Дельфины Перна - Маккефри Энн. Страница 39

— Папа? — Райдис почувствовал первый приступ паники. Случилось что-то ужасное. — Папа? — Райдису нужно было удостовериться.

— Райдис, иди и попроси Боскони прийти. Возьми Делки, — он махнул в сторону маленького скакуна, понуро стоящего в тени возле угла дома.

Взобравшись к нему на спину, Райдис оглянулся через плечо и увидел отца, расслабленного и неподвижного. Он стукнул пятками Делки под ребра, и она быстро двинулась вперед.

Райдису очень нравилось ездить на Делки по земле, но это не сравнится с плаванием вместе с Кибом или Афо. Делки была спокойна и терпелива, но она не могла разговаривать с ним, в отличие от дельфинов и драконов и поэтому он считал это очень большим ее недостатком. Даже от огненных ящериц можно получить хоть какую-нибудь реакцию. Только Делки лишь делала то, о чем ее просили. Однако она была полезна. Он присел на огузок скакуна и, поскольку она была так обучена, она полностью остановилась, брызнув песком в открытую дверь арфиста.

— Что за спешка, приятель? — спросил Боскони, появившись в двери.

— Папа зовет тебя. Срочно. Огненная ящерица принесла сообщение и это его расстроило.

— Что именно?

Райдис подвинулся, приглашая Боскони садиться за ним, и подумал, что ноги арфиста зацепят каждый куст по пути назад.

Послушная и безропотная Делки аккуратно двинулась обратно легким галопом так, как будто двойная ноша была ей совсем не в тягость.

— Что за сообщение? — спросил Боскони, ухватившись за гриву.

— Он не сказал. Только сказал мне позвать тебя.

— Он не двинул и мускулом с тех пор как я уехал, — Райдис прошептал Боскони, когда арфист слез со скакуна и зашагал к веранде. Теперь Райдис действительно заволновался. Плохие новости не часто беспокоили Райскую реку. Когда что-нибудь шло не так, как надо, его отец обычно все проклинал и махал руками, но он никогда не был таким тихим и ушедшим в себя.

Услышав шаги арфиста, Джейд протянул тому полоску сообщения. Арфист остановился на полушаге, его ступня повисла в воздухе, и простоял некоторое время таким образом. Потом он завершил шаг и опустился на первую ступеньку, обхватив голову руками; его плечи вздрагивали. Для Райдиса это было уже слишком. Он направил Делки вокруг дома к двери кухни, где мама в это время готовила их ужин.

— Мам, — сказал Райдис, войдя в дом и коснувшись ее руки, — я думаю, что тебе лучше пойти и посмотреть. С папой что-то не так.

— Что может быть не так с твоим папой, дорогой? — спросила она голосом, который показался Райдису слишком громким.

— Он получил какие-то плохие новости и послал меня за Боскони. Теперь он сидит на веранде и… мам, что могло заставить арфиста плакать?

Арамина бросила на сына удивленный взгляд прежде, чем сняла с огня тяжелую кастрюлю и почти что бегом бросилась к переду дома. Он вприпрыжку последовал за ней и поспел почти так же быстро, как кто-либо другой с двумя здоровыми ступнями.

Прежде чем он добрался до веранды, он услышал плач матери, не такой громкий, как было, когда она узнала о смерти дедушки, а мягкий, как будто внутренняя боль была невыносимой. Она обняла Джейда и гладила его, успокаивая, хотя и сама при этом плакала.

Эта сцена вконец доконала Райдиса, и он, попрыгав обратно, забрался на спину Делки и погнал ее к группе хижин возле реки.

— Мне кажется, что вам лучше пойти в холд, тетя Темма и дядя Назер. И тебе тоже, дядя Сваки, — добавил он, когда большая серая фигура старого солдата появилась в дверном проеме. — Я не знаю что случилось, но это заставило папу, маму и Боскони плакать. Он не стал ждать и смотреть, последуют ли они его просьбе, а развернул Делки и снова погнал ее галопом мимо веранды к холду Алеми. Он привез обратно Алеми на спине Делки, оставив Китрин и другого рыбака идти пешком.

Когда Алеми подошел, Темма, Назер, Паррен, его жена и старшая дочка уже стояли там. Полоску бумаги передали Алеми, который начал глубоко дышать и по его щекам покатились слезы.

Увидев свой шанс, Райдис повернул руку Алеми к себе, чтобы он смог прочитать это ужасное сообщение.

