Китайская петля - Антонов Вячеслав. Страница 52

Легкий шорох заставил Андрея вскинуться от сна. «А Глашка-то где? — нету. Видать, по нужде пошла. Да куда она тут денется…»

За кустами стояла темень, хоть глаз коли, под ногами влажная земля с редкой высокой крапивой. Андрей уже развернулся было в сторону лодки, как вдруг гибкие женские руки обняли его: одна охватила плечи, другая стала гладить живот, спускаясь все ниже. «Рыжая, что ли? Плохо, что не заметил. Ладно, держи себя в руках, хватит и одной пришибленной». Однако отказывать девушке было бы глупо и невежливо. Да и самому хотелось, чего уж там. Был еще запрет Мастера… но даосская техника секса без семяизвержения была уж давно освоена Андреем. Сейчас он решил применить способ «извлечения нефритового сока из золотого пруда»— доставить удовольствие Рыжей, одновременно немного подлечившись женской энергией. Один раз ей вреда не доставит, а его «вампиром» не сделает.

Некрупная острая грудь, горячая сквозь ткань двух рубах, медленно прокатывалась по его плечу. Андрей осторожно обернулся, провел рукой по узкой худой спине, расширяющейся в круглые крепкие ягодицы, затем снова поднял руку, охватив кисть девушки. Начав с ее среднего пальца, он перевел ласки на указательный, потом безымянный, затем двинулся вверх по руке. Внутренняя поверхность локтевого сгиба была мягкой и горячей — эта зона особенно быстро насыщалась энергией. От ласки Андрея энергия «ян» Рыжей поднялась к плечам, потом теплой волной покатилась вниз, к гениталиям. Молодая женщина тихо застонала, стиснув плечо Андрея, но он пока не торопился вниз. Туда следовало продвигаться не торопясь, лаская тело вдоль по «чунмай»— энергетическому «меридиану страсти».

Андрей потерся носом о шею Рыжей, согревая ее дыханием. Затем коснулся губами, слегка куснул. Женские бедра словно окаменели, охватив его ногу. Андрей сбросил с ее плеча лямку сарафана. Широкая мужская ладонь прошла в широкий вырез рубахи, ощутила тонкую ключицу, бок, острую дрожащую грудь. Мужчина склонился к груди, вдыхая чуть кисловатый запах возбужденной женщины, накрыл губами напрягшийся сосок. Некоторое время он согревал ртом его основание, затем начал осторожно лизать выгнутую пипочку соска — самым кончиком языка. Рыжая прижалась еще плотней, поглаживая рукой по штанам.

— Давай, што ль! — жарко прошептала она.

— Потерпи…

Через некоторое время Андрей задрал ей подол, провел рукой по твердой круглой ноге. Выпуклый шершавый лобок словно впился в его ладонь. Мягкие волосы зашуршали под рукой. Андрей ласкал лобок четырьмя пальцами, не касаясь большим — таково было правило. Гладкие бедра охватили, стиснули его кисть. Вагина словно раскалилась, закрытые глаза Андрея как будто видели исходящее от нее голубоватое сияние. Найдя указательным пальцем точку «гуэй-инь»— ровно посередине между влагалищем и анусом, Андрей помассировал это место по часовой стрелке, затем нажал несильно — женское тело выгнулось, как от удара током, голова закинулась, глаза распахнулись, отражая лунное сиянье. Но это лишь только начало. Остальное Андрей выдал по всем правилам китайской спальни, осторожно положив Рыжую на траву. Девушка стонала, ее били судороги, а «нефритовый сок», переполнивший «золотой пруд», без задержки потек по «нефритовому столбу», наполняя «тонкое тело» мужчины.

Когда Андрей поднялся, Рыжая лежала неподвижно, глаза были закрыты. Откачка энергии все-таки подействовала. Ничего, сейчас новую наберет — летняя ночь теплая, воздух свежий, таежный, жизненные силы в природе играют… А ему было хорошо. В раненой руке, в груди, во всем теле перекатывалась свежая сила. Отойдя в сторону, Шинкарев опустился в «стойку всадника», положил руки на «даньтян»и мягко направил теплую волну на почки. Они не то чтобы болели, но последнее время Андрей стал чувствовать, что почки у него есть.

Напряжение в паху мягко перешло на спину, затем растеклось по всему телу — спина потеплела, голова стала пустой и легкой, ноги тяжелыми, словно налитыми свинцом. Постепенно все спало, стало обычным, каким-то ровным и плоским — ни мыслей, ни эмоций. Недалеко послышался плеск воды — очевидно, Рыжая решила помыться, а то и искупаться.

