Гнев Кана - Макинтайр Вонда Н.. Страница 12

Адмирал Кирк прошел вдоль шеренги, одарив каждого стажера строгим, но довольно дружелюбным взглядом. Спок и Скотт сопровождали его.

– А это кто? – спросил Кирк, останавливаясь перед ребенком.

Петр так прямо держался и был так серьезен, что Саавик захотелось улыбнуться. Он был очень светлый блондин, под испытующим взглядом адмирала его лицо слегка порозовело. Он был очень мил и так горд, что находится в космосе в четырнадцать лет, так горел воодушевлением, что казалось, живет в атмосфере лучащейся радости, которая распространялась и на окружающих.

Даже на Саавик.

Теперь, находясь впервые на смотре, производимом адмиралом, он отрапортовал Кирку на едином дыхании:

– Юнкер второго класса Питер Престон, помощник главного инженера, сэр.

Он отдал честь быстро и с большим усердием.

Кирк улыбнулся, принял стойку смирно и отсалютовал в том же духе.

«За то, что он смеется над Питером, – подумала Саавик, – я бы с радостью растерзала его печень».

Но после минутной вспышки гнева, благоразумие опять вернулось к ней:

«ты, конечно этого не сделаешь, потом, ты ведь даже не знаешь, где расположена у людей печень».

– Это твой первый испытательный полет?

– Да, сэр.

– Понимаю, в таком случае, мне кажется, лучше было бы начать осмотр с машинного отделения.

– Есть, сэр, я не сомневаюсь, что вы найдете все в надлежащем состоянии, – сказал Скотт.

– Увидимся на мостике, – ответил капитан.

– Отлично, мистер Спок.

Инженер Скотт направился к лифту-подъемнику вместе с Кирком. За ними следовал персонал обслуживания двигателя. Питер, одарив Саавик мимолетной улыбкой, поспешил вслед за ними. Остальные разошлись по своим рабочим местам. Спок и Саавик остались одни на мостике.

– Вы сделали кое-какие наблюдения, лейтенант Саавик? – спросил Спок.

– Адмирал оказался не совсем таким, как я его себе представляла, капитан.

– А каким вы его представляли себе?

Саавик остановилась, раздумывая над этим. Чего она ждала от Кирка?

Спок был очень высокого мнения об адмирале, и она на этом основывала все свои предположения о характере адмирала. «Я думала, он такой же, как Спок, – подумала она, – но он оказался совсем непохожим на него».

– В нем много… человеческого…

– Вы должны все время помнить об этом, раз вы служите в Звездном флоте. Вам вряд ли удастся избежать человеческого общения и влияния людей.

Терпимость необходима; к тому же это было бы логично.

– Вы мой Ментор, капитан. Ваши указания для меня бесценны. В самом деле, терпимость мне необходима.

Они шагнули в главный лифт-подъемник.

– Мостик, – сказал Спок. – Саавик, здесь нет никого, кто имел бы достаточно опыта и элементарных знаний для того, чтобы давать вам компетентные советы. Даже я только могу сказать, что вы подобны вулканийцу или ромулянину в мире людей. Вы всегда останетесь чужой для них. Вы будете иметь дело с чужестранцами, поведение которых вы не всегда будете понимать.

– Капитан, – осторожно вмешалась Саавик, – признаться, я не предполагала, что адмирал настолько типичный представитель своей цивилизации. Однако у меня нет ни предубеждений по отношению к Кирку, ни нетерпимости ко всему человеческому.

Двери лифта распахнулись, помешав продолжению разговора.

Питер Престон стоял в ожидании адмирала у контрольной консоли, за которую он отвечал. Это была дублирующая система, используемая для проверки данных. Записи о ее эксплуатации показывали, что она использовалась как вспомогательная мощность и в течение двух лет даже не управлялась непосредственно ЭВМ. Тем не менее, он должен был проверять каждый байт информации на ее основной доске по двадцать раз кряду. Поздно вечером, когда корабль находился на стоянке, и на дежурстве не было даже основного состава команды, Питер спускался и просматривал диагностические программы. Он любил бывать здесь один в громадном отсеке двигателя, где мощные потоки энергии, отражаясь, излучались вокруг него.

Питер находился последним в порядке осмотра. Он больше не мог ждать.

