Хрустальная Звезда - Макинтайр Вонда Н.. Страница 58

— Наберись терпения, — сказала Риллао. — Скоро мы поймем. Скоро мы узнаем.

— Ты говоришь, как мой брат!

Лея вдруг снова испытала отчаяние. Насколько она знала, Хэн и Люк к этому времени должны были уже закончить свои расследования — и свой отпуск — и отправиться в обратный путь домой. Может быть, они уехали еще до того, как Хетрир привез Анакина на Крси.

Она попыталась взять себя в руки и сделала глубокий вдох, потом выдох. Приложив пальцы к глазам. Лея напрягла все свои способности к восприятию.

И ничего не почувствовала.

Риллао мягко положила руку ей на плечо.

— Мы еще на достаточном расстоянии от Крси, — сказала она. — Не надо делать никаких выводов заранее.

Лея поняла, что Риллао сейчас тоже искала Тигриса, так же как Лея искала Анакина. И также ничего не почувствовала.

Позади Крси виднелась белая карликовая звезда, бешено вращающаяся вокруг сверкающего водоворота. Черная Дыра в центре водоворота взрывала поверхность Белого карлика, превращая ее в ослепительный вихрь брызг.

Лея не могла оторвать взгляда от этого завораживающего зрелища.

— Это самая странная система, которую я когда-либо видела, — сказала она. — Самая безумная.

Арту засвистел, уловив информацию своими сенсорами.

— Он говорит, что действительно это очень странное явление,расшифровала Лея. Арту засвистел опять.

— Умирает? — воскликнула Лея. — Звезда умирает?

Она внимательно вглядывалась в дисплей на корпусе Арту.

— Все белые карликовые звезды умирают, — переводила она. — Звезда замораживается. Кристаллизуется.

— Хрустальная звезда? — недоверчиво спросила Риллао. — По-моему, дройд просто шутит.

— У Арту много замечательных качеств, — сказала Лея. — Кроме одного — у него нет чувства юмора. Структура звезды столь плотная, что представляет собой застывшую плазму. Сама звезда очень старая, такая старая, что начала остывать, отдавая свое тепло в пространство и превращаясь в огромный ледяной кристалл.

Внезапно Лея услышала хныканье, доносившееся из другой части корабля. Она вскочила и побежала в свою кабину.

Дети проснулись — Джайна плакала, Джесин молчал, но был очень бледен. Чубакка сидел на краешке кровати и пытался успокоить их, гладя им руки и ласково рыча.

— Все хорошо, мои маленькие, — сказала Лея и обняла детей. Она не была уверена, правильно ли сделала, взяв детей с собой, а не отправив на планетоиде на Манто Кодру, где они были бы в безопасности. Но ей очень не хотелось с ними снова расставаться.

— Хетрир вернулся? — прошептала Джайна.

— Нет, — сказала Лея. — Я больше никогда ему не позволю приблизиться к вам. Вы видели плохой сон? Кошмар?

Джайна кивнула, не поднимая глаз.

— У меня болит голова, мама, — сказал Джесин.

Лея осторожно уложила их на кровать и успокоила тихой колыбельной песней. Они заснули, и она бесшумно выскользнула из комнаты, оставив детей на попечение Чубакке, и вернулась в кабину управления.

«Альтераан» готовился к посадке на станции Крси.

Тигрис вошел в зал для собраний дома приезжих Станции Крси. Длинные каменные скамьи были заполнены гостями. Мягкий белый бархат драпировал сцену, на которой стоял лорд Хетрир. На белом фоне красные с золотым волосы Хетрира казались огненным пятном, а его огромные темные глаза — горящими углями.

Тигрис узнал большинство людей, сидевших в зале. На почетном месте восседала леди Юкси.

Это место предназначалось для тех, кто сделал самые большие вклады в дело возрождения Империи. Лорд Какьюкыо затерялся среди тех, кто сподобился на менее значительные пожертвования. Многие из гостей бывали на планетоиде Хетрира, одни в качестве участников торговых сделок, другие как просители каких-либо милостей Хетрира. Было еще несколько бывших Прокторов, перешедших в разряд юных имперцев и отправленных на секретную службу в интересах Империи. Тигрис впервые увидел их всех вместе. Они выделялись среди других гостей светлыми элегантными униформами и ярко блестевшими медалями.

