженно всматриваясь в густой туман. Находящиеся в лодке не подавали признаков жизни, и шотландские моряки в ожидании приказа бросали нетерпеливые взгляды на своего капитана.

— Черт, откуда взялась эта лодка? — взревел Джон Макферсон, перевешиваясь через поручни.

— Кто знает? — откликнулся шкипер. — В ней трое.

— Надо поднять людей на борт, — распорядился Макферсон.

— Разумно ли это? — раздался позади женский голос.

Джон даже не оглянулся. Какое право вмешиваться в его дела имеет Каролина?

— Вдруг они вооружены? — продолжала она. — Они могут притвориться миролюбивыми, а потом ночью покажут свой нрав.

— Ну-ну, Каролина, пошли, — мягко увещевал сэр Томас, взяв жену под руку и пытаясь увести от разгневанного капитана. — Это решать сэру Джону.