Переселение - Макинтош Джон Т.. Страница 4

– Я помню эти карточки. Довольно таки скучное занятие. Значит мы не будем изучать чернильные пятна, словесные ассоциации, проверять меня на ясновидение и телепатию?

– Карточки для проверки экстрасенсорных способностей предполагают проверку и ясновидения и телепатии… но, пожалуйста, Мистер Флетчер, не заставляйте меня больше ничего говорить. Мы можем начинать?

Он привел Флетчера а большую, плохо освещенную комнату, в которой шестеро студентов о чем-то горячо спорили. Как только они увидели вошедших, Бодейкера и Флетчера, они сразу замолчали. Видимо, они приготовились самым тщательным образом следовать инструкциям Бодейкера, потому что никто даже не взглянул на Флетчера, они молча заняли свои места – за столами, экранами и возле магнитофонов.

Все студенты оказались или в тени, или позади экранов, так что Флетчер понял, что ему не составит никакого труда думать о них, как о приборах – обо всех, даже о девушках.

Сначала Бодейкер показал Флетчеру одну из колод с карточками, двадцать пять карточек с изображением звезды, креста, квадрата, треугольника и волнистых линий – каждая фигура повторялась пять раз.

– Я запомнил, – сказал Флетчер.

Из-за экрана ему были видны лишь светлые волосы одной из девушек, которая смотрела поочередно на каждую из двадцати пяти карточек, а Флетчер говорил на какую из них, по его мнению, она смотрит. Затем один из студентов, не произнося ни слова, доставал из другой колоды карточку и показывал ее Флетчеру так, что он мог видеть лишь тыльную сторону, при этом никто не видел знака, изображенного на карточке.

Флетчеру было очень скучно. Ему ни разу не сказали правильно он ответил на вопрос или нет. Остальные же были очень заняты. Они много писали, пользовались калькуляторами, проверяли друг друга. Кроме того, они регулярно менялись, по очереди выступая партнерами Флетчера. Время от времени, двое или даже несколько человек смотрели на какую-нибудь карточку с изображением знака, который Флетчер должен был угадать. Один раз все шесть студентов участвовали в эксперименте одновременно, а его попросили по очереди называть карточки.

Они делали частые перерывы для того, чтобы выпить кофе.

Флетчера это очень развлекало – согласившись участвовать в эксперименте, он выдвинул одно единственное условие, и Бодейкер старательно его выполнял, а еще Бодейкер не забывал выходить, если ему очень хотелось курить, при этом он забирал свои записи с собой. Трое студентов, похоже, не курили, включая обеих девушек, а из оставшихся троих двое курили трубки.

Когда они закончили, студенты отправились в уголок лаборатории, закрытый экраном, где стали пить кофе с бутербродами. Бодейкер остался с Флетчером. Флетчер пил много кофе, но от бутербродов отказался.

– Ну, как у меня получается? – спросил он у Бодейкера.

– Я вам не могу этого сказать, – пораженный вопросом ответил Бодейкер.

– Я так и думал. Бодейкер, я устал, и меня начинает болеть голова. Может, для разнообразия проведем тест Роршака?

– Ну, пожалуйста, мистер Флетчер… – Маленький человечек был взволнован, одна мысль о том, что Флетчер откажется от дальнейшего участия в тестах и отправится домой, как уже было однажды, наводила на него ужас.

– Ну, ладно, – Флетчер едва заметно улыбнулся. – Но вы вот что мне скажите, от этого есть какая-то польза? Вы уверены в том, что мы не попусту тратим здесь время?

Бодейкер колебался, его беспокоила необходимость с одной стороны придерживаться своего плана исследования, а с другой ему должен был вести себя так, чтобы его подопечный не отказался с ним сотрудничать.

– Мистер Флетчер, полученные нами результаты просто сенсационны, – дрожащим от волнения голосом сказал он.

Флетчер был сильно удивлен. «Сенсационные результаты» были не совсем те слова, которые он бы употребил.

