Мое! - Маккаммон Роберт Рик. Страница 33

— Я вхожу.

Он вошел, держа руку на рукояти револьвера. Когда меньше чем через три минуты он вышел, он выглядел намного старше.

— Там убийство. Старик в ванне с перерезанным горлом. «Хреново дело», — подумал он.

— Нам нужен ключ. Найдите мне управляющего. Быстро! Управляющего дома не оказалось. Запертая дверь квартиры шесть пялилась Киркланду в лицо. Он вернулся к автомобилю и позвонил в городскую полицию. Затем он набрал номер отделения ФБР в Атланте и запросил информацию о Коулз, Джинджер.

Компьютер сведений о них не имел. Запрос по Лейстер, Дженет тоже вытянул пустышку. Оба псевдонимы? Кому нужен псевдоним, кроме преступника, скрывающегося от закона? И что общего может иметь старик в ванной с похищением мальчика из больницы Сент-Джеймс в Бакхэде? «Чертовски хреновое дело», — подумал он.

Полиция в течение часа опросила всех обитателей дома, и команда экспертов сняла отпечатки пальцев и собрала улики среди разгрома, а за этот час ветер усилился. Он завертелся вокруг мусорного ящика, выхватив из его глубины фотографию улыбающегося младенца. Ее унесло прочь от полисменов и фэбээровцев, и она поплыла на север в холодном потоке воздуха, пока не застряла в соснах.

Управляющий домами, как узнали от жильцов, работал в обувном магазине «Кинни» в торговом квартале поблизости. За ним отрядили двух полицейских; он прибыл под их конвоем в пять тридцать и увидел, что у дома кишат сотрудники в темных дождевиках. Дрожащей рукой он отпер дверь Джинджер Коулз, и репортеры, вооруженные мини-камерами, тут же налетели, как стервятники на запах падали.

— Отойдите, — сказал Киркланд управляющему. Потом повернул ручку и толкнул дверь.

Когда дверь открылась, Киркланд услышал тихое щелк!

Он увидел, что для него приготовлено, и лишь доля секунды ему осталась, чтобы подумать: «Хрено…»

Привязанный к дверной ручке шнур отлично выполнил свою работу.

Тщательно наведенный обрез, закрепленный на стуле, с гулким грохотом разрядился, когда шнур потянул спусковой крючок, и заряд свинца разорвал Роберта Киркланда почти пополам. Крупные дробины пропахали горло второму агенту и оторвали управляющему правую руку по плечо, брызнув каскадом крови, мяса и осколков кости прямо перед телекамерами. Киркланд отшатнулся назад, уже без сердца и легких и существенной части того, что их держало вместе, и рухнул шевелящейся грудой. Полицейские бросились животами на мокрый тротуар, телерепортеры закричали и хлынули назад, но не очень далеко, чтобы не упустить кадры. Кто-то начал стрелять по квартире, кто-то подхватил, и в мгновение ока все пистолеты и автоматы били по окнам и дверям квартиры номер шесть, и в воздухе заплясали щепки и куски штукатурки.

— Прекратить огонь! Прекратить огонь! — кричал оставшийся в живых агент ФБР, и постепенно стрельба затихла.

Наконец два самых смелых — или глупых — полицейских ворвались в растерзанную пулями квартиру. Лавовая лампа была разбита, жидкость расплескалась по стенам. Открытые кухонные шкафы, изрешеченные пулями, были пусты. Уцелел телевизор с и стереомагнитофон, и еще кое-какие записи. Если бы полицейские знали, на что смотреть, они заметили, что нет альбомов «Дорз». Остались следы на стенах, где висели картины, но самих картин не было. В стенном шкафу нашли картонный ящик, набитый изуродованными пластиковыми и резиновыми куклами, за ним валялась винтовка детского размера без прицела. Одежды в шкафах не было, ящики комода были пусты.

Машины «скорой помощи» были уже в пути. Кто-то догадался накрыть труп Киркланда плащом. Кровь скапливалась в выбоине тротуара, из складок плаща торчала рука, вытянув к небу скрюченные наподобие когтей пальцы. Репортеры расталкивали друг друга, ища выгодный ракурс. На Си-эн-эн готовились начать прямой репортаж из квартиры в Мэйблтоне.

