Предательство - Макинтош Фиона. Страница 82

— С чего начать?

— Ну… например, с того, что произошло после Танца Цветов, — она говорила мягко, но не могла скрыть боль.

И он рассказал. Все… вернее, почти все. Как Меркуд догадался, что они общаются мысленно. Как отец отдал ему Камни, как выяснилось, что люди, которых он, Тор, считал своими родителями — вовсе не его родители. Как он понял, что должен последовать за Меркудом в Тал. Рассказал и о своей поездке в Пустотную Топь — когда он хотел принести свои извинения, предложить Элиссе стать его женой и отправиться вместе с ним в столицу, но обнаружил, что она уехала. Ни записки, ни объяснений… почему, куда… За разговором Тор запускал пальцы себе в волосы и то и дело расчёсывал их, точно гребнем. Старая милая привычка, которую Элисса хорошо помнила. Он рассказал, как одиноко ему было без неё, сколько раз за всё это время он взывал к ней — всякий раз безуспешно. Но он никогда не терял надежды…

В этот миг Элисса взяла его за руку. Тор вздрогнул: казалось, через её пальцы хлынул живой ток, который наполнил его силой.

Он продолжал рассказывать. Как случайно увидел калеку, которого огульно обвинили и подвергли издевательствам, и как он, Тор, внезапно услышал у себя в голове его голос. Когда Тор сказал, как звали несчастного, Элисса быстро вскинула глаза и посмотрела на сокола, который сидел неподалёку на ветке и чистил пёрышки, старательно делая вид, что его ничто не интересует. Однако Тор знал, что это представление предназначено для Элиссы. Разумеется, она не могла слышать его возмущённое «прекрати кокетничать, Клут!». Однако сокол перестал прихорашиваться, недоуменно покосился на юношу, а потом расправил мощные крылья и непринуждённо потянулся. Элисса рассмеялась. Она поняла: Клут хочет, чтобы она оценила его прекрасную широкую грудь.

Впрочем, её смех скоро стих. Тор рассказал, как стражники изувечили Клута. Потом поведал о прайм-офицере Кайрусе и докторе Фрейберге. О муравье, который расправлялся с тараканом, и о том, как ему удалось исцелить своего нового друга. О Паладинах Тор по-прежнему знал очень немного, но поделился с Элиссой всем, что было известно. Однако про Эйрян и про то, как его выбрали Королём Моря, он рассказывать не стал. Как-нибудь в другой раз… Как можно рассказывать о ночи в объятьях другой женщины, когда Элисса поглаживает его руку?

Повествование подобно реке: когда тает лёд, течение набирает силу. Тор рассказал, как среди ночи скакал в Бревис; как Клут превратился в сокола; как они нашли Кайруса прибитым к дереву и вызволили его. А потом — о том, как его представили королю и королеве; об ученичестве у Меркуда; о том, как живут люди во Дворце… И о том, как желание найти её, Элиссу, становилось всё сильнее, пока не превратилось в настоящую одержимость.

Её слезы упали ему на запястье… и Тор понял, что Элисса стиснула его ладонь обеими руками.

Для того, чтобы пересказать события последних пяти лет, много времени не потребовалось. Подробно Тор остановился лишь на исцелении королевы Найрии, за которой последовала ссора с Меркудом. Он поделился с Элиссой своими подозрениями относительно старика, рассказал об исчезновении прайм-офицера в Сердце Лесов, о Дармуде Кориле и Лисе. Но когда он захотел поведать ей о странном сне, который показала ему невидимая женщина, что-то его остановило. Позже, позже… Вместо этого он пристально поглядел на Элиссу:

— Ты мне веришь?

Её взгляд, казалось, был устремлён не в его глаза — куда-то глубже.

— Каждому твоему слову, Тор. Саксен тоже рассказывал мне про женщину, которая являлась ему в снах. И тоже называл её Лисе. Она и привела его ко мне.

Тор кивнул.

— Само собой. Он — твой защитник.

Для неё это не было столь очевидно. Но прежде, чем она успела возразить, Тор спросил:

— Ты простишь меня за Мине…

Ледяная ладошка запечатала его губы. Не стоило даже пытаться продолжать. Но ответ он получил — молчаливый кивок.

— А Ксантия? — тихо спросила она и отвела руку.

— Ксантия? — это имя показалось словом из незнакомого языка. — Она — ничто, Элисса… помрачение.

— Правда? Несколько лет мы были лучшими подругами. Но в последнее время она предпочитает считать меня своим врагом.