Андрея купаться не тянуло и, вернувшись к лодке, он ополоснул руки и снова улегся на шубу. Чья-то босая нога легонько стукнула его по голове.

— Эй, подь сюды, — донесся тихий шепот из-под навеса, — давай ишшо раз.

— Спи, Глаша.

— Сам и спи, коли дурак такой!!

Она выскользнула из балаганчика и села рядом, охватив руками колени. Платка на голове не было, голубой лунный свет блестел в каплях, висящих на кончиках рыжих волос. Мягко светилась кожа, играли ночными искрами большие прозрачные глаза, твердо блестели зубы из-за приоткрывшихся, круто-вырезанных губ. Она приподняла подол, круглая белая икра выгнулась, как натянутый лук, дугами теней от напрягшихся мышц.

— Ну?

— Шла бы ты спать.

— Аль убудет с тебя?

«Вот с тебя-то точно убудет».

— Нет, конечно. Но не надо лучше.

— Ну, как знашь, — с обидой в голосе она одернула подол.

— А тебе зачем на Красный Яр? — спросил он, чтобы сменить тему.

— Прикупить кой-чего, по ярмонке погулять — не все ж коровам хвосты крутить, да жениха ждать. Они, вон, носы воротят, женихи-то… — Обида в голосе еще не прошла.

— Тогда на ярмарке и встретимся.

— Оченно ты мне надобный! Тама казачков полон двор — токо юбку держи, враз задерут!

— Вот тебе и женихи.

— Эт-ты тяте скажи. От их-то и бежим, троеперстников, да от попов ихних.

— Смотри, Глаша, утро уже.

— Да…

Приподняв тяжелую руку Андрея, она свернулась у него под боком, положив руку себе на плечи. Черные вершины елей остро вычертились в засиневшем небе — правда, лишь на одном краю, другой оставался сплошь темен от заходящих низких облаков.

— Похоже, дождь пойдет. — Андрей почувствовал легкое давление за лобной костью.

— Ага. — Глаша снова забралась в балаган, зашуршала там какими-то тряпками, укладываясь досыпать.

Порыв ветра взрябил воду, наклонил легкий дымок остывающего костерка. Проснувшийся Мастер о чем-то посовещался с Ченом, собирающим посуду, затем подошел к лодке.

— Уже достаточно светло, чтобы плыть? — спросил он Андрея.

— Вполне.

— Тогда отплываем. Как там наша пассажирка?

— Проблем не будет…

— Это хорошо. Эй, Чен, подтолкни-ка!

Чен толкнул лодку, берег, качнувшись, быстро пошел назад. Там, в темной тайге, резко крикнула какая-то птица, ей ответила другая, словно провожая лодку, уходящую за речной поворот по темной, еще ночной воде.

Глава тридцать вторая

Перед впадением в Енисей узкая таежная Бирюса разогналась, стиснутая серыми скалами. Скалы широкими наклонными пластами вырывались из темно-зеленой воды, играющей отражениями тайги, и уходили куда-то высоко, под самые вершины прибрежных гор, которые то появлялись, то вновь скрывались в низком небе, набухшем близким дождем.

— Анисей уж скоро, — подала голос с кормы Аграфена, — во-он он, за тем «быком».

— Постоим немного. Я схожу, гляну на реку, — сказал Андрей.

— А что нам бояться? — ответил Мастер. — Едем с товаром, никого не трогаем.

— Тятя тута, за «быком», завсегда лодку ставит и глядит, штоб по Анисею никого б ни плыло.

— Так я схожу? — полуспросил, полунастоял Андрей.

— Давай, только быстро, — нехотя согласился Мастер. Похоже, он не любил, когда кто-то, кроме него самого, проявлял инициативу.

Оставив лодку в тени «быка», Андрей выпрыгнул на галечный берег и быстро поднялся по каменным ступенькам. Удобный скальный ход был очищен ото мха и травы, похоже, им регулярно пользовались. Забравшись в узкую ложбину между скалой и береговым обрывом, Андрей оглядел неширокий залив, которым Бирюса входила в Енисей. Стояла тишина, водная гладь была пустынна, крутые таежные горы на другом берегу размыты дымкой пасмурного дня. Казалось, путь был свободен.

Андрей уж повернулся на спуск, когда его остановил легкий скрип гальки и негромкие голоса за ближней горбиной горы. Махнув рукой Мастеру, чтобы тот не торопился выводить лодку, он еще теснее вжался за гладкий известняковый выступ, осматривая поворот берега.