С тобой мои мечты - Макголдрик Мэй. Страница 16

Лайон посмотрел на Джона и снова отвернулся.

Пока Паркер осматривал его, Лайон не произнес ни слова. Он не сказал ему о судорогах, которые все чаще терзали его правую руку, заставляя пальцы то скрючиваться, то распрямляться. Ни словом не упомянул о болях в суставах и не спросил, почему иногда ему удается согнуть ногу в колене, а иногда нет. Ему не хотелось, чтобы мошенник-лекарь задерживался здесь. Он ненавидел докторов и все их жалкие уловки и хитрости. Его мутило от их наглости и отвратительного всезнайства.

Но самое главное, признался себе Лайон, он устал бояться того момента, когда один из этих прохиндеев убедит его семью отправить графа в Бедлам. Возможно, когда не станет вдовствующей графини, остальных не придется долго уговаривать. Неожиданно Лайон почувствовал во рту вкус желчи. Холодный пот выступил у него на лбу.

Ложка снова уткнулась ему в рот. Эйтон с раздражением дернул головой, отвернулся к окну и попытался рассмотреть стоявший во дворе экипаж. В эту минуту из дверей вышел тот самый заплывший жиром доктор и шагнул к карете.

– Нам тут никак не обойтись без вашей помощи, милорд.

Лайон узнал голос Гиббза. Он вернулся… наконец.

– В постель. – Эйтон закрыл глаза. Ему хотелось снова испытать спасительное забвение, которое так часто приходило к нему в последнее время.

– Да, но не раньше, чем вы съедите хоть немного супа.

Ложка опять назойливо замаячила у самого лица Лайона, но он сердито оттолкнул ее здоровой рукой.

– Положите меня обратно в постель. Немедленно!

В комнате было слишком жарко. Лайон почувствовал, как его кресло развернули, и попытался сфокусировать взгляд на лице Джона, который все еще норовил сунуть ложку ему под нос. За плечом Джона стоял Гиббз с хрустальным бокалом в руке. Лекарство. Но в комнате был кто-то еще. Должно быть, верзила Уилл.

– Дадите лекарство его светлости лишь после того, как он хоть что-нибудь съест, – распорядился Гиббз, поставив бокал на стол. – Я скоро вернусь.

Граф хотел было крикнуть вслед Гиббзу, чтобы тот заодно прихватил с собой эту парочку тупых болванов, но во рту по-прежнему было горько, а тело дрожало в лихорадке.

– Проглотите ложечку, ваша светлость. Скушайте хоть чуть-чуть, милорд, и мы мигом положим вас обратно в постель.

На этот раз графу удалось выбить чашу из рук слуги. Она упала на пол и разбилась.

– Черт, – выругался Уилл за спиной Эйтона и тут же испуганно забормотал: – Ох, ваша светлость, прошу прощения, сэр.

– Лекарство, – прохрипел Лайон. Забвение. Это единственное, что у него осталось. Опиум и бренди. Опиум. Он попытался оттолкнуться от спинки кресла здоровой рукой. – Лекарство.

Он так и не заметил, кто из слуг поднес бокал к его губам, но вкус настойки отбил горечь во рту. Эликсир приятно освежил горло, но в следующий же миг желудок Лайона свело судорогой. Ему едва удалось пересилить позыв на рвоту. Приступ отнял у него последние силы. Тяжело дыша, Лайон откинулся на подушки, но тут один из идиотов-слуг попробовал пропихнуть ему в рот кусок хлеба, в то время как другой крепко прижал его плечи к спинке кресла. Эйтон плотно сжал губы и качнул головой, отчаянно пытаясь оттолкнуть пищу.

– Не заставляйте его, – раздался резкий женский голос. Болезнь и разочарование притупили все чувства Лайона. Сквозь пелену, застилавшую ему взор, он увидел, как в дверях показалась женщина.

– Их светлость ничегошеньки не ели с самого утра, миледи, – объяснил Джон, держа в руке хлеб.

– Мы уже дали ему лекарство, леди Эйтон, – добавил второй слуга, – но доктор Паркер сам сказал, что их светлость обязательно должен поесть перед тем, как выпьет свою настойку.

Лайон попытался задержать взгляд на лице женщины, но все вокруг расплывалось, превращалось в дрожащее марево. Женщина положила руку ему на лоб, ее пальцы были холодны как лед.

– Унесите еду, – приказала она. – И быстро дайте сюда лохань для умывания.

Желудок Лайона снова болезненно сжался, рот наполнился желчью. Он почувствовал, как женщина обхватила его за плечи, помогая наклониться вперед. В тот же миг мучительный спазм заставил его извергнуть из себя все, что еще оставалось у него в желудке.

