Неисповедимый путь - Маккаммон Роберт Рик. Страница 96

— Папа… — тихо произнес Уэйн. — Он стал навещать меня постоянно. Поздно ночью, когда я ложился спать. Но…

Он лгал мне, верно? Нет, нет…

Это был не мой отец. Это был…

Что-то еще, что-то похожее на зверя. Я видел его в кабине пилота перед тем, как мы начали падать. Он лгал мне все время, заставляя думать, что…

Мой папа все еще жив. И он велел мне доверять мистеру Крипсину, оставаться с ним и делать все, что он скажет. Они ранили Генри Брегга. Страшно ранили, и я излечил его. — Уэйн поднял свои руки и взглянул на них. — Я просто хотел делать хорошие вещи. И все. Почему это всегда так тяжело? — В его голосе послышалась мольба.

Билли медленно поднялся. На его ногах все еще были полотняные тапочки, которые ему вручили на гасиенде Крипсина. Земля представляла собой тротуар из грубых камней, поросших то тут, то там зарослями искривленных кактусов и пиками пальметт.

— Нам нужно найти тень, — сказал он Уэйну. — Ты можешь идти?

— Я не хочу двигаться.

— Солнце еще низко. Через пару часов здесь будет свыше ста градусов по Фаренгейту. Может быть, нам удастся найти деревню. Может быть… — его взгляд скользнул по гряде гор, тянувшейся к северу, и он зажмурился от нестерпимого, горячего сияния. Горы были не далее, чем в миле от них, расплываясь в горячем мареве. — Там, наверху. Это не так далеко. Мы доберемся.

Уэйн еще немного помедлил, а затем поднялся. Он оперся на плечо Билли, и между ними пробежало что-то, похожее на электрический разряд. Боль отступила от Билли; голова Уэйна прояснилась, как будто он сделал глоток чистого кислорода. Уэйн испуганно одернул руку.

— Мы можем дойти, — твердо произнес Билли. — Мы должны.

— Я не понимаю тебя. Почему ты не оставишь меня и не уйдешь один? Когда бы я не видел тебя и твою мать, когда бы я не слышал ваши имена, я боялся; и стыдился тоже, потому что любил свою власть. — Его лицо страдальчески искривилось. — Но я начал лгать об исцелении, потому что не мог никого исцелить. Я уверял их, что могу, иначе они перестали бы слушать меня. У меня больше не было этой силы. Даже когда я был ребенком, я лгал об этом…

И знал это. И каким-то образом об этом знали и вы, с самого начала знали. Вы видели меня насквозь. Я…

Я ненавидел вас обоих и хотел, чтобы вы умерли. — Он взглянул на солнце и зажмурился. — Но может быть это все потому, что я ненавидел то, кем был, и это я сам хотел умереть… Я до сих пор хочу умереть. Оставь меня здесь. Дай мне успокоиться.

— Нет. Я не знаю, что с тобой сделал Крипсин, но тебе нужна помощь. А теперь пошли.

Он сделал шаг, еще один. Камни под ногами были острыми, как стекло. Билли оглянулся и увидел, что Уэйн нетвердой походкой следует за ним.

Они шли между обломками. Лужи горючего все еще пылали. Салфетки с надписью «Тен-Хае, инк.» под жарким дыханием ветра разлетелись в разные стороны. Повсюду валялись обрывки кабелей, битое стекло, острые как бритва куски металла, обломки кресел. Безголовое тело в обгоревшем костюме свисало с остатков обитой черной кожей софы. Над ним работали птицы, оторвавшиеся от трапезы только затем, чтобы взглянуть на проходивших мимо Билли и Уэйна. Несколькими минутами позже они нашли Крипсина. Массивное тело, пристегнутое ремнями к креслу, лежало в зарослях острых пальметт, которые не позволяли стервятникам добраться до него. Все тело Крипсина, с которого была сорвана почти вся одежда, было покрыто иссиня-черными синяками и ссадинами. Его язык вывалился изо рта, а глаза выкатились так, что, казалось, вот-вот лопнут. Труп уже начал распухать, лицо, шея, руки раздулись до еще более невообразимых, чем прежде, размеров.

Билли услышал в своей голове тонкий высокий крик; шум нарастал, становился все громче, а затем стих.

— Подожди, — сказал он и Уэйн остановился. Крик был полон страдания и ужаса; Крипсин и остальные все еще были здесь, плененные внезапностью своей смерти. Внезапно крики прекратились, будто их приглушили. Билли прислушался, чувствуя, как внутри него зашевелился ужас. Но вокруг была тишина.

Что-то не так, подумал Билли. Что-то случилось. Волосы у него на голове стали дыбом. Он почувствовал опасность. Меняющий Облик, подумал Билли, и неожиданно испугался. Что произошло с Меняющим Облик?!

— Давай убираться отсюда. Скорее, — сказал Билли и снова двинулся вперед. Уэйн еще немного посмотрел на труп Крипсина, а затем двинулся следом.

За их спиной одна из опухших рук Крипсина зашевелилась. Пальцы принялись расстегивать ремень. Тело поднялось с кресла и широко ухмыльнулось, обнажив полный рот кривых зубов. Его голова повернулась в сторону идущих в пятидесяти ярдах от него фигурам, и его глаза блеснули красным, звериным огнем. Оживший труп выкарабкался из зарослей пальметты, бормоча и хихикая. Подпитываемый сильной волной зла, самой мощной из когда-либо ощущаемых Билли, Меняющий Облик медленно поднялся на кривых, распухших ногах. Он снова посмотрел вслед уходящим фигурам, и его пальцы сжались в кулаки. Это тело было еще сильным. Не то, что другие, разорванные в клочки и растащенные стервятниками. Это тело можно было использовать.

Существо побродило между обломками, привыкая к своему плотскому кокону. Оно хихикало и бормотало, готовое теперь крушить, ломать и рвать. Стервятники заклекотали и разлетелись в разные стороны от неуклюже двигающегося существа. Оно подняло безголовый труп Найлза, засунуло толстую руку ему в карман и достало кожаный мешочек, перевязанный шнурком. Добыча, находящаяся внутри, не подходила к опухшей руке; Меняющий Облик нетерпеливо откусил первые фаланги пальцев и одел добычу на обрубки.

Острые куски бритвенных лезвий заблестели в солнечных лучах. Это было то самое оружие, которым Найлз перерезал горло Генри Брэггу.

Лицо Крипсина повернулось к движущимся в отдалении фигурам. На распухшей, побитой маске плоти вспыхнули красные глаза. Теперь Меняющий Облик имел человеческую форму — и сверхчеловеческую, напитанную злом силу — и он покажет им, что с этим надо считаться. Существо махнуло кулаком по широкой дуге и ухмыльнулось. Теперь он покажет им обоим.

Труп потащился за ребятами с блеском жажды убийства в глазах.

63

Солнце жгло беспощадно. Баюкая свою покалеченную руку, Билли осознал, что недооценил расстояние до горной цепи. Они шли уже более тридцати минут, а заросшие кактусами подножья гор на первый взгляд тянулись меньшей мере еще на полмили. Горы представляли собой усыпанную булыжниками вздыбленную землю. Красные скалы колыхались в поднимавшемся от земли мареве. Тем не менее, Билли заметил несколько пещер; их было около дюжины. Многие из них были просто трещинами в скалах. С Билли ручьями стекал пот, его голова гудела от невыносимого воздействия солнца. Его ноги, порезанные острыми камнями, оставляли за ним кровавые отпечатки.

Уэйн шатался, почти падая. У него опять пошла из носа кровь, которая привлекала орды мух. Его лицо казалось ему раскаленным листом металла. Подняв вверх свой единственный глаз, он увидел, как над его головой кружат два стервятника. По одному на каждого, подумал он, и чуть-чуть не рассмеялся. Одному достанется темное мясо, другому светлое. Им придется умереть здесь. Это произойдет вот-вот, и нет смысла куда-то идти. Они могут просто лечь и дать стервятникам приступить к работе. Он отстал от Билли и резко сел.

Билли повернулся и остановился.

— Вставай.

— Нет. Я слишком сильно пострадал. И здесь слишком жарко. — Он втянул в себя полные легкие опаляющего воздуха, и боль в его боку усилилась. Он смотрел, как Билли направляется обратно к нему. — Хочешь, чтобы я излечил тебя? — спросил он и ухмыльнулся. — Хочешь воспользоваться мной и выздороветь? Попробуй.

— Нам осталось совсем немного. Пошли.

Уэйн покачал головой.

— Я выгорел. Ничего не осталось. — Он закрыл глаза. — Змея победила. Она убила орла…

— Что? Какие змея и орел?

— Я видел их, борющихся, во сне. Змея укусила орла, укусила его прямо в голову и утянула на землю.