Сегодня ночью в этой темной лаборатории что-то происходило, что-то совершенно замечательное, нечто совершенно необыкновенное в ни чем не примечательной жизни Джона Флетчера, привыкшего к тому, что он всегда и во всем терпит поражение. Может быть, это запоздалое дыхание удачи? Флетчер никогда не отличался тщеславием, а теперь с изумлением обнаружил, что отчаянно надеется на то, что в конце жизни – до того, как наступит конец его жизни – окажется, что он не такое уж бесполезное существо и что его одинокая, несчастливая жизнь не была совершенно лишена смысла.

Час за часом продолжались эксперименты с двадцатью пятью карточками. Видимо, в лаборатории не случайно отсутствовали часы, как впрочем, и на руках у студентов. Во всяком случае, если Бодейкер, или кто-то из студентов смотрели на часы, то делали они это совершенно незаметно.

Студенты работали старательно и удивительно тихо. Один или два раза, когда у него появилось несколько свободных минут, Флетчер попытался рассмотреть студентов, подловить момент, когда они смотрят на него. Однако все они держались отстранено. Студенты вели себя так, словно были хирургами, стоящими вокруг операционного стола. Даже Бодейкер, который по ходу эксперимента был вынужден часто обращаться к Флетчеру, вел себя так, точно они не были знакомы. Флетчер чувствовал себя, как диковинное животное, за которым холодно наблюдают некие высшие существа.

Время шло, голова у Флетчера стала болеть еще сильнее, но он не жаловался. Он хотел «знать». Несколько раз он едва удержался от того, чтобы спросить, сколько сейчас времени – ведь, в конце концов, он обещал, если потребуется, провести здесь всю ночь.

Потом у него появилось странное чувство. В лаборатории находилось четверо молодых людей и две девушки не старше двадцати одного года, и университетский лаборант, и все они были готовы потратить целую ночь, чтобы поработать с ним. Часть из них, может быть, даже все должны будут работать весь следующий день, а ведь Бодейкер был всего лишь университетским лаборантом, отнюдь не профессором, который мог бы привлечь всех этих студентов своим экспериментом.

Все они были любителями. Однако они вели себя сдержанно и спокойно, тщательно исполняя свои достаточно рутинные обязанности.

Наконец Бодейкер, который вдруг перестал казаться маленьким беспомощным человечком, включил дополнительный свет и заявил:

– Уже пять часов.

Они пробыли здесь десять часов, за это время было выпито не меньше четырех галлонов кофе. Студенты успели подкрепиться бутербродами, а Флетчер и Бодейкер не ели ничего.

Флетчер начал подниматься со стула.

– Мы закончили?

– Нет, теперь мы хотим попробовать кое-что другое, – сказал Бодейкер. – Еще два или три часа и все…

Флетчер простонал:

– У меня раскалывается голова.

– Ничего удивительного в этом нет. Мы ничего не знаем о той энергии, которую вам пришлось потратить, но напряжение было очень большим. – Энтузиазм Бодейкера снова стал заметным. – Мы уже проделали замечательную работу. То, что произошло сегодня в нашей лаборатории, станет поворотным пунктом в истории парапсихологии. Мы все устали, но никто из нас не сдастся даже если придется просидеть здесь еще целую неделю.

– Значит, мы не зря просидели здесь всю ночь?

Бодейкер хотел сказать что-то, но потом передумал.

Только теперь, при более ярком свете, Флетчер сумел как следует рассмотреть студентов. Высокий, худой юноша в узких джинсах и свободной рубашке улыбнулся ему. Одна из девушек тоже улыбнулась. Наверное, теперь Бодейкер нас представит, подумал Флетчер.

Однако Бодейкер познакомил его только с одной студенткой.

– Анита хочет поставить свой собственный маленький эксперимент, – сказал Бодейкер. – А мы, тем временем, попытаемся хоть немного проанализировать полученные результаты. Она сама скажет вам, что вы должны будете делать.

Одна из девушек была хорошенькой, другая нет. Хорошенькая – маленькая, аккуратная брюнетка в белом халате – та, которая улыбнулась ему, отвела Флетчера в небольшую соседнюю комнату, отделанную в красных тонах, с удобными мягкими креслами и диваном. Больше в комнате ничего не было.