Мистер Апрель (ЛП) - Гудин Николь С.. Страница 3

Я не знаю, что мне теперь делать и куда идти. Я чувствую прилив сил — я полон волнения, а все, что она сделала, это заговорила со мной.

Я не знаю, что, черт возьми, это было; никогда не чувствовал такой мгновенной связи.

Я подхожу к доске с рекламой «достопримечательностей» этого маленького городка, в котором оказался.

Он не так уж сильно отличается от того места, где я вырос, но оно не может быть дальше от каменных джунглей, которые я теперь называю домом.

— Беккет. — Я слышу, как кто-то зовет меня по имени, но, в отличие от того, что я обычно слышу, я не испытываю чувства паники, вместо этого меня захлестывает волна радостного предвкушения.

Здесь есть только один человек, который знает мое имя, и я более чем счастлив снова ее увидеть.

Я иду на звук ее голоса, и прилив энергии, пульсирующий во мне, усиливается, когда я смотрю на нее.

Она останавливается на обочине, мигает светофор.

Окно ее машины опущено, и она перегибается через пассажирское сиденье, чтобы окликнуть меня.

— Блэр. — Я ухмыляюсь. — Давно не виделись. — Она краснеет.

— У тебя есть какие-нибудь планы на сегодня? — спрашивает она меня.

Я качаю головой. Впервые в жизни у меня вообще ничего нет на повестке дня.

С минуту она молчит, но когда заговаривает, то удивляет меня своими словами.

— Не хочешь прокатиться?

Я знаю, что мой менеджер убил бы меня за это, но мне плевать. Он — одна из причин, по которой я бежал из страны.

— С тобой? — Спрашиваю я.

— Со мной. — Она застенчиво улыбается, на ее щеках все еще проступает румянец, и я соглашаюсь.

Я киваю, беру свою сумку и, не задумываясь, сажусь в ее машину.

***

— Расскажи мне, что ты уже видел, а потом я придумаю, что еще тебе показать.

Она и так показывает мне многое.

Я смотрю на ее обнаженные золотистые ноги и откашливаюсь в надежде, что у меня прояснится в голове.

— Автовокзал, — отвечаю я. — Я видел автовокзал.

Я не могу поверить, как здесь вкусно пахнет. Я не знаю, что это — если это она, — но я не могу насытиться этим.

Но здесь полный бардак. Я начинаю задумываться, не живет ли она в этой машине.

Она бросает взгляд на меня, прежде чем снова перевести взгляд на дорогу.

— Автобусная остановка? И это все?

Я пожимаю плечами.

— И улица, где я встретил тебя.

Она включает поворотник и заезжает на свободную стоянку, прежде чем повернуться на сиденье и посмотреть на меня.

— Ты приехал сюда на автобусе?

— Я не хотел предъявлять свои права в компании по прокату автомобилей. — Я пожимаю плечами.

— Это безумие. И как долго ты уже здесь?

Я снова пожимаю плечами.

— Какое сегодня число? — Спрашиваю я ее.

— Двадцать третье.

Я начинаю обратный отсчет до того дня, когда сел в самолет.

— Около двух с половиной недель.

Она изумленно смотрит на меня.

— Звучит ужасно... В автобусе?

Я киваю.

— Господи. Ты действительно жил в трущобах.

Я смеюсь над ее возмущением.

— Все не так уж плохо; по пути я останавливался в нескольких действительно хороших отелях.

— И никто тебя не узнал?

Я качаю головой.

— Насколько я знаю, нет… Мне все равно не сообщили, что я числюсь в списке лиц, имеющих право прохода в зал. — Я подмигиваю ей.

Она стонет и закрывает свои красивые карие глаза руками.

— Я не могу поверить, что сказала это вслух. Я могла бы умереть.

— Я польщен.

— Что ж, я рада, что ты так думаешь, потому что я унижена.

— Не смущайся, честно говоря, я немного горжусь собой.

— Уверена, что гордишься.

Я усмехаюсь.

— Знаешь, что я действительно хочу знать?

— Я боюсь спрашивать, — отвечает она с гримасой.

— Кто еще есть в этом списке?

Она качает головой и пытается сдержать улыбку.

— Не-а. Я ни за что не скажу тебе этого.

— О, продолжай.

