Певица Перна - Маккефри Энн. Страница 32

Красотка недоуменно чирикнула, но Менолли мысленно повторила приказ, и ящерица послушно удалилась, куда ей было велено. Брови мастера Шоганара взметнулись вверх, и он стал с любопытством наблюдать, как маленькая королева усаживается, аккуратно складывая крылья и плавно вращая глазами. Потом удовлетворенно фыркнул, так что огромный живот подпрыгнул.

– А теперь, Менолли, плечи назад, подбородок вверх и слегка к себе, руки сложи на диафрагме, вдох – снизу вверх!.. Нет, я не желаю видеть, как грудь у тебя ходит ходуном, как кузнечные меха!

К концу урока Менолли изрядно устала: поясница ныла, мышцы живота сводило. Пожалуй, по сравнению с этим, тянуть сети – детская забава! А ведь она всего-то стояла на месте и, повинуясь немногословным указаниям мастера Шоганара, старалась дышать правильно. Он позволил ей спеть лишь отдельные ноты, потом гаммы из пяти нот, каждую – на одном дыхании, но выдерживая правильную высоту и длительность звука. Да, вычистить целую сеть голованов и то легче! Девочка с облегчением вздохнула, когда мастер Шоганар взмахом руки позволил ей сесть.

– Ну-ка, юный Пьемур, иди сюда!

Менолли удивленно оглянулась: оказывается, Пьемур тихонько сидит у дверей. Интересно, давно ли?

– Вчера утром, Менолли, наш слух порадовали чистейшие звуки, сопровождающие хоровое пение. И наш Пьемур вообразил, что файры готовы подпевать каждому. Ты согласна?

– Они действительно пели вчера утром, но ведь с ними вместе пела я. Так что не знаю, мой господин.

– Тогда давайте поставим маленький эксперимент и посмотрим, станут ли они петь, если мы им предложим.

Менолли слегка удивила такая постановка вопроса, но, поймав хитрую ухмылку Пьемура, она поняла, что это обычная для мастера Шоганара манера шутить.

– Что если я напою мелодию хора, который мы тогда исполняли? – предложил Пьемур. – Ведь если ты будешь петь со мной, они снова будут подпевать тебе, а не мне.

– Меньше слов, юный Пьемур, и больше пения, – нетерпеливым басом прервал его мастер.

Пьемур набрал в грудь воздуха – совершенно правильно, как отметила Менолли, – и запел. Девочка замерла от восторга и изумления: голос у мальчугана оказался чистый, сильный, необычайно красивый. Глаза Пьемура блеснули – он явно заметил ее реакцию, но продолжал петь как ни в чем не бывало. Очнувшись, Менолли предложила файрам спеть вместе с ним. Красотка вспорхнула ей на плечо, обвила хвостом шею и, глядя на Пьемура, завертела головой, как будто оценивая его пение и предложение Менолли. Крепыш с Нырком раздумывали недолго. Слетев со своего насеста на письменный стол, они, приподнявшись на задних лапках, принялись подтягивать Пьемуру. Красотка потешно крякнула, потом тоже уселась и, оперевшись одной лапкой на ухо Менолли, подхватила мелодию. Ее хрупкий, но верный голосок взвился еще выше, чем дискант Пьемура, глаза довольно вращались. Вот к ней присоединились и Кривляка с Рыжиком, и Пьемур попятился назад, чтобы видеть всех пятерых певцов сразу.

Менолли озабоченно покосилась на мастера Шоганара, но он сидел, прикрыв глаза рукой, полностью уйдя в музыку, и ничем не выдавал своего впечатления. Менолли постаралась оценить пение непредвзято, что несомненно делал и сам мастер, и не нашла особых огрехов. Да, она не учила файров петь, но зато научила их наслаждаться музыкой. И они действительно наслаждались, выражая свой восторг в песне. Их диапазон не ограничивался несколькими октавами человеческого голоса. Чистый, звонкие трели буквально пронизывали слушателя. У Менолли даже уши заломило, и по тому, как Пьемур сжал ладонями голову, она поняла: он чувствует то же самое.

– Ну, молодой человек, – изрек мастер Шоганар, когда замерли последние отголоски песни, – надеюсь, они поставили тебя на место? Мальчуган самоуверенно ухмыльнулся.

– Получается, они могут щебетать не только с тобой, – обратился мастер к Менолли.

Краем глаза девочка заметила, как Пьемур протянул руку, чтобы погладить Крепыша, и тот, не мешкая, стал тереться головой о руку мальчика – то ли одобряя его пение, то ли в знак дружбы. Лицо Пьемура озарилось неподдельным счастьем.

– Они привыкли петь, потому что им это нравится, мой господин. Трудно заставить их молчать, когда звучит музыка.

– Неужели? Что ж, надо будет обдумать возможности этого феномена. – Нетерпеливым взмахом руки мастер Шоганар велел им удалиться. А сам, уронив голову на руку, немедленно разразился оглушительным храпом.

– Он что, и вправду спит или только прикидывается? – спросила Пьемура Менолли, когда они вышли на передний двор.

– Все утверждают, что спит. И разбудить его может только фальшивый звук или очередная еда. Он никогда не выходит из вокального класса. Даже спит в комнатке по соседству. Не думаю, чтобы он мог подняться по лестнице – слишком уж разжирел. А знаешь, Менолли, даже по гаммам можно сказать, что голос у тебя приятный – такой пушистый…

– Ну, спасибо!

– Не за что. Лично мне нравятся пушистые голоса, – продолжал Пьемур, как будто и не замечая ее насмешки. – Терпеть не могу тонких и визгливых, как у Поны с Бриалой… – Он дернул головой в сторону домика. – Слушай, может, стоит покормить файров? Дело идет к ужину, и мне кажется, они слегка осунулись.

Менолли согласилась – сидящая у нее на плече Красотка уже начала жалобно курлыкать.

– Я почти уверен, что Шоганар задумал ввести файров в хор, – поддав ногой камешек, сказал Пьемур. И засмеялся, указывая пальцем в сторону кухни. – Гляди, Камо уже несет свою вахту!

Дурачок стоял наготове, толстой рукой прижимая к себе огромную миску, с верхом наполненную обрезками мяса. Другой рукой он приманивал кружащихся над ним ящериц.

Дядюшка и обе Тетушки решительно предпочитали Камо в качестве кормильца. Они целиком поглощали его внимание, так что он и не заметил, как Крепыш, Лентяй и Кривляка в ожидании еды расселись на плечах у Пьемура. Втроем оказалось значительно легче распределять пищу поровну. Поймав взгляд Пьемура, который оглядывал двор, желая убедиться, что его новые обязанности не остались незамеченными, Менолли подумала: надо бы предложить мальчугану помогать ей каждый день, если только это не помешает его занятиям и не навлечет гнев мастеров. – Я ученик мастера Шоганара. А он не станет возражать! Я в этом уверен. – И Пьемур теперь уже с видом собственника принялся поглаживать бронзового и двух коричневых.