Грех бессмертия - Маккаммон Роберт Рик. Страница 14

И сейчас это началось снова, рассуждала она. Только один день провели в местечке, где всех нас ждут хорошие перспективы, и это уже началось. И почему? Да потому что он боится. Не так ли сказал психолог из администрации Ветеранов доктор Геллерт несколько лет назад? «У Эвана проблема с доверием людям, — сказал ей доктор в одну из этих ужасных сессий. — Внутри Эвана, миссис Рейд, очень много стрессовых явлений, это результат войны, его ощущения, что он лично несет ответственность за многое из того, что случилось. Это сложная проблема. Своими корнями она уходит в прошлое, к его взаимоотношениям с родителями, и, особенно, с его старшим братом Эриком».

Эван закончил свой кофе и положил тарелки в раковину.

— Ладно, — сказал он. — Я знаю, что они беспокоят тебя. Я знаю, что они пугают тебя. Поэтому больше мы не будем говорить о них. — Он ожидал ее ответа, и наконец она повернулась к нему.

— Да, они пугают меня, — сказала Кэй. — И ты пугаешь меня, когда так сильно в них веришь. Я сожалею, что расстроилась, Эван, я сожалею, что не понимаю, но… нам обоим нужно оставить все эти неприятные вещи позади. Она остановилась на секунду, наблюдая за его глазами. — Хорошо?

— Да, — сказал Эван, кивнув. — Хорошо.

Кэй потянулась, взяла его за руку и подвела к окну. — Посмотри сюда, — сказала она. — Целый лес, чтобы бродить там по утрам. И это ясное голубое небо. Ты когда-нибудь представлял себе, на что похожи облака, когда был ребенком? Вон то, большое, чем тебе кажется?

Эван посмотрел на небо.

— Я не знаю, — сказал он. — А ты что думаешь?

— Лицо, — сказала Кэй. — Кто-то улыбается. Видишь глаза и рот?

Эвану это облако напоминало стрелка из лука, но он ничего не сказал.

— Я хотела бы знать, на что похож дождь, если глядеть из этих окон? Или снег?

Эван улыбнулся и обнял ее.

— Сомневаюсь, что мы очень много снега увидим этим летом.

— Он, должно быть, совершенно белый, — сказала Кэй. — А ветви густо увешаны сосульками. И весна, и осень, — все это будет совершенно различно. — Она повернулась к нему и заглянула в глаза; он оттолкнул от себя выражение этой затравленной темноты, по меньшей мере ненадолго, и за это она была благодарна. Она обвила его руками:

— Все будет хорошо, — сказала она. — Как раз так, как мы мечтали. Я получила место преподавателя, ты будешь писать. Лори встретит новых друзей и будет иметь настоящий дом; для нее сейчас это очень важно.

— Да, я знаю это, — продолжая обнимать ее, Эван посмотрел на лес. Он будет красив под покровом снега. И затем весной, когда первые зеленые почки появляются на тысячах оголенных коричневых ветвей и в поле зрения не будет ничего, кроме свежей зелени и медленного и уверенного роста новых побегов. И осенью, когда будет становиться холоднее день ото дня, деревья станут похожи на пламя. Листья, опаленные золотым, красным и желтым, медленно начнут превращаться в коричневые, закручиваться и опадать на землю. За этими окнами Природа будет постоянно менять свои цвета, словно красивая женщина со многими платьями. Эвану доставило удовольствие, что впереди можно было ожидать столько красоты, поскольку в последние несколько лет ее было болезненно немного.

Из входного холла послушалось неожиданное: бинг-бонг. Эван сообразил, что это дверной звонок.

— Я посмотрю, кто это, — сказала Кэй; она быстро стряхнула руку своего мужа, отвернулась от окон кухни и прошла через кабинет и соединительный коридор в прихожую. Через вставленные в дверь панели из матового стекла была видна чья-то голова с другой стороны. Она открыла дверь.

Это была женщина, возможно лет около сорока, в канареечно-желтом костюме для тенниса. С ее шеи свисал медальон с инициалами «Дж. Д.» Тело у нее было загорелое, но удивительно бесформенное; она выглядела так, словно все время жила на улице. Взгляд ее был спокоен и устойчив, а лицо — с квадратными челюстями, довольно-таки привлекательное. Она держала корзинку с помидорами.

— Миссис Рейд? — спросила она.

— Да, это я.

