Патруль 2 (СИ) - Гудвин Макс. Страница 5

И тут я вспомнил. Ключ. Мне же дали ключ. В том самом сером конверте, вместе с деньгами и списком, он лежал, ничем не примечательный, маленький. Я полез в подпол, достал конверт и вытряхнул его содержимое на стол. Среди пачки купюр и листа с заданием на пол упал тот самый ключ. Простой, стальной, с мелкой насечкой.

Подобрав его и ощущая лёгкое покалывание в кончиках пальцев, я вставил его в замок и провернул. Сердце застучало чуть чаще. Что внутри? Оружие? Документы? Деньги? Следующее задание?

Раздался металлический щелчок, и, убирая замок, я потянул на себя массивную крышку сейфа.

А внутри, аккуратно уложенные в сером поролоне, лежали: Деньги.

Снова деньги, мне их что, солить? Было и оружие. Я взял в руки ствол, это был пистолет Стечкина, с магазином на 20 патронов и два доп. магазина к нему. Если хотели мне дать что-то убойное и маленькое, есть же Кедр, или Кипарис, но к Стечкину была и банка глушителя, и отдельный ствол-переходник, удлиняющий штатную конструкцию ствола. Приклада к АПСу не было. Зато был листок, сложенный пополам. Снова задание?

И только я начал его разворачивать, как первое слово обожгло, словно кипятком, на «шапке» документа крупными буквами было написано: ЛИКВИДИРОВАТЬ…

Глава 3

Объект

Развернутый листок не был похож на предыдущее сухое техническое задание. В моих руках лежала ёмкая досье-выписка:

ЛИКВИДИРОВАТЬ

Объект: Кротов Василий Игнатьевич, тюремная кличка «Крот».

Дата рождения: 12.04.1961

Место проживания: г. Златоводск, ул. Нахимова, 8/4, кв. 14.

Приговор: Осужден в 1994 году по ст. 131 ч.4 п. б УК РФ (Изнасилование потерпевшей, не достигшей четырнадцатилетнего возраста,), ст. 132 ч.1 УК РФ (Насильственные действия сексуального характера) осуждён к 20 годам лишения свободы. Отбывал срок в колонии строгого режима «Янтарная-4».

Справка: Освободился в 2014 году. По официальным данным, работает сторожем на заброшенном овощехранилище. По неофициальным — продолжает представлять социальную опасность. В поле зрения попал в связи с расследованием серии исчезновений несовершеннолетних из неблагополучных семей в Кировском и Советском районах за последние 3 года. Прямых доказательств нет. Официальные органы интереса к объекту не проявляют ввиду отсутствия улик.

Внешние параметры:

Рост: 178 см

Вес: ~90 кг

Телосложение: Полное, рыхлое, с признаками мышечной атрофии и дряблости. Сутулая осанка.

Описание лица:

Форма: Овальное, обрюзгшее, с одутловатыми щеками и тяжелым, отвислым подбородком.

Кожа: Землисто-серого оттенка, с крупными порами и признаками купероза на носу и щеках.

Левый глаз: Полностью закрыт бельмом (лейкома) молочно-белого цвета. Над этим глазом, рассекая бровь по диагонали, проходит старый, багрово-синий гипертрофированный шрам длиной ~4 см.

Правый глаз: Глаз серого цвета, маленький, глубоко посаженный. Взгляд бегающий, затравленный.

Волосы: Жирные, редкие, темно-пепельного цвета с обильной сединой, зачёсаны на лысеющую макушку.

Особые приметы:

Хромота на левую ногу (последствие бытовой травмы в колонии).

Шрам над левым глазом с сопутствующим бельмом.

Татуировки: на ягодицах — два чёрта с лопатами; на указательном пальце левой руки — чёрный «перстень» с белой диагональной полосой и тремя точками; на правой стороне шеи — четырёхзубая корона с карточными мастями на зубцах.

Срок исполнения: 72 часа.

Рекомендации: Использовать предоставленные средства. Действия максимально скрыть под бытовую драку или самоубийство. Внимание: объект труслив, может быть вооружён.