— Не могу поверить, что я вообще веду этот разговор прямо сейчас. Это действительно происходит? Хоть что-то из этого реально? — Она недоверчиво смеется, глядя в окно, а затем снова на меня.

Я ловлю себя на том, что улыбаюсь вместе с ней — так же, как люди на улице раньше.

Она такая теплая. Все в ней излучает тепло и доброту. Это не то, с чем я сталкивался в течение долгого времени.

Меня влечет к ней так, что я не могу этого объяснить. Я мог бы сидеть здесь очень долго, впитывая ее присутствие и наблюдая за изгибом ее улыбки.

— Для меня это кажется вполне реальным, — говорю я ей.

Она глубоко вздыхает, ее веки, трепеща, закрываются, прежде чем снова открыться и пристально вглядеться в мое лицо.

— Хорошо. Соберись, Блэр. Ты в машине с Беккетом Торном, и собираешься показать ему достопримечательности. Ты можешь это сделать. — Она разводит руками и мотает головой из стороны в сторону, словно подбадривая себя.

— Отличная подбадривающая речь, — весело говорю я. — Очень обнадеживающая.

Она улыбается мне, и у меня внутри все переворачивается.

— Точно. Ты хочешь увидеть что-нибудь еще, кроме автобусной остановки?

Прямо сейчас я пойду и посмотрю что угодно, лишь бы она меня туда отвезла.

— Конечно.

— Не стоит так волноваться, — поддразнивает она, переключая свой индикатор и вытаскивая нас обратно на улицу.

Время от времени она берет стаканчик со смузи, который я чуть не отшвырнул в сторону, и делает глоток через соломинку, и, черт возьми, чего бы я только не отдал, чтобы оказаться на месте этой соломинки.

— Я все еще жду, когда ты расскажешь мне, кто еще был в этом списке. Это меня по-настоящему взволновало.

Я наблюдаю за тем, как она кривит губы в усмешке.

— Как насчет того, чтобы заключить сделку… Ты откроешь мне свои секреты, а я тебе — свои.

— Звучит справедливо. Ты покажи мне свои, я покажу тебе свои.

Мой агент, менеджер и публицист были бы готовы вздернуть меня за яйца за это, но впервые за долгое время я не беспокоюсь о соглашении о неразглашении или о том, что кто-то обратится в прессу. Возможно, это выставляет меня дураком, но пусть будет так.

Она смотрит на меня краем глаза, приподняв бровь.

— Это не «покажи и расскажи».

Я киваю в ее сторону.

— Расскажи — не покажи. Понял. — Она хихикает, и это такой приятный звук.

— Итак, расскажи мне, что ты на самом деле здесь делаешь.

— Я же говорил тебе...

— Настоящая причина, — перебивает она серьезным тоном.

Справедливо.

— Я никогда по-настоящему не хотел быть знаменитым.

— Правда? — спрашивает она, и в ее голосе слышится удивление. — Тогда это кажется странным выбором профессии.

Я киваю в знак согласия.

— Есть знаменитость, а есть известность. Я был вполне счастлив быть знаменитостью второго плана.

— Я полагаю, «Сдвиг во времени» это изменил?

Я знаю, что половина населения, вероятно, уже посмотрела этот фильм, но мне все равно приятно осознавать, что она тоже о нем слышала.

— Ты его видела? — Я спрашиваю.

Улыбка озаряет ее лицо.

— Три раза.

— Три? — Я спрашиваю.

— Одного раза было недостаточно. — Она вздыхает. — Мне нужно было увидеть это дважды. В третий раз я просто хотела насладиться видом...

— Что тебе больше всего понравилось? — Я спрашиваю ее, и мне вдруг отчаянно хочется знать ответ.

Я вижу, как румянец заливает ее щеки, и знаю, что она собирается сказать, еще до того, как она это произносит.

Там есть сцена в душе, где я довольно близко предстаю перед камерой нагишом.

Моя улыбка становится шире.

— Так вот как я оказался в списке, да?

Она смущенно подносит руку ко лбу.

— У тебя действительно классная задница.

Я усмехаюсь. Это совсем не то, что я ожидал от нее услышать.

Думаю, мне пора признать, что Блэр совсем не такая, как я ожидал.

— Дублер, — говорю я ей.

Ее глаза расширяются, и она в шоке смотрит на меня.