— Я так рада вас видеть. Мое имя Джанет Демарджон. — Женщина слегка наклонила голову. — Ваша ближайшая соседка.

— Да, да, — сказала Кэй. — Конечно. Пожалуйста, входите, входите. Она отступила, и женщина вошла в прихожую. Аромат свежескошенной травы ворвался в открытую дверь, напомнив Кэй о просторных роскошно-зеленых пастбищах.

— Я вижу, вы все перевезли, — сказала миссис Демарджон, посмотрев в сторону жилой комнаты. — Как очаровательно!

— Не совсем все, — сказала ей Кэй. — Еще нужно купить кое-какую мебель.

— Ну, что ж, все отлично подходит. — Женщина опять улыбнулась и предложила Кэй корзинку. — Из моего сада. Я думала, что, может быть, вам захочется этим утром немного свежих помидоров.

— О, как они чудесны, — сказала Кэй, взяв корзинку. Они были действительны чудесны: большие, красные, без единого пятнышка. Миссис Демарджон прошла мимо нее в жилую комнату и осмотрелась. — Это просто мое хобби, — сказала она. — У каждого должно быть свое хобби, а ухаживать за садом — это мое хобби.

Кэй знаком пригласила ее присесть, и она села в кресло около окна. Здесь так красиво и прохладно, — сказала миссис Демарджон, — обмахивая свое лицо, словно веером, рукой с крашенными красными ногтями. — Мой воздушный кондиционер сломался первого июня, а отсюда очень трудно вызвать из Молла служащего «Сирса».

— Могу ли я вам что-нибудь предложить? Чашечку кофе?

— Немного охлажденного чая, если можно. С большим количеством льда.

Эван, услышав голоса, прошел через холл в гостиную. Кэй представила их и показала ему помидоры. Эван взял протянутую руку женщины и пожал ее: она показалась ему такой же твердой и сухой, как мужская. Ее глаза были очень привлекательны, хотя и светло-коричневого цвета с зеленоватой паутинкой прожилок. Темно-коричневые волосы были зачесаны назад. В них просматривались проблески более светлых волос. Кэй понесла помидоры на кухню, оставив их вдвоем.

— Мистер Рейд, откуда приехали вы и ваша жена? — спросила его миссис Демарджон, когда он устроился на софе.

— Мы жили в Ла-Грейндже — это небольшой фабричный городок около Бетлема.

Миссис Демарджон кивнула.

— Я слышала о нем. Вы были связаны с фабрикой?

— Некоторым образом. Я был писателем и редактором в «Айрон Мэн», журнале фабрики по связям с общественностью. В основном я сочинял заголовки.

— Писателем, — она приподняла свои брови. — Что ж, не думаю, что у нас в деревне когда-либо раньше жил писатель. У вас есть публикации?

— Немного. В апреле в журнале «Фикшн» был напечатан мой рассказ, а до этого — очерк о водителях грузовиков в издании «Си-Би». Были и другие рассказы, статьи и очерки, все в небольших издания. Вот так.

— Интересно. По крайней мере, вы увидели деньги в результате всех ваших усилий; уверена, что это немного больше, чем может сказать большинство. Вы работаете здесь, в деревне, или в Джонстауне?

Эван покачал головой.

— Я ищу. Мы оставили Ла-Грейндж из-за некоторых… гм, затруднений. И Кэй собирается преподавать в колледже Джорджа Росса во время летней сессии.

— О? Преподавать что?

— Начальную алгебру, — сказала Кэй, внося в комнату стакан чая для миссис Демарджон. Женщина с благодарностью отпила из него. — Строго говоря, курс в период летней сессии, но я надеюсь на курс основ математики осенью. — Она села рядом с Эваном.

— Это звучит намного выше моего понимания, — сказала миссис Демарджон. — Каждый, кто может с этим справиться, получает мое немедленное уважение. Я видела, как вы въезжали вчера; не было ли с вами маленькой девочки?

— Наша дочь Лори, — сказала Кэй. — Думаю, что она все еще спит.

— Как плохо. Мне бы хотелось как-нибудь увидеть ее. Она показалась мне таким милым очаровательным ребенком. Сколько ей лет?

— Только что исполнилось шесть — в мае, — сказала Кэй.

— Шесть. — Женщина улыбнулась, посмотрела на Кэй, потом на Эвана. Прекрасный возраст. Тогда она будет посещать первый класс в Дугласе в сентябре? Это чудесная школа.