Он знал, что его консоль в превосходном состоянии. А что, если адмирал Кирк обнаружит неладное? Что, если…

Адмирал остановился перед ним, осмотрел его с ног до головы, потом провел пальцем по поверхности кон соли. Ищет пыль? Никакой пыли не было.

– Я думаю, вы найдете все в образцовом порядке, адмирал. – И тут же пожалел, что открыл рот.

– О, вы так считаете? – спросил адмирал строго. – Имеете ли вы хоть какое-нибудь понятие, мистер Престон, хоть какое-нибудь понятие о том, сколько раз мистер Скотт повторял мне, что неисправность всего лишь одного составного элемента – и весь корабль может разнести на куски.

– Ах, нет, сэр, – сказал Питер, чуть вздрогнув.

– Мистер Престон, вы знаете, как прозвали «Энтерпрайз» в офицерских кругах?

– Ах, нет, сэр, – повторил Петр, затем ему в голову пришла мысль, за которую он себя похвалил. Нужно воспользоваться им еще раз и произвести хорошее впечатление!

– Почему они прозвали его «летающая ловушка»?

– Это не имеет никакого отношения к делу.

– Сэр, это неправда. Это лучший корабль во всем Звездном Флоте.

Адмирал заулыбался, мистер Скотт хихикнул.

Питер почувствовал, как кровь приливает к его лицу. Я попался на удочку, подумал он, Даннан меня предупреждала, и я все равно попался.

Даннан, его старшая сестра, была капитаном II ранга, она была на двенадцать лет старше его, и с тех пор, как он себя помнит, впитывал ее рассказы, как кожа впитывает влагу. Если бы она его сейчас видела, она задразнила бы его тем, что он сейчас похож на спелый помидор, так сильно он покраснел. Если бы она заговорила с ним однажды, она бы поняла, что он вел себя, как последний болван.

– Я прошу прощения у господина адмирала, сэр, – сказал Питер, – но нужно быть слепым, как палка Тиберия, чтобы не видеть очевидных достоинств корабля, сэр.

Кирк с минуту на него смотрел, потом потянулся к карману и вытащил оттуда нечто, похожее на маленького паука, сделанного из стекла и золотой проволоки. Он разложил и надел эту необычную конструкцию себе за уши и сквозь линзы уставился на консоль, потом поверх линз посмотрел на остальную часть отсека двигателя и, наконец, повернулся к Питеру.

– Ей богу, вы правы, мистер Престон, это и в самом деле превосходный корабль.

Доктор Маккой захохотал, и мистер Скотт тоже. В какой-то ужасный момент Питеру показалось, что сейчас один из трех мужчин подойдет к нему и погладит по голове. Но, к счастью, они его пощадили. Когда они проходили мимо, Питер невольно услышал их разговор.

– Скотт, ваш юнкер прямо тигр.

– Это младшенький моей сестры, адмирал.

– О нет, – подумал Питер, – зачем ему понадобилось сообщать, что он мой дядя? Сам Питер еще никому из команды не проболтался и надеялся, что дядя Монтгомери тоже. Питер ценил своего дядю и любил его и даже его случайные причуды, но было бы легче и проще в каком-то смысле, если бы он стажировался не у своего родственника.

– Помешан на том, чтоб попасть в космос, – продолжал мистер Скотт, всегда был таким.

– Мечта всякого мальчишки. Я еще себя помню, – ответил Кирк.

Они остановились в дальнем углу комнаты; адмирал слушал отчет мистера Скотта о проведенных со времени его прошлого визита улучшениях.

Питер незаметно ускользнул из цепи, кинулся к отсеку, где хранились инструменты, некоторое время рылся у себя в ларе и поспешил обратно на свое место.

Из прибора на него искоса глянула Гренни и пробормотала:

– Какого черта ты тут торчишь? Нас еще не сменили?

– Увидишь, – прошептал Питер.

Кирк, Скотт и Маккой неторопливо возвращались обратно.

Когда они поравнялись с ним, юнкер старательно отсалютовал.

Кирк остановился.

– Да, мистер Престон?

Питер подал ему какой-то инструмент причудливой формы.

– Думаю, адмирал не откажется это посмотреть?

Кирк внимательно изучил инструмент, затем поинтересовался: