Предательство - Макинтош Фиона. Страница 22
Тор забеспокоился, но заставил себя задать следующий вопрос.
«А кто тебе про меня рассказал?»
«Лисс».
«Кто это такой?»
«Такая. Это женщина».
«И кто она такая?»
«Понятия не имею», — ничего не выражающим тоном ответил Клут.
«А тогда откуда она меня знает?»
«Тебе об этом придётся спросить у неё, Тор», — калека виновато пожал плечами.
«И какова твоя цель?»
Клут слегка покачал головой.
«Если ты имеешь в виду конечную цель, мне ничего не сказали, но я…»
Тор резко обернулся и посмотрел Клуту в глаза. Широкое безобразное лицо калеки было исполнено такого понимания и сострадания, что казалось почти красивым. Он поднял ладонь, призывая Тора выслушать.
«Позволь мне рассказать то, что я знаю, а не гадать о том, чего я не знаю. А потом мы попробуем собрать эту головоломку по кусочкам и посмотрим, что получится».
Тору оставалось лишь смиренно кивнуть.
«Я пришёл с северо-востока Королевства. Мы называем свою страну Роркъель, и о ней мало кто знает. Я слышал, что некоторые старики-северяне зовут её „Скалистый остров“. Это странно, потому что моя родина — никакой не остров».
Клут заметил тень раздражения на лице юноши и откашлялся.
«С тех пор, как я себя помню, я слышу во сне голос женщины, которая называет себя Лисс. Она никогда не показывается, по я знаю о её присутствии. Всю мою жизнь она рассказывает мне о человеке, которого зовут Торкин Гиит и с которым я связан».
«Связан? — перебил Тор. — Что ты имеешь в виду?»
«Я объясню. Но сначала скажи: ты когда-нибудь слышал о Паладинах?»
Тор покачал головой.
«То, о чём я хочу тебе рассказать, вызовет у тебя недоумение и любопытство. Я переживал то же самое в течение многих лет — очень многих лет, пока Лисс не сломила моё упорство. Я не хотел принимать своё предназначение. Я никогда и никому об этом не говорил. Даже родным, которые, наверно, никогда не простят мне, что я покинул их несколько недель назад».
Голос Клута дрогнул.
«Продолжай, Клут».
Калека вздохнул.
«Паладинов десятеро, каждый представляет один из десяти народов, которые издревле населяют Королевства. Мой народ — брокены — не одну сотню лет живут в Роркьеле. Лисс сказала, что я — один из десятерых».
Он смолк. Тор ощутил в голове тяжесть.
«А я-то тут при чём?»
«Паладины — твои защитники, Тор. Двоим из нас предстоит защищать тебя, используя свой дар. Защищать даже ценой своей жизни».
Клут говорил очень торжественно.
«Но почему?»
Внезапно сердце Тора забилось. Во рту пересохло, ладони стали влажными. Он понял, что на самом деле не хочет услышать ответ.
«Потому что ты — Тот Самый. Ты рождён, чтобы спасти наш мир. А я — один из твоих защитников. Вот как я связан с тобой. Связан с того момента, как родился. Как я понимаю, это случилось задолго до твоего рождения».
Каким-то чудом юноша сумел сдержать волну гнева: казалось, ещё миг — и она обрушится на брокена и разнесёт его разум вдребезги.
«Это бессмыслица, Клут! Послушай… Я — сын простого писаря. Я жил как обычный человек в самой обычной деревушке! И самое грандиозное, что я видел за свою жизнь — это Твиффордская ярмарка!»
Клут сохранял спокойствие. Его голос звучал в голове Тора мягко и певуче.
«Тем не менее, ты — сын простого писаря — направляешься в королевский дворец, чтобы стать учеником самого знаменитого лекаря Королевства. Лекаря, который обладает удивительными способностями Чувствующего».
«Это к делу не относится!» — рявкнул Тор. Он не хотел признаваться, насколько потрясён тем, что Клуту известны такие подробности.
«Во имя Света! Ты обладаешь силой творить настоящие чудеса. Думаешь, его это не заинтересовало? Смотри, тебе удалось меня исцелить, а ведь ты ещё совсем новичок. Подумай об этом хорошенько, Тор. Что ты чувствовал, когда лечил меня? На что это похоже? Так вот: когда ты поймёшь, что от тебя требуется лечить людей для тебя будет всё равно что жевать печеньки от Гуди Батт — просто и не оторваться!»