За сотню миль на северо-восток от Атланты по федеральному восемьдесят пятому шоссе под проливным дождем катил оливково-зеленый фургон «шевроле», держа скорость пятьдесят миль в час. Пока ее новый ребенок спал в картонной коробке на полу, закутанный в голубое одеяльце, Мэри Террор тихо напевала «Эру Водолея» и гадала, как сработала свинобойня, поставленная у входной двери ее квартиры. Она уже не была одета в форму медсестры: переодевшись в квартире, она засунула форму в мешок для мусора и выкинула его с моста в лесной ручей, а табличку с именем вы бросила милях в двадцати от города. Но свиньи быстро выяснят, где она взяла форму, и будут знать имя и адрес Джинджер Коулз. На это пришлось пойти, потому что у нее не было времени делать другие поддельные водительские права. Но это осиное гнездо осталось позади, и ее ребенок теперь с ней, и все будет великолепно, когда она встретит Лорда Джека у Плачущей леди.

Сирена. Мигалки. Сердце Мэри подпрыгнуло, она поставила было ногу на тормоз, но патрульная машина пронеслась мимо нее и исчезла в дымке крутящегося дождя.

Ей предстоит долгий путь. С ней «магнум» и «кольт», одежда и продукты сзади. Полно пеленок, молочной смеси хватит. Пластиковый термос, в который можно отливать, чтобы не останавливаться. Грязновато, но удобно. Перед выездом из Атланты она залила бак под пробку и проверила шины. На зелено-серой блузе значок — «улыбка». Она отлично подготовилась.

Кто же напорется на свинобойню и когда? Да, даже обреза не жалко, чтобы завалить настоящего Компостировщика Мозгов, выбить мозги из жирного легавого с медалями на груди. Она поглядела на маленькое розовое создание в картонной коробке и сказала:

— Я люблю тебя. Мама любит свою деточку, очень любит.

А колеса все шуршали по мокрой от дождя трассе. Мэри Террор, осторожный водитель, соблюдающий все правила дорожного движения и ограничения скорости, ехала своей дорогой.

Глава 2

ВООРУЖЕНА И ОПАСНА

Человек в Мичигане не мог заснуть.

Он поглядел на часы. Светящиеся стрелки показывали семь минут первого ночи. Он еще немного полежал на кровати, но металлическая пластинка в его челюсти резонировала на радиошум. Он открыл рот и тут же услышал скрежет гитар в рок-н-ролле. Плохая предстояла ночь.

Только и остается, что напиться, решил он и встал, не зажигая света.

Снаружи выл холодный ветер, неся холод, рожденный по ту сторону Великих Равнин. Деревянный дом содрогался и стонал, тоже не в силах заснуть в таком хаосе. Человек, у которого седые волосы росли по всей груди и заходили на спину; прошел в пижамных штанах в остывшую кухню и открыл холодильник. Тусклая лампочка осветила похожее на череп лицо — сплошные выпирающие скулы и запавшие Глаза. Левый глаз его был поврежден, и челюсть искривлена. Дышал он медленно и с хриплым шумом. Вытащив четыре оставшихся банки пива в пластиковой обойме, он понес их к себе в берлогу.

В этом убежище из ореховых панелей, призов по боулингу на стенах и охотничьих трофеев, стоявших вокруг, как греческие скульптуры, он включил телевизор и уселся в старое кресло, покрытое потертым пледом. Сначала он щелкнул пультом на спортивный канал, где две австралийские команды играли в то, что там называют футболом. Он выпил почти всю первую банку несколькими долгими глотками. Во рту слышался фон — кто-то пел. В голове тоже колотилась боль — медленная, мучительная боль, начавшаяся у макушки и жидкой ртутью стекающая по затылку до шеи. Он был знатоком головных болей, как бывают знатоки вин или бабочек. Головные боли наполняли его изощренной мукой и оставляли послевкусие пороха и металла.

Он допил вторую банку и решил, что австралийцы не смыслят в футболе ни хрена. Его рука с большими костяшками шевельнулась над пультом. Он оказался в царстве фильмов: «Африканская королева» по одному каналу, «Легкий наездник» по другому, «Годзилла против Мегалона» по третьему. Дальше пошли джунгли говорящих голов, там продавали целлюлитовый крем и обещали, что у отчаявшихся мужчин наконец вырастут волосы. На следующем канале была женская борьба. Это он немного посмотрел, потому что Террористка послала его в нокаут. Он двинулся дальше, исследуя электрическую пустыню, а голова его пела и череп вибрировал от басовых нот.