— Из-за меня?

— Нет. Все гораздо сложнее. То, что её терзает — это не только ревность к тебе. Скоро выборы новой Старейшины, и Ксантия считает, что это место — её по праву. Вообще-то, на него прочат ещё двух девушек. Но Ксантия решила, что именно я ей угрожаю.

Она не стала вдаваться в подробности, но Тор догадался: против Элиссы ни у кого из этой троицы нет шансов. Впрочем, свои догадки он предпочёл оставить при себе.

— Это ещё полбеды. Но теперь Ксантия влюбилась. В тебя. И ничего не желает слушать. Она и так меня ненавидит, а тут получается, что я отбила у неё мужчину, которого она знает всего несколько часов, но уже обожает. Тор, Ксантия считает нас любовниками!

— Ну, так давай не будем её разочаровывать, — он улыбнулся. — Пусть ваша ссора будет не напрасной.

Это был более чем прозрачный намёк. Элисса видела, как вспыхнули его васильковые глаза.

Потом Тор отпрянул, бросил быстрый взгляд на сокола и скорчил гримасу. Похоже, Клут что-то ему сказал.

— Тор… — осторожно начала Элисса. — Как бы тебе объяснить… Я не вполне понимаю, в чём дело, но в последнее время мне постоянно приходится напоминать людям, что означает архалит у меня на лбу.

— А, эта штука?

Лёгкое прикосновение — и камешек отскочил и беззвучно упал в складки её юбок. Элисса непроизвольно сжала колени.

У неё не было слов. Тор явно веселился. Он взял камушек двумя пальцами, повертел, посмотрел на свет… Травяно-зелёные грани ярко искрились, ловя и отражая тусклые лучи солнца.

«Добро пожаловать назад», — прозвучал у неё в голове голос. Потом Тор небрежно сунул камушек в карман и наклонился, чтобы поцеловать Элиссу.

Онемевшая, безгласная, она не сопротивлялась, но и не ответила на поцелуй. Сейчас ей казалось, что все эти годы она видела и слышала мир сквозь тонкую кисею. Но едва она освободилась от архалита, все цвета, запахи и звуки как будто стали ярче. Интересно, что произойдёт, если попробовать что-нибудь на вкус? .

Тор отстранился и посмотрел на неё. Сколько времени он мечтал об этом… Даже если мечтал только он один… Неважно.

«Саксен!» — мысленно крикнула Элисса.

Клук прибежал — так быстро, как может бежать хромой слепец. Его изуродованное лицо, обычно непроницаемое, как маска, снова ожило.

«Ты вернулась!» — его глубокий голос был исполнен волнения. Как ей недоставало этих звуков, которые может слышать только она сама! — «Но как?»

«Это сделал Тор».

Саксен улыбнулся. Это был лишь призрак его прежней ослепительной улыбки, но всё же…

«Это потому, что он — Тот Самый».

Дорога до Илдагарта заняла добрых полдня. Саксен не гнал лошадей: бесценной паре, которую он сопровождал, требовалось много времени, чтобы обо всём поговорить. Слишком много было не сказано за эти годы.

— Теперь твоя очередь.

Элисса лукаво посмотрела на Тора. Чтобы этим лукавством купить себе хоть пару мгновений, прежде чем заново пережить все, в чём она пыталась себе отказать эти годы.

— Мне больно вспоминать об этом, Тор.

Далёкие горные хребты отливали багрянцем. А сколько оттенков у блекнущей травы! Элисса могла поклясться, что чувствует лёгкий аромат лаванды, долетающий со склонов. Гор снова взял её за руку и нежно поцеловал ладонь.

«Расскажи мне», — мысленно попросил он.

И она рассказала — ничего не упуская и не смягчая красок. Она рассказывала, как летала в цирке с Саксеном Фоксом, и Тор улыбался. Потом его лицо потемнело, когда услышал о злодеяниях Гота. Она поведала о пытке, которой подверг её Инквизитор, и в глазах Тора зарницами засверкали отчаяние и ненависть.

Её голос дрогнул и сломался. Длинные пальцы Тора коснулись её щеки, и девушка почувствовала, что у него дрожат руки. Возможно, именно это помогло ей собраться с силами и продолжать свою повесть. В конце концов, самое страшное он уже слышал… Но вот Элисса заговорила о том, как погибли Милт и Орис, как был изувечен Саксен, повторила последние слова Инквизитора… и почувствовала, как мускулы Тора каменеют.