Юноша фыркнул.
«Отлично. Сегодня я спас тебя, завтра спасаю мир… Знать бы только, от чего».
«Этого я тоже не знаю, мальчик мой, — покачал головой Клут. — Может, Лисс нам сообщит».
Тор налил в кружку воды из кувшина, осушил её и почувствовал себя немного спокойнее. Снова наполнив кружку, он протянул её Клуту.
«Ладно. Расскажи, что ты ещё знаешь».
Брокен улыбнулся.
«Лисс велела мне ждать. Во время каждого появления она требовала от меня терпения. Я ждал пятьдесят лет».
«Сколько?! То есть… тебе больше пятидесяти? Но…»
Бывает, что мысли трудно облечь в слова. Но на этот раз Тор даже не знал, что думать.
«Именно. По вашим меркам я стар, но мы, брокены — необычный народ. Мы живём долго, и с точки зрения наших старейшин я всё ещё очень молод».
«Твои родители живы?»
«Конечно. И мои старшие братья и сёстры, и даже мои бабушки и дедушки… Все они пребывали в добром здравии, когда я покидал Роркъель».
Его уродливое лицо осветила тёплая улыбка. Тор не удержался и фыркнул.
«Клут, ты представляешь, каково мне все это слышать? Ещё несколько дней назад отец ругал меня за кляксы на пергаменте. А теперь я нахожусь под покровительством странного очень древнего… брокена — я правильно сказал? И мне говорят что я должен спасти мир неизвестно от кого».
«Поверь, Тор. Ты должен принять это, как принял я. Представь себя на моём месте. Пятьдесят лет подряд, каждую ночь тебе твердят о каком-то ребёнке, который ещё даже не появился на свет… А через пятьдесят лет выясняется, что ты должен немедленно покинуть свой дом, и семью, найти его и защищать».
Разговор оборвался. Некоторое время каждый думал о своём… и в то же время об одном и том же: о том, как странно порой переплетаются жизни.
«А Лисс сказала тебе, чего хочет от меня?» — спросил, наконец, Тор.
«Нет, — Клут пожал плечами. — Но она говорила, что мы оба должны слушать своё сердце. И что все сложится само собой».
«Само собой? Во имя Света… во что я ввязался! А ещё что-то мне следует знать? Э… подожди. Ты сказал, что тебя ко мне послали. А откуда ты узнал, где меня искать?»
Клут глотнул из кружки и потянулся.
«В это полнолуние Лисс явилась мне во сне и объявила, что время пришло, и что я должен уйти из дома до рассвета. А когда я спросил, куда идти, она ответила, что я узнаю, когда проснусь. И оказалась права. Я проснулся до рассвета и тут же почувствовал тебя. Между нами как будто тянулась верёвка, свитая из радуги. Я шёл через Таллинор и сматывал её, чтобы сохранять натяжение. А тебя я узнал по Цветам — они такие яркие, сильные…»
«Я свечусь, что ли?»
«Нет. Я шёл туда, куда тянулась та радужная верёвка… и оказалось, что она тянется прямо к тебе. И если бы этот солдафон не схватил меня, обвинив… в чём он там меня обвинял? А, в подглядывании за женщинами… — Клут фыркнул. — Так вот, если бы он не схватил бы меня, мы встретились бы в окрестностях Хаттена, и не было бы нужды подвергать себя риску».
«И что ты собирался мне сказать? Вот он я, великий — и очень старый — Клут, твой защитник?»
«Нет, я собирался сбросить тебя с лошади и предложить померяться силами. Я был исполнен сил и готов творить волшебство. Почему спасать мир какому-то жалкому мальчишке вроде тебя? Почему эта честь не выпала благородному и, смею сказать, красивому брокену?»
У непосвящённого эта сцена, скорее всего, вызвала бы недоумение. Юноша, едва достигший зрелости, и хромоногий калека сидят друг напротив друга и молчат. Потом калека вскакивает и начинает размахивать руками, точно мим на подмостках…. Тор расхохотался, а следом за ним и Клут. Смех возымел волшебное действие: напряжение мгновенно спало.
«Сказать по правде, Тор, я не представлял, что сказать — или сделать, — когда тебя найду. Я просто „шёл на запах“, как велела Лисс. А в итоге оказалось, что ты сам меня нашёл»,
«А волшебство, которым ты владеешь? Почему ты им не воспользовался?»