Пылкие мечты - Макголдрик Мэй. Страница 4

Но Гвинет не могла равнодушно относиться к тому, что ее кузина настраивает двух младших братьев Пеннингтон против Лайона, сея между ними неприязнь и рознь. Гвинет видела, что они совершенно сбиты с толку. Сначала под влияние Эммы попал Пирс, который становился слеп и глух, как только дело касалось Эммы и ее лживых уверений, а теперь то же самое произошло и с Дэвидом. Братья считали, что Эмма вообще лишена недостатков, они и теперь также верили ей, как некогда верили прелестной маленькой девочке.

Она подъехала прямо к конюшням позади Гринбрей-Холла и легко спрыгнула с тяжело дышавшей лошади. Конюх взял у нее поводья, и она стала подниматься по дорожке к дому. Услышав приближающийся лошадиный топот, она оглянулась. Это был Дэвид. По тому, как он спрыгнул с лошади и решительно направился к ней, Гвинет сразу поняла, что он раздражен.

– Ты неслась как сумасшедшая! Разве не слышала, как я тебя звал?

Она отрицательно покачала головой.

– Что ты здесь делаешь?

– Ты внезапно уехала, не взяв даже экипажа. Я хотел узнать, здорова ли ты.

– Благодарю, я совершенно здорова, – произнесла она, не скрывая едкой иронии, отчетливо прозвучавшей в ее голосе. – А ты?

– Конечно, здоров. С какой стати мне болеть? – Его голос звучал раздраженно. Та радость, которую она заметила в нем в первый момент их встречи у скал Баронсфорда, исчезла. Сейчас его лицо исказилось от злобы.

Прижав к себе дневник, она повернулась и направилась к дому.

Дэвид шагал рядом с ней.

– Почему ты так себя ведешь?

– Не понимаю, что ты имеешь в виду. Просто мне захотелось вернуться в Гринбрей-Холл.

Она так разозлилась, что даже не смотрела на него. Эмма его использовала и вертела им как хотела.

– Расскажи, чем закончился твой разговор с Эммой.

– Ты же почти все слышала. Она очень довольна, что я вернулся. У нее есть проблемы, и она нуждается в помощи. С Лайоном жить и правда трудно. Об этом всем известно. Я обещал ей, что поговорю с ним, как только он приедет. – Он тяжело вздохнул. – Эмма потратила столько сил, устраивая этот прием для вдовствующей графини. Две сотни гостей, половина из которых уже прибыла, а ее муж откладывает свой приезд до самой последней минуты. Не понимаю, чего он от нее добивается. По-моему, она не заслуживает подобного обращения.

Гвинет ускорила шаг. От его глупости она чуть не плакала. Ей так хотелось убежать от него подальше. Но Дэвид остановил ее, схватив за руку. Уставившись в землю, она стояла перед ним, крепко прижимая дневник к груди.

– Что происходит?

– Ничего. Со мной ничего не происходит. – Она подняла на него глаза.

– Ты плачешь?

– Я – нет. – Она смахнула набежавшие слезы. – Ветер. Пока я скакала, что-то попало в глаз.

Его вовсе не устроил такой ответ.

– Почему ты все время пытаешься убежать?

– Я не убегаю. Я просто не хочу оставаться в Бароне-форде. Надеюсь, тебе не трудно понять это?

– Откровенно говоря, твое поведение для меня загадка. Очевидно, тебя что-то тревожит. – Его голос зазвучал более мягко. – С тобой ничего не случилось?

– Нет!

– Ты можешь быть откровенна со мной.

– Я и так с тобой откровенна.

– Гвинет… – Он произнес ее имя с легкой укоризной. Она окинула его долгим взглядом, пытаясь сохранить самообладание. Но не выдержала.

– Что ты хочешь, чтобы я тебе рассказала? – сердито спросила она. – Со мной ничего не стряслось. Нет, я не мчалась сюда на тайное свидание с моим возлюбленным.

Нет, я не беременна. Что из того, что время уходит, ведь я не делаю решительно ничего, чтобы тайное сделать явным и тем самым себя погубить.

– Ты несешь чепуху.

– Неужели? – с вызовом бросила она и снова сделала шаг вперед по дорожке.

Но Дэвид крепко схватил ее за руку и повернул лицом к себе.

– Что все это значит? К чему эти чертовы загадки, Гвинет? Сначала ты вела себя нормально, но как только появилась Эмма, ты сразу превратилась в капризного ребенка. Что она тебе сделала?