Все присутствующие на собрании были преданы памяти Империи и делу ее возрождения.

Такого общего сбора еще не было — видимо, начало происходить что-то серьезное. Тигрис был очень горд тем, что присутствует на таком собрании, пусть даже его роль совсем невелика.

Каждого гостя сопровождал ребенок, не принадлежащий к человеческому роду, хотя сами гости все до единого, конечно, были людьми. Только люди, по плану Хетрира, удостаивались чести возрождать Империю и властвовать над другими существами.

Тигрис узнал девочку-кентавра, которая вместе с сестрой Анакина выказывала неповиновение лорду Хетриру. Многие другие маленькие рабы тоже были знакомы Тигрису — они были из той группы детей, которую Хетрир отобрал для продажи. Тигрису показалось немного странным, что гости захотели, чтобы их сопровождали такие маленькие и неопытные рабы — некоторые из них плакали, зовя свою маму, некоторые пытались убежать, и их приходилось держать на привязи. Но Тигрис знал свое место и считал, что не его дело критиковать гостей лорда Хетрира.

Держа Анакина за руку, он искал место, где можно было сесть. Зал был переполнен, но все же ему удалось заметить свободное место на последней скамье. Тигрис устремился туда, таща за собой Анакина.

— Встать!

Все гости поднялись и низко склонили головы. Тигрис замер на пол пути и тоже опустил голову, глядя в пол и ожидая разрешения Хетрира вновь поднять глаза.

По залу маршем прошли Прокторы и развернулись веером по другую сторону подиума. Лорд Хетрир остановился рядом с Тигрисом.

— Что ты собирался делать с моим Огненным Мечом?

Тигрис побледнел. Голос Хетрира не был на этот раз мягким и спокойным, как обычно, — в нем сквозили угрожающие нотки.

Рукоятка Меча лежала у Тигриса в кармане его грубой коричневой робы. Он вынул ее и протянул лорду Хетриру. После того как этим Мечом был поражен пурпурный дройд, Тигрис должен был поднять его и отнести в комнату Хетрира, но вместо этого он начал успокаивать Анакина. Надо было дать ребенку накричаться до посинения, пока не пропадет голос, — ведь он должен в конце концов научиться контролировать себя, — а самому немедленно бежать в комнату Хетрира и отдать ему Меч! Но теперь уже было поздно — Тигрис опять навлек на себя немилость лорда.

Хетрир прошел через зал и занял свое место на подиуме.

— Можете садиться, — сказал он.

Гости сели, и лишь один из них продолжал стоять.

Тигрис узнал его — это был Брашаа, ничем не примечательный сподвижник Хетрира. Он что, не слышал команды лорда?

Хетрир дружелюбно посмотрел на Брашаа, но Тигрису показалось, что на лице лорда мелькнул оттенок насмешки. Насмешки и даже презрения — Брашаа пользовался дурной славой отъявленного скряги. Он даже не привел с собой раба, вместо него на массивной цепи рядом с ним сидело ручное животное Анакина, которое было подарено леди Юкси. Она, должно быть, сделала неплохую сделку, продав его Брашаа, но и тот не остался внакладе — все же это было дешевле, чем купить раба.

— В чем дело, Брашаа? — спросил лорд Хетрир.

— Мой господин! Вот уже много лет, как вы обещаете нам начать активно действовать. Мы устали скрываться от узурпаторов из Новой Республики.

Анакин посмотрел в сторону говорившего и увидел рядом с ним своего ручного зверя. Он вскочил со скамьи и уже собирался подбежать к нему, если бы Тигрис не сумел его вовремя схватить.

— Сиди, сиди, малыш, — прошептал Тигрис.

— Акакин хочет к вуфу! — сказал Авакин.

— Тихо!

Лорд Хетрир ничего не ответил на слова Бра-шаа. Он ждал, грозный в своем молчании, пока Брашаа не соберет все свое мужество, чтобы продолжить.

— Мой господин, мы устали — невероятно устали — от того, что живем в мире, где различные существа имеют равные права с человеком. Мы должны начать действовать как можно скорее, пока наши дети еще не пропитались ядом пропаганды равенства, пока мы сами не состарились для активных действий, для борьбы!