Комнату наполнил резкий запах рвоты, но Миллисент не испытывала отвращения. Охваченная искренним сочувствием, она лишь крепче обняла Лайона, как будто хотела влить в него часть своих сил. Эйтон судорожно сжал здоровой рукой лохань у себя на коленях. Струйки пота стекали у него со лба, бежали по лицу и скрывались в темной спутанной бороде. Он в изнеможении закрыл глаза. Миллисент захотелось хоть немного облегчить его страдания.

– Принесите полотенце и чистую миску с водой, – приказала она тому из слуг, что был поменьше ростом.

У графа снова началась рвота, его широкие плечи напряглись и задрожали.

– Эй, вы! Дайте-ка мне другой таз, – обратилась Миллисент к Уиллу.

Когда слуга заменял лохань на коленях у Лайона на чистую, в комнату стремительно вошел Гиббз.

– Ох! Ну и… – Камердинер мгновенно подскочил к Миллисент. – Простите меня, миледи. Минуту назад, когда я уходил, с его светлостью было все в порядке.

– Поддержите-ка его за плечи вот так, мистер Гиббз, – скомандовала Миллисент. Взяв полотенце и миску с чистой водой из рук Джона, она опустилась на колени рядом со скорченным дрожащим телом Лайона и принялась протирать ему лицо влажной тканью. Графа все еще сотрясали приступы рвоты, но в его желудке не осталось ничего, кроме желчи.

– Вам здесь не место, леди Эйтон, – сказал Гиббз. – Мы все сделаем сами, если вы…

– Я остаюсь. – Миллисент снова намочила конец полотенца и заботливо протерла мужу лицо. – Такое часто с ним случается, мистер Гиббз?

– Нет, миледи. За последние несколько месяцев милорда два или три раза беспокоил желудок. Его подташнивало, но такого не было никогда, мэм.

– А что он ел сегодня? – Миллисент заметила, как Гиббз бросил красноречивый взгляд на Джона, но тот лишь покачал головой в ответ. – А вчера?

– Да почти ничего. Совсем чуть-чуть, миледи.

– А как насчет лекарства?

– Вчера его светлость выпил приличную дозу, – ответил Гиббз. – А сегодня еще не принимал.

Уилл нерешительно откашлялся, а Джон неохотно возразил.

– Прощения просим, сэр. Мы давали ему лекарство сегодня утром, но только потому, что их светлость нас заставили. И еще немного только что, – пристыженно добавил он. – Совсем чуть-чуть, как раз перед приходом ее светлости.

Миллисент едва сдержалась, чтобы не выбранить слуг за небрежность и легкомыслие. Должно быть, лорд Эйтон получил слишком большую дозу лекарства. Это самое настоящее отравление. Но стоит ли упрекать слуг, когда во всем виновата она сама. Миллисент вышла замуж за этого человека по собственной воле. Она подписала все бумаги и стояла рядом с его креслом перед священником, когда свершался свадебный обряд. Она приняла великодушный и щедрый дар его семьи, заплатившей все ее долги, дала клятву заботиться о нем, но не сдержала своего обещания. Хозяйка Мелбери-Холла предоставила лорду Эйтону комнаты в своем доме. Вот и все, что она сделала для него.

Графу понемногу становилось лучше. Судороги затихли. Миллисент мягко разжала пальцы Лайона, убрала лохань и умыла мужа, пока Гиббз усаживал его в кресле. Глаза лорда Эйтона оставались закрытыми. Лицо хранило бледность.

– Будьте добры, положите его светлость в постель, мистер Гиббз.

Миллисент отступила, наблюдая, как трое мужчин ловко и умело выполняют ее распоряжение. Подождав, пока Эйтон окажется в кровати, она повернулась к слугам.

– Я благодарна всем вам за ту заботу, которой вы окружаете его светлость. Однако впредь я хочу знать обо всем, что принимает граф. И прошу говорить мне об этом до того, как он получит лекарство. – Она смело посмотрела в глаза людям Эйтона. – Если его светлость почувствует себя плохо, вы должны немедленно мне доложить. Если у него нет аппетита, если он отказывается от пищи, придите и скажите мне. Отныне мне придется изменить свой распорядок дня. Я собираюсь проводить здесь гораздо больше времени, чем раньше. И все же если лорду Эйтону неожиданно станет плохо, а меня не будет рядом, пожалуйста, немедленно найдите меня и оповестите. Я настоятельно прошу, чтобы мне тут же дали знать, чем бы я ни занималась в этот момент. Не бойтесь оторвать меня от других дел. Вам все ясно, джентльмены?