– Ничего. – Она попыталась высвободить свою руку. – Позволь мне уйти.

– Кто назначает тайные свидания? Кто носит ребенка?

– Почему бы тебе не спросить об этом Эмму? – огрызнулась она. – Открой свои глаза, Дэвид! Как ты думаешь, почему она хочет, чтобы все бегали вокруг нее? Почему ей вдруг потребовалось так много защитников? Неужели ты и правда думаешь, что весь этот прием затеян ради твоей матери? Вдовствующую графиню не проведешь. Почему же ты веришь Эмме? – Она несколько смягчила тон. – Попробуй взглянуть на все глазами твоего брата. Вы же с ним одной крови. Хоть раз попытайся понять, как он страдает!

Дэвид уставился на нее, пораженный ее откровенностью. Но Гвинет понимала, что вряд ли от этого будет толк. Как всегда, Дэвид целиком находился под властью Эммы. Когда она снова попыталась уйти, его большие крепкие руки сжали ее плечи.

– Я знаю, Гвинет, тебе приходится нелегко. Леди Кэверс никогда не была хорошей матерью для своей Эммы. Уверен, что ты ее интересуешь еще меньше. И я думаю, тебе, должно быть, тяжело видеть, что Эмме уделяется теперь так много внимания. – Наклонившись, он смотрел ей в лицо и разговаривал с ней словно с маленьким ребенком. – Но это вовсе не значит, что ты должна так враждебно относиться к ней, ведь она тебе почти сестра. Вполне допускаю, что ты ей завидуешь, но это ведь не причина относиться к ней столь враждебно. Эмма по-настоящему любит тебя.

Она не заслуживает такого обращения. Ни с твоей стороны, ни со стороны Лайона.

Слезы потекли у нее из глаз. Как он слеп! Он не хочет видеть правду.

– Иди переоденься, я подожду тебя, а потом мы вернемся в Баронсфорд. Эмме вовсе не надо знать, что именно ты мне рассказала. Она…

– Нет! – Гвинет отрицательно мотнула головой и отступила назад. – Я не поеду туда. Говори всем что хочешь, но я не поеду.

Гвинет повернулась и стремительно бросилась бежать к дому, громко рыдая. Влетев в свою комнату и успокоившись, она не могла объяснить себе, по чему или по кому она так плачет.

Возможно, она жалела себя? К ней относятся как к завистливому, капризному ребенку.

Возможно, она плакала из-за Лайона? Жена разбила ему жизнь, превратив ее в кошмар и настроив братьев против него.

А может, она плачет по Дэвиду, ослепленному любовью и поэтому не способному увидеть правду?

Возможно, подумала Гвинет, она плачет из-за Эммы. Ведь Эмма не понимала, что такое счастье и что нужно, чтобы стать счастливой. Но как могла она плакать из-за той, что даже не догадывалась о страданиях, вызванных ее ложью и интригами против тех, кто ее любил? Нет, она плакала по Лайону, по Пирсу и, что самое важное, по Дэвиду.

Гвинет теперь окончательно поняла, что она не могла плакать из-за Эммы, которую ненавидела.

Незадолго до захода солнца с запада налетела гроза, и всю ночь сильный дождь стучал в окна. Гвинет беспокойно ворочалась в постели и вскидывала голову, когда по долине прокатывались раскаты грома или от порывов ветра сотрясались стены дома. Всю ночь ее мучили кошмары: ощущение было таким, будто ее накрыли саваном и чем-то душат сверху. Гвинет слышались какие-то голоса на лестнице, но она не понимала – это наяву или во сне?

Потом ей почудились звуки ссоры, но затем ей пришло в голову, что это, наверное, шум грозы за окном.

Гвинет пожалела, что не вернулась в Баронсфорд. Она чувствовала себя одинокой и напуганной видениями, вызванными ее воображением в эту страшную грозовую ночь.

На рассвете гроза стихла и только накрапывал слабый дождь, а небо затянули тяжелые, серые, низкие тучи. Гвинет не испытала облегчения от долетавшего до ее слуха шума суетившихся слуг, приступивших к своим дневным обязанностям. Уже близился полдень, когда она заставила себя одеться и выйти из спальни. Спускаясь вниз по ступенькам, она услышала крики и топот копыт возле парадного входа.

Гвинет остановилась на верхней площадке лестницы, ухватившись за перила, и вдруг входная дверь распахнулась и вбежал управляющий. Он сразу увидел ее.