Я перечитал текст ещё раз, потом ещё. Бумага в руках ощущалась невероятно тяжёлой. Не то что техническое задание по обустройству быта. Конкретный человек. С послужным таким, что его нельзя было выпускать на свободу, но наш суд — самый справедливый суд в мире. И, похоже, эта тварь, вышедшая на свободу и, судя по заказу для меня, не исправилась. Ну что ж, выясним…

В горле встал ком. Нет, не от страха, а от другого чувства, старого, знакомого по тем самым 90-м. Горячей, ядовитой ненависти. Именно на таких в своей первой жизни я тратил больше всего сил, и именно их чаще всего приходилось отпускать из-за дырок в законах или банального бюрократического бардака.

«Право на три отказа в год…» — пронеслись в голове слова дяди Миши. Я посмотрел на фотографию, распечатанную на том же листе. Обрюзгшее лицо с маленькими, заплывшими глазками.

Отказываться? Нет. Ни в коем случае. И, похоже, это не просто «квест». Это моя проверка на профпригодность. И они знали, на какую кнопку нажать. Они подсунули мне цель, против которой моя душа не просто не возражала, а требовала действия. А кто бы не требовал?

Я медленно опустил листок на стол и взял в руки Стечкин. Холодный и ухватистый, идеально сбалансированный. Глушитель с резьбой под ствол-переходник намекал на то, что «Контора» ценит меня и мою безопасность. Чтобы я как можно дольше работал и гады бесследно исчезли с улиц города. Но сегодня задача не для этого крепыша, в приказе чётко указано — бытовая драка или самоубийство. Что, если я нарушу рекомендацию и просто застрелю урода? Вместо конверта в окно кинут скворечник? В стиле Дона Корлеоне с уже мёртвым скворцом? Я улыбнулся. Знала бы мама Кузнецова, что он снова идёт убивать. А если бы и знала, она бы заботливо спрашивала сына: «Славик, а ты маску надел, а бронежилет?» Надо будет, кстати, выучить его легенду, а то спалюсь ненароком.

Рыжик, запрыгнув на стол, потянулся к листку, понюхал его и, фыркнув, отошёл, как будто учуял что-то неприятное.

— Чуешь, да? — тихо произнёс я, смотря в патронник Стечкина, оттягивая затвор. — Вот и я чую.

Адреналин снова заструился по венам, но теперь это была не готовность к бою, как в кальянной, а холодная, сфокусированная решимость. Моя охота началась. Точнее, пока что расследование.

Первым делом — разведка. Улица Нахимова, мой район, рядом с Лагерным садом. Пустующая овощебаза на Московском тракте, почти у самого моста через Томь. Далее шёл частный сектор. Идеальное логово для такого зверя.

Я спрятал оружие и патроны в подпол, посмотрев на сейф, который еще предстоит прикрепить и замаскировать под ящик. Деньги из конверта и из сейфа сложил вместе. Теперь у меня был серьёзный оперативный бюджет.

Затем, достал телефон, я открыл браузер. И первым делом я вбил в поиск: «Исчез подросток/ребёнок Златоводск».

Поиск выдал скудные результаты. Парочка статей в старых местных пабликах о том, что «подростки ушли из дома и не вернулись». Комментарии самых добрых людей сводились к «сами виноваты» и «в наше время молодёжь пошла не та». Комментаторы такие комментаторы, чего хорошего никогда не напишут, а вот плохого — завсегда! Но никакой общественной паники не было, ушли — да ушли. Как будто несколько детей просто растворились в воздухе. И, походу, никто, кроме «Конторы», не связал это в одну цепь. И не прицепил на её конец фамилию Кротов. Ну правильно, мало ли уродов по миру, всех не проверишь. Я помню, у оперов наших была поговорка: как только ты начинаешь пытать жулика, пути два — либо он садится, либо ты. А что сейчас? Наверно пришёл участковый, спросил: «Кротов, случайно не ты?» А он ему такой: «Да ты чё, начальник, я своё уже отсидел!»

Я выключил телефон. Всё стало на свои места. Это была не задача по ликвидации. Это был заказ на расследование с последующим правосудием. То самое, о котором я и мечтать не мог в своей первой жизни. Кроме того, тут явно по выполнению данной миссии будут оценивать и меня, давать ли мне бездумные задачи на ликвидацию, или сложные дела, где нужен мой боевой и оперативный опыт.

«Вторую жизнь надо использовать полезней, чем первую». Слова, которые я сам себе сказал, прозвучали в голове с новой силой. Ну что ж. Начнём с самого очевидного зла.