«Мастер Робинтон и Заир мертвы. Айвас тоже», — обычные слова не сразу обрели для него смысл. Мастер Робинтон не мог умереть. Он был нужен всем. Райдис знал это. И как может машина умереть? Он знал, что Айвас был машиной, очень умной машиной, он очень много знал, но все же оставался машиной.

Машины не умирают, они только… только останавливаются? Изнашиваются?

Внезапно воздух наполнился огненными ящерицами, каждая производила такой невероятный режущий уши звук: звук, которого он ни разу в своей жизни еще не слышал. Они взлетали в воздух, пытались опуститься на крышу и затем снова, не способные сесть, взлетали вверх, все время издавая этот ужасный звук.

— Что случилось? Мой файр в ужасном смятении, — кричал Лур, один из жителей, прибежавших к главному холду.

Позади него, на дорожке, Райдис увидел других холдеров и ремесленников, шагающих к ним, привлеченных необычным поведением огненных

ящериц. Алеми соскользнул с Делки и направился к веранде, так что Райдис смог развернуть своего скакуна, чтобы показать сообщение Луру. Лицо Лура стало очень бледным под его темным загаром, и он оперся о ближайшее дерево. Райдис направил Делки вниз по дорожке, показывая каждому сообщение. Вскоре каждый из собравшихся возле веранды был погружен в такую печаль. Их дети, не совсем понимающие ужасную потерю, собрались невдалеке от взрослых, смущенные царящей атмосферой и видом их убитых горем родителей.

Это был самый странный вечер, когда-либо проведенный Райдисом. Он наблюдал, как его отец очень долго приманивал Торка, свою огненную ящерицу, чтобы можно было отослать сообщение. Некоторые женщины последовали за его матерью в дом и вернулись оттуда с вином. Другие вернулись домой, и принесли еду, к которой практически никто кроме проголодавшихся детей не притронулся.

Когда солнце село, казалось, что никто не собирается возвращаться домой. Арфист все еще был на ступеньках, вертя в руках свой полупустой бокал… Джейд или Арамина продолжали наполнять его. Райдис заметил, что слезы продолжали скатываться по его подбородку и Боскони совсем не пытался их вытереть. Ладно, он арфист, его обучал мастер Робинтон и его скорбь о смерти своего учителя можно понять. Райдис думал, что грусть еще добавляло то, что огненная ящерица арфиста умерла вместе с ним. Это вызвало комок у него в горле — подумать только, что Делки, Киб или Афо могут умереть вместе с ним, если ему вскоре придется умереть.

Он почти дошел до этого с ядовитым шипом в своей ноге. Он знал, что драконы умирают, когда гибнут их всадники, но никто в Райской реке, имеющий файра, не умирал, так что он не был уверен в их реакции на это. Тогда он понял, о чем взрослые на лужайке мягко переговаривались между собой.

Ками решила, что они должны принести несколько светильников. Райдис повел ее и Пардура, предложившего свою помощь, в хранилище и они вместе установили их достаточное количество, так что все было освещено.

Много Оборотов позже Райдис помнил ту ночь и тени на лицах знакомых людей, опечаленных такой потерей. Он помнил, что хоть и было выпито много бурдюков вина, от выпитого никто не развеселился. Не было пения, которым обычно сопровождалось любое собрание народа с арфистом в центре. Райдис задался вопросом: ночь давно наступила, почему никто не отправил его и других детей по кроватям. Самые маленькие засыпали там, где они были, на коленях у родителей или рядом прямо на земле. В конце концов, он поднялся и набрал одеял для Араньи, Ками и ее сестер, для себя, Пардура и для Ансконо: его маленький братик спал в гамаке на веранде вместе с мамой.

Он пытался не спать, чтобы увидеть то, что будет происходить всю ночь, но мягкий говор грустных голосов убаюкал его и он заснул.

Следующим утром он проснулся уже в своей кровати.

Выйдя на улицу, он увидел, что большинство людей всю ночь проспали на траве. Боскони занял гамак, укрывшись любимым пледом Арамины. В этот день Райдис, как предполагалось, должен был начать свое обучение в школе, но он знал, что сегодня этого не будет. Школа была идеей мастера Робинтона. Возможно, это случилось бы, если он был жив. В любом случае Райдису не понравилось лишение этой возможности, особенно когда это подразумевало путешествие в